– Всё путём, Академик! Как скажешь! Утром, так утром, – тон голоса стал напуганным, срывающимся на визг.

Жаль, лиц не видно. Дырочка очень маленькая, через которую я смотрел, и ракурс жутко неудачный.

Человек с чуйкой торопливо покинул комнату.

Раздался звук наливаемой жидкости. Выпил, поставил посудину на стол.

– Сюда подошла! – приказал Академик с нажимом.

Девушка заскулила тоненько, протяжно, на одной ноте.

– Не надо… Пожалуйста… – пропищала она дрожащим, жалобным голоском.

– Плётку в зубы, и к ноге! Бегом! Кому сказал!

Скуление сменилось подвыванием, и я увидел проползающую на четвереньках, голую девушку с рядом синих и красных полос по всему телу. Она передвигалась на подламывающихся руках, крупно дрожа, рыдая и глухо подвывая, зажав в зубах чёрную плеть.

Ком подкатил к горлу, душу будто сжали огромной когтистой лапой элитника, дыхание застряло глыбой льда, разрывая лёгкие. Я посмотрел на Валдая. Тот молча кивнул.

Три шага… Я сделал три широких, стремительных шага, и лезвие моего ножа вошло по самую рукоять в обрюзглое тело далеко не молодого человека. Отпустив нож, я постарался отвернуться и отскочить как можно дальше.

Успел заметить лишь выпученные, удивлённые глаза, когда раздался глухой хлопок с хрустом. Если резко сжать пластиковый стакан и прибавить к этому звуку глухой «Бум!», то будет очень похоже. Дырка в грудине садиста получилась сквозная, диаметром сантиметров девять. Запахло порохом.

Полностью уберечься от брызг мне не удалось, но хоть на лицо не попало, и на том спасибо. Труп продолжал стоять с перекошенной рожей, моргая глазами, беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба, ещё какое-то время. Потом всё же свалился на пол.

– Ни звука! – приказал я шокированной девушке, которая так и продолжала стоять на карачках, с плетью в зубах, таращась то на меня, то на труп мура.

Я присел на корточки, аккуратно изъял у жертвы предмет пыток, прикрыл ей рот, который она самостоятельно так и не закрыла.

– Тебя Аня зовут?

Та в ответ кивнула, всё так же таращась на дырку в теле Академика.

Поставив её на ноги, отвёл к кровати, посадил, напоил живчиком. Увидев, что её взгляд стал более осмысленным, сказал:

– Аня, теперь слушай меня внимательно, – взял её за подбородок, развернул голову в свою сторону так, чтобы она смотрела мне прямо в глаза. – Ты меня понимаешь?

Та вновь кивнула.

– Сейчас ты сидишь тут, как мышка. Поняла? Вот хоть с кровати не вставай, так и сиди, и считай до… – я задумался. – до тысячи. Сиди и считай. Поняла?

– Не бросай меня тут, – тоненько пропищала девушка на гране плача. – Они меня убьют.

– Сиди тихо. Я скоро вернусь и заберу тебя, – уговаривая, сказал я, уже потеряв плотность и исчезая в стене.

Девушка смотрела мне в след, до крови кусая кулак. Постояв с минуту, я всё же решил перестраховаться и обратно заглянул в комнату. Девушка сидела на кровати, поджав к груди ноги, обхватила их руками и считала, глядя на труп.

– Восемь, девять, десять…

Выдохнув с облегчением, я вынырнул на улицу.

– Нам туда, – указал Валдай на сарай с воротами. Не выходя из режима, я побежал к цели, придерживая одной рукой тяжёлый рюкзак.

– Вот же клоуны! Притащили хлам бесполезный, зато понтов-то сколько! Наверно, и золотом с брюликами обвешиваются с ног до головы, – смеялся Валдай, пока я устанавливал растяжки на машинах и дверях деревянного гаража.

Закончив с этими «подарками», побежал ставить такие же сюрпризы на стоянку. Ещё несколько растяжек поставил в проходах между бараками. В наиболее ожидаемых местах скопления установил С-4 с дистанционным управлением. Валдай подсказывал, что и как делать, и следил за обстановкой. Дойдя до барака, где ранее засёк трёх девушек, я притормозил.

– Валдай, там девки, пленные. Их бы вытащить, пока шумиха не началась.

– Так, а чё у нас осталось-то? Только вон там парочку и тут?

– Ну, да.

– А если они шумнут?

– Я только гляну. Если смогу вывести по-тихому, то выведу. Нет, ну, на нет и суда нет.

– Ладно, давай глянем.

В этом помещении, в отличие от предыдущего, бардак был ужасный. Тяжёлая вонь от давно немытых тел, перегар, кислятина и ещё не понять что. В полумраке было сложно разобрать, где кто.

Включил дар сенса. По нему и нашёл прикованных к спинкам кроватей, еле живых двух девушек. Третья была уже мертва, на ней кто-то храпел.

Нет, эти точно бегать не смогут. Досадно. Я вышел на улицу.

– Мы слишком долго чухаемся. Шевелись, Док. Уже десять минут прошло.

Я молча кивнул и приступил к минированию.

– Восемьсот девяносто один, восемьсот девяносто два, восемьсот девя… ОЙ! – вздрогнула всем телом Аня, увидев, как я материализуюсь, чуть отступив от стены, в которую не так давно выходил.

– Молодец, Анюта. Шмотки твои где? – спросил я, шаря уже глазами в поисках хоть чего-нибудь из одежды.

Девушка, соскочив с кровати, кинулась к ширме, ухватила со стены первую попавшуюся куртку и, накинув на тело, сказала:

– Готова!

– Ну, тогда пошли, – я направился к входным дверям. Девушка осталась стоять на месте.

– А разве мы не туда?

– Куда туда? – удивился я.

– Ну, в стенку.

Мне стало смешно. Это было сказано с таким видом, что я не смог сдержать улыбки.

– Успеем и в стенку. Пойдём скорей.

Валдай страховал на улице всё то время, пока я забирал девушку. Бежать с ней на прямую было опасно. Слишком шумно и заметно. Пришлось двигаться перебежками от стены к стене. Главное, не нарваться на свои же растяжки.

– Вот тебе и стенка, Анюта. Сейчас я тебя возьму на руки, а ты прижмись ко мне всем, чем только сможешь. И, главное – голову от моего плеча не отрывай пока я не разрешу. Поняла?

– Да. Ой, там человек!

На пороге барака стоял силуэт.

– Прижмись! – скомандовал я, хватая под зад девушку и сажая её на себя, как на коня, только спереди. Задействовав все оставшиеся силы, молясь, чтобы хватило на двоих, хоть на две секунды, я бросился в стену. Если бы я успел глотнуть живчика, то было бы не так тяжело. Но не успел…

Очнулся я оттого, что кто-то меня тащит. Сквозь закрытые веки мерцали всполохи и доносился шум боя. Взрывы гремели один за другим. Я попытался сказать, что пришёл в сознание, но разлепив ссохшиеся губы, лишь промычал.

– Ой! Живой! – пропищал знакомый голосок. – Слава Богу! А я так испугалась, когда мы упали…

– Пи-и-ить, – потянулся я за флягой на поясе, но был не в силах её снять.

Анюта приподняла меня, облокотив на себе на колени, и принялась поить живчиком, продолжая болтать:

– А потом, как начали стрелять! Мамочки, как я напугалась! Я-то думала, это в нас. Тот тип-то, стрелял, я увидела, когда в стенку ты прыгнул, а потом из леса стрелять стали. И вдруг всё как стало бабахать, кричать. Там так сильно кричали, что я не выдержала и решила в лесу спрятаться. Тебя трепала, трепала, а ты как мёртвый. Тебя ранили?

– Чего же ты меня не бросила, если думала, что я мёртв?

– Не знаю… Ты же меня не бросил.

Я усмехнулся – нет, женскую логику человеку не понять, это точно.

В руках Анюты я быстро пришёл в себя, уколовшись спеком и выпив полфляги живчика. Арман к нам подбежал, когда фейерверк подходил к кульминации. С той стороны уже никто не огрызался, всё только радостно потрескивало и полыхало языками пламя.

– Свои! – раздалось из глубины леса. – Не пальните!

Нам с Анютой до этого леса ползти было ещё метров пять. Хорошо, что трава высокая, иначе бы как на ладони на виду у всех валялись.

Девушка вздрогнула всем телом.

– Не бойся, это мои друзья. Тебя никто не обидит, – попытался я её успокоить.

– Куда ранили? – голос был беспокойный и стремительно приближающийся.

– Да цел я! Цел. Откат просто поймал. – Я привстал, приветствуя друга. – Что, отстрелялись уже что ли? Быстро вы управились.