— Я сегодня же схожу к нему и попрошу научить меня их печь, — парень уткнулся в грудь мужа.

— Следующая пара! — гаркнул Старейшина.

— Мой муж мне изменяет, он часто не приходит домой ночевать, — выдал сиреневоволосый парень.

— Твой муж нанялся на рыбную ферму в соседний клан, чтобы осуществить твою тупую мечту иметь серьги с радужными рунаканскими камнями, — отрезал Старейшина. — Шорв, ты какого хрена не рассказал супругу об этом?

— Сюрприз хотел сделать, — ответил мужчина.

— Считай, что сюрприз удался, — усмехнулся глава клана.

Сиреневоволосый парень довольно взвизгнул и, повиснув на шее мужа, стал извиняться за нелепые свои подозрения.

— Мне надоело разбирать ваши дурацкие склоки! Все марш по домам и там четко и ясно выразить претензии друг к другу, отношения выяснять без драк и расцарапывания морд! Это приказ! Кто ослушается, получит по десять плетей прилюдно! Прочь с моих глаз!

Народ поспешил разойтись, Старейшина на расправу был скор, и вызвать его недовольство никто не посмел.

Кааз, добравшись до тела Валуая, принялся неистово целовать и гладить его, сходя с ума от восторга и чувствуя себя безгранично счастливым. И Валуай, получив в свои объятья недосягаемую прежде мечту, тоже оторвался по-полной — заласкал и отлюбил парня до полной потери сознания. Результатом их несдержанных ласк явились два детеныша.

Очухавшись, Кааз несколько минут молча смотрел на своих отпрысков, мирно спавших в яйце, а затем разрыдался.

— Боги, почему ты плачешь? — растерялся Валуай, он и представить себе не мог, что язвительный и довольно-таки злобный парень вообще умеет плакать.

— Счастлив я, — пробурчал Кааз. — Разве непонятно?

— Как-то слезы у меня со счастьем не очень сочетаются, потому сразу и не разобрался, отчего ты сырость развел, — Валуай улыбнулся.

— Теперь ты знаешь, что бывает и так, — Кааз, утерев слезы, погладил яйцо. — Чудушки мои, я так вас люблю, — прошептал он.

— А меня? — ревниво спросил Валуай.

— А тебя я люблю уже давно.

— Как давно? — опешил мужчина.

— А вот так! Если бы ты разул глаза, то заметил бы и сам.

— И как бы я заметил, что ты питаешь ко мне теплые чувства, если ты в меня постоянно плевался ядом?

— А разве не было видно, что именно тебе доставалось меньше всех? Это вполне убедительное доказательство, что ты нравился мне, — выдал Кааз.

— Я даже не знаю, что на это сказать, — Валуай растеряно поморгал, а затем расхохотался. — Боги, оказывается я совершенно невнимательный! Не смог вычленить из того потока гадостей, что ты выливал на меня, слова показывающие, что ты симпатизируешь мне.

— Вот, ты правильно назвал свой самый главный недостаток — ты невнимательный.

— Я исправлюсь.

— Я тебе помогу.

Валуай в ответ усмехнулся, да, его любовь не милый и нежный цветочек, скорее колючка ядовитая, но променять его на другого он ни за какие блага не согласится.

Наказ Старейшины народ выполнил незамедлительно, итог семейных толковищ многих удивил, искренность по приказу дала неплохие плоды — только три семьи после этих разборок не обзавелась детенышами. Эти три пары договорились до развода и были вызваны к главе клана.

— Слушаю вас, — обратился Старейшина к первой семье.

— Марх потаскун, и жить я с ним больше не желаю! — желтоглазый парень шмыгнул носом.

— А до этого что, ты был не в курсе, что он шляется по чужим мужикам?

— Я только подозревал, а теперь знаю даже имена тех, с кем он переспал! Ненавижу его!

— Если бы ты не был таким бревном, то я бы… — начал его муж.

— Заткнись! — яростно прервал его желтоглазый. — Не смей скидывать на меня свою вину.

— Ясно все, — произнес Старейшина. — Спасать ваш брак смысла я не вижу. Идите в храм, даю разрешение на развод. Следующие!

Следующей оказалась молодая пара, всего несколько месяцев назад заключившая брак.

— Ну, а у вас что? — удивился глава клана.

— Нурим не хочет заводить детеныша, ссылаясь на то, что он еще слишком молод, — неловко выдал старший супруг. — Мы сильно разругались, и теперь он не желает жить со мной.

— Идите, миритесь, детей заведете позже, когда Нурим созреет, — спровадил их глава клана.

У третий пары младший муж оказался не только любителем разнообразить семейную жизнь, но и не пожелал возложить на себя обязанности отца.

— Мне эта обуза не нужна! — раздраженно выпалил он.

— Вот и прекрасно, — процедил Старейшина. — Храмовники с удовольствием освободят тебя от всех обязанностей, будешь порхать вольной птицей.

— Для этого не обязательно разводиться, — произнес младший.

— Крий, — обратился глава клана к его супругу, — немедленно оттащи этого наглого прелюбодея в храм, и после сразу же свататься к Шиу сыну вдовы Зуенк, он хороший добрый мальчик и станет тебе замечательным мужем. Заботливым и негулящим.

Кивнув, Крий уволок младшего мужа в храм и, несмотря на его попытки отговорить от развода, получил свободу и тотчас же помчался к Шиу, огорошив его тем, что Старейшина приказал им пожениться, уже с ним вернулся обратно в храм и, после того как им надели на шеи кольца, перевел дух.

— Вот теперь я стану счастливым и у меня будет крохотный детеныш, — заявил он находящемуся в шоке новоиспеченному мужу.

— Валуай сказал, что малыш появится, только если между супругами есть чувства, — робко подал голос Шиу.

— Я нравлюсь тебе?

— Да, — смущенно признался Шиу. Мужчина был великолепен, о таком ему приходилось только мечтать.

— Ты мне тоже, — заверил его Крий. Мальчик, работавший в лавке булочника, в которую ему приходилось частенько наведываться потому, что бывшему мужу некогда было напечь хлеба, запомнился ему нерешительной улыбкой и стеснительным румянцем. — Я обещаю полюбить тебя и беречь! — поклялся он и повел супруга в свой дом. Шиу, не веря своему счастью, шел рядом с ним, не чуя под собой ног, и благодарил судьбу, сделавшую ему такой неожиданный подарок.

Ближе к вечеру Старейшина вытащил Валуая из дома и велел отнести артефакт хозяевам, наверняка, те уже волнуются из-за его пропажи. Попросив передать им благодарность, глава клана сунул ему в руку артефакт и умчался к себе, там его ждали муж и двое детенышей. Валуай, сообщив жениху, что ему надо съездить на землю оборотней и объяснив причину, пустился в путь.

Взобравшись на вершину холма, кариэнс споткнулся, и витавший в облаках Валуай выронил артефакт, тот упал неудачно — подставка, к которой он крепился, отлетела, и зеленый камень бодренько покатился вниз к норам сиреневых эхронов, мелких пушных зверюшек, шкурки которых стоили немыслимо дорого. И здесь его клану не повезло, мало того, что земли им достались не особо плодородные, так еще и эхронов на их территории водилось настолько мало, что поправить дела за счет их продажи не было возможности. Соскочив с кариэнса, Валуай побежал за артефактом, но, к его досаде, тот залетел в нору. Демон пошарил рукой в круглом отверстии, но магическую вещь достать ему не удалось, видать, нора была слишком глубокой. Постояв немного, решая, стоит ли попытаться расширить нору клинком, чтобы добраться до артефакта, Валуай махнул на эту затею рукой, вернулся к кариэнсу, и они отправились домой. Мужчина, радостно улыбаясь, подгонял кариэнса, стремясь побыстрее вернуться к своей семье, успел уже по ним соскучиться. Зато Кааз не успел, он лихо командовал слугами, заставляя их отмывать и приводить в порядок запущенный дом. Валуай появился во дворе как раз в тот момент, когда его муж выкрикивал, каким способом он будет умерщвлять повара и его помощников, если те немедленно не приведут кухню в должный вид. Подивившись фантазии своего мальчика, Валуай забежал в дом.

— Ты чего раскричался? — спросил он, возникнув на пороге комнаты.

— Ненавижу грязь! А здесь, посмотри, что твориться! Все закопченное, посуда липкая! И наши дети должны жить в таком дерьме?