Тиаз оказался на редкость спокойным — узнав об измене мужа, скандалить не стал, посчитал, что нервы тратить не стоит. И невозмутимо подсыпал Эураму в вино травку, вызывающую половое бессилие, проследил, чтобы тот его выпил, а затем, прихватив яйцо с детенышем, ушел к родителям. Не подозревавший об устроенной супругом пакости Эурам помчался блудить. Травник не напрасно продавал свои зелья дорого, качества они были отменного — еще раз изменить мужу Эурам не сумел, нечем стало. Подняться члену не помогли никакие ухищрения, тот так и остался вялым. Сгорая от стыда, Эурам сбежал от любовника, не понимая, отчего с ним случился подобный конфуз.

Вернувшись домой, он кликнул Тиаза, чтобы тот принес ему вина в гостиную, надо было срочно снять стресс, но никто не отозвался. Эурам, недоуменно прислушиваясь к тишине, обошел все комнаты, разыскивая мужа и сына. Дом оказался пуст, его семьи нигде не было.

— И куда их унесло на ночь глядя? — нахмурив брови, вопросил он. Ответа не последовало, да он его и не ждал. Выйдя во двор, Эурам оглядел хозяйственные постройки и, окончательно обеспокоившись, выскочил на улицу и прошелся по ней, надеясь встретить мужа. Поразмыслив, он посчитал, что Тиаз мог пойти домой к родителям, и понесся туда. И вскоре убедился, что не ошибся, муж действительно был там, смотрел хмуро и явно не радовался его приходу.

— Чего приперся? — злобно сверля его глазами, буркнул Тиаз.

— За вами, — Эурам ошарашенно вытаращился на него, не понимая причины гнева, вроде мужа он не обижал.

— Ищи себе другого дурака, я подаю на развод, — яростно сверкнул глазами парень.

— Почему? — поразился мужчина. — У нас же все хорошо.

— Это у тебя хорошо! А меня муж потаскун не устраивает! Так что проваливай! Придешь завтра с утра в храм.

— Мы не можем развестись, нашему детенышу нужны мы оба, — растеряно произнес Эурам.

— Что-то ты не больно заботился о моем малыше, когда шлялся по чужим кроватям, — Тиаз раздул ноздри, ему хотелось вцепиться когтями в морду изменника и дать выход своей обиде.

— Не вижу связи между заботой о нашем малыше и чужими кроватями, — недоуменно уставился на мужа Эурам.

— Я тебе сейчас ее объясню, уж коли ты настолько туп, что не видишь ее, — Тиаз, размахнувшись, въехал мужу кулаком по челюсти. Удар был так себе, особой силой парень не отличался, но муж тем не менее покачнулся и поморщился от боли. — Это тебе за отобранное у меня счастье жить с любимым, подонок. Проваливай и не приходи сюда больше.

— Ты с ума сошел? — Эурам схватился за лицо, недоумевая, что произошло с его спокойным мужем.

— Пошел отсюда, — Тиаз выпихнул его за дверь и накинул засов. Подозвав к себе яйцо, он крепко прижал его к себе. — Мы с тобой не нуждаемся в этой блудливой, эгоистичной твари. Мы найдем себе того, кто будет любить нас, и у нас все будет хорошо.

Только хорошо не было, на следующее утро Тиаз с трудом поднялся с кровати — детеныш выкачал из него магию до предела. Сделав несколько шагов, парень не удержался на ногах, голову от слабости повело, и он тяжело рухнул на пол. Там его вечером и обнаружили родители, вернувшиеся с ярмарки, куда они уходили торговать выращенными на их огородике овощами. Мать, увидев серое лицо сына, насмерть перепугалась и, упав около него на колени, принялась рыдать в голос, отец же, обмирая от страха за единственное дитя, побежал за лекарем.

— Мам, не плачь, — еле вытолкнул из себя Тиаз и насилу разлепил веки. — Я в порядке, просто голова закружилась.

— Малыш, ты очень плохо выглядишь, — демоница ласково погладила его по лицу. — Ты белый как полотно.

— Это наверное из-за того, что я вчера перенервничал, — прошептал Тиаз. — Я ушел от мужа, он приходил вчера поздно ночью, вы уже спали, и я сказал ему, что подаю на развод, — парень утомленно прикрыл глаза, а потом всполошено их открыл и повел ими из стороны в сторону. — Мам, а где мое яйцо?

Демоница удивленно огляделась, обычно яйцо всегда летало неподалеку от сына, а теперь его не было, и тут она его увидела лежащим на кровати и растерянно ахнула.

— Боги, что с ним? — поднявшись на ноги, она подошла к лежанке сына и взяла на руки помутневшее яйцо.

— Что с моим малышом, мама? — обеспокоенно спросил Тиаз и попытался приподняться, но сил хватило только повернуть голову.

— Оно почему-то стало мутным.

— Что? — Тиаз перепугался до полуобморочного состояния. — Дай мне его, мама!

Демоница торопливо отнесла яйцо сыну.

— Боги, что с ним произошло? — истерично прохрипел парень, с ужасом глядя на посеревшее яйцо. — Мама, мой малыш что, умер? — Тиаз дрожащими руками погладил и, с трудом сев, прижался к яйцу ухом. Тишина там, где еще вчера бодро стучало крохотное сердечко его сына, заставила его похолодеть и потерять сознание.

Демоница вскрикнула, когда ее дитя без чувств опрокинулось на спину, и бросилась к нему. К ее неизмеримой радости в этот момент появился муж, ведущий за собой лекаря. Такой же пожилой, как и они сами, мужчина присел на корточки и, взяв за руку Тиаза, через секунду произнес:

— Магическое истощение у него.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил отец парня. Лекарь их клана был очень слабым магом и вряд ли мог сходу поставить точный диагноз магическому заболеванию.

— Встречался вчера уже с подобным, Вэрим, наш кузнец, долбанутый идиот поехал за своими родственниками в соседний клан, чтобы привезти их на день рождения супруга. Решил устроить ему грандиозный праздник и устроил! В этот же день его младшему схуднулось, позвали меня, а я только и мог, что поить его травками, никак не мог понять, что с ним такое. К счастью, этот недоумок Вэрим быстро вернулся, и, как только он вошел в дом, его мужу сразу полегчало, и вот тут-то я вспомнил, как Валуай говорил, что детеныш не выживет с одним родителем.

— Сейчас приведу Эурама, — отец поспешил за зятем, облегченно вздыхая. Страх за жизнь сына отступил, отпустив словно сжатое тисками сердце. Эурама он встретил на площади, тот в одиночестве (что немало подивило отца Тиаза, знакомого с репутацией зятя) сидел за столиком под тентом.

— Ты какого хрена здесь прохлаждается, когда твоему мужу плохо? — закричал пожилой мужчина.

— О чем ты? — недоуменно взглянул на него Эурам.

— По твоей вине Тиазу стало дурно! Как ты смеешь пренебрегать своими обязанностями? Если мой сын и внук погибнут, я тебя своими руками задушу!

— Да с какой стати они должны погибнуть? — не понимая, с чего тесть сыплет на него претензии, вскричал Эурам. — Тиаз, между прочим, меня прогнал, так что вряд ли обрадуется моему приходу.

Выведенный из себя задержкой и бессмысленным препирательством, отец Тиаза схватил зятя за воротник куртки и молча поволок его к своему дому. Эурам попытался вырваться, но пожилой демон держал его крепко и откуда только силы взял. Так и добрались до дома, а затем и комнаты Тиаза, втолкнув зятя в нее, седовласый демон разжал пальцы.

— Тиаз! — истошно завопил Эурам, увидев совершенно белого мужа прижимающего к себе серое яйцо. Кинувшись к своей семье, он подхватил супруга на руки и, нервно дрожа, спросил: — Что случилось?

— Случился ты, недоумок! — прорычала демоница. — Чем были забиты твои уши, когда Валуай предупреждал, что с мужем нельзя расставаться, пока детеныш не вылупится из яйца?

— Но Тиаз сам меня прогнал, — жалкая попытка оправдаться. Эурам с нарастающей паникой смотрел на почти синее лицо мужа и мутное яйцо, сквозь которое не было видно малыша, и понимал, что это результат его действий. Ведь если бы он не изменял Тиазу, сейчас бы не пришлось прижимать к себе вялое, пугающее своей безжизненностью тело мальчика и думать о том, что их детеныш погиб.

— Малыш умер… — горько прошептал Тиаз. — Его сердце не бьется… — слезы покатились из-под смеженных век.

Эурам только и смог что прошептать в ответ:

— Прости меня, детка.

— Не за что мне тебя прощать, в своих бедах я сам виноват, — Тиазу отчего-то полегчало, и он сумел открыть глаза. — Я же тогда на холме поверил каждому твоему слову. Наивность сыграла со мной злую шутку, я посчитал, что ты не стал бы разбрасываться такими словами, если бы я не нравился тебе по-настоящему. Твоей вины в том, что я оказался доверчивым глупцом, нет… и это я ответственен за смерть моего малыша, я забыл, что ему без второго отца не выжить. Боги, пусть смерть поскорее придет, мне так больно, — парень опять заплакал.