зеркальный потолок. Наблюдаю в нем отражение часов, стрелки которых отсчитывают
проведённые секунды моего заключения, приближая к ненавистному ночному времени.
Ещё пара секунд и в законные права вступит другой день. Седьмое января.
- Раз, - начинаю отсчёт.
- Два, - ещё секунда и двенадцать ночи.
- Три, - громко произношу и подскакиваю в испуге с дивана. В мою дверь кто-то нещадно
ломится. Бьется с такой силой, что можно подумать кого-то убивают. Но это всего лишь
металлическая входная дверь трещит от издевательств над ней. Сердце грохочет так, что
не разобрать, чей именно это стук. Укутываюсь в плед, дрожа от озноба и страха
одновременно. Тихо, стараясь издавать меньше шума от своих движений, подхожу к
двери и замираю, не решаясь посмотреть за ту сторону кулис, боясь увидеть там Влада, который звонил мне не один раз и писал угрожающие сообщения.
- Ярослава, твою мать! Я знаю, что ты дома! Открой эту гребаную дверь, иначе разнесу ее
к чертовой матери! - слышу рёв Марка, и сердце вмиг останавливается. Пришёл! Он
пришёл и очень зол. Но оттягивать встречу нет смысла, поднимаю трясущуюся руку к
двери, пытаясь унять дрожь. Щелчок. Ещё один. Убираю руку и берусь за плед, сжимая
ткань на уровне груди. Отхожу на шаг назад и жду разъярённого тигра, который проходит
в клетку к жертве и наслаждается ее страхом перед гибелью.
- Ну вот и попался, котёнок! - произносит довольно грубо.
Жестокая ухмылка, холодные отталкивающие глаза внимательно рассматривали меня,
цепляясь за изменения черт моего лица, с залёгшими синяками под глазами от недостатка
сна, искусанные до крови губы, не расчесанные волосы, собранные в пучок и выбившиеся
из него пряди. Взгляд останавливается на дрожащих руках, сжимающих с неистовой
силой плед, что служит моим защитным панцирем от озноба. Мне холодно, несмотря на
то, что одета в тёплую пижаму Марка, которую прихватила с собой намеренно.
- Значит я, бл*дь, ошибка? - хватает меня за предплечья и начинает трясти. Закрываю
глаза, зная, что очень сильно обидела и уязвила его своей выходкой.
- Какого хрена тогда на тебе моя пижама?! - оглушает своим криком, заставляя сильнее
сжаться в тугой комок. Это настоящий Марк, жестокий и злой. Не могу понять, как ещё не
разревелась и не сорвалась вымаливаться прощение за свою глупость. Но когда он
оттолкнул меня с силой, и я раскрыла глаза, то слышала в ушах собственный бешеный
пульс. Затаив дыхание, ждала очередной вспышки гнева, что он собирался обрушить на
меня. Но, видимо с достоинством оценив мое состояние, немного смягчился.
- Скажи, кто давал тебе право решать за меня, как будет лучше? С меня хватило уже
одной твоей выходки "Просто секс" ! Так сейчас ты возомнила себя чертовым Робин
Гудом? - отрицательно качаю головой. - Тогда почему я узнаю от Макса о требованиях
этого урода?
- Так было нужно..., - не даёт договорить и опять орет.
- Да кому, бл*дь, было нужно? Тебе? - его холод морозит меня.
- Марк, я тебе не враг, - дрожащим голосом отвечаю и смотрю на него пустым
безжизненным взглядом.
- Я уже ничему не удивляюсь, - жестоко усмехается, - твои выходки просто апогей
безумия! Ты хотя бы подумала обо мне, когда я проснусь утром и вместо тебя обнаружу
жалкий клочок бумаги? - молчу. Потому что последние дни я только думала и жила
мыслями о нем. Как он? Где он? С кем? Из звонков Марины, которая ругала меня за мою
слабость, я узнавала о нем. Даже знала о его сегодняшней встрече с Романом, Олегом и
Максимом.
- Твоё необдуманное действие причиняет боль! И в первую очередь тебе! Посмотри на
себя? - указывает рукой, а другую убирает в задний карман джинсов. - Как давно ты ела?
Ты вообще спала? - отрицательно качаю головой, отходя назад упираюсь в шкаф.
- Своим молчанием ты связывала мне руки!
- Я хотела тебе рассказать...
- Хотела она! - голос дрогнул. - Что такого ужасного он о тебе знает, что ты так его
боишься?
- Марк, я, как и любой другой человек, не застрахована от ошибок и признаю это. Надо
было сразу тебе все рассказать, но твой разговор по телефону с Бланкой, вернее то, как ты
с ней разговаривал, а потом и вовсе ее появление сыграло против меня. Или... ты думаешь
мне легко далось такое решение? Да я каждый чертов новый день просто медленно
умираю, - тихо произношу срывающимся голосом и сильно обхватываю себя руками,
удерживая плед.
- Котёнок, я вижу как тебе больно, но поверь, и мне было не легче. Это был удар ниже
пояса, - с каждым произнесённым словом его тон смягчался. Всматриваюсь в его глаза, радужка стала светлее, гнев постепенно уходит. Опускает взгляд на мои дрожащие руки и
делает шаг в мою сторону. Упираюсь о шкаф так, чтобы стань ровнее и смотреть на него
не как загнанная лань. Протягивает руки к моему лицу, обводит пальцем заострённые
черты лица, что за эти дни стали ощутимее. Смотрит на меня сверху вниз, убирает
аккуратно спадающие пряди. Проводит пальцами, едва касаясь, вниз по шее к
выпирающим ключицам и проворной рукой притягивает за плечо, вжимая в сильную
накаченную грудь.
- Моя маленькая и ранимая девочка. Моя слабость, - нежно протягивает, поглаживая мою
спину, и целует в волосы, - что же ты наделала?
- Марк, что теперь будет? Как быть дальше?
- Продолжать жить вместе, а как ещё? - сжимает сильнее в кольце рук, согревая своим
разгоряченным телом, что чувствовала жар через расстегнутую куртку. - Начнём все
сначала. С чистого листа, без нелепых условий. Я только твой.
Я отказывалась верить, что он ничего ко мне не чувствует. Все его слова и действия
говорили об обратном. Он меня поменял, перепрограммировал. Готова была пить яд из
наполненного им бокала. Он стал моей зависимостью и слабостью одновременно.
Болезнью, панацеей которой являлся сам. С ним я становилась гибкой, как пластилин, что
таял в его сильных руках. Все было по-другому. Я не хотела требовать от него никаких
признаний. Я понимала, что, возможно, скоро моей любви нам не хватит на нас двоих. И я
не смогу все потянуть сама, но и добиваться ответного чувства нет смысла. Все должно
исходить добровольно, а не под дулом пистолета. Хотела бы, чтобы наши чувства были
дуэтом, а не моим соло, но я уже выбрала путь одностороннего движения. Отдавать себя и
раствориться в нем полностью. Способность любить - это божий дар. И я рада, что, несмотря на все мои невзгоды, я снова люблю. Когда то я уже любила и думала, что
любима в ответ, но это чувство оставило невидимые шрамы на моем сердце. Сейчас я
пожалуй соглашусь со словами Наполеона Бонапарта: - Человек рождён для того, чтобы
любить, а не быть любимым.
И я люблю вопреки всем убеждениям и принципам.
Сегодня была первая ночь, которую я спала после своего побега. Была зажата в цепких
объятиях любимого мужчины, что не хотел выпускать меня. Согревал и дарил тепло,
постоянно вдыхая запах моего тела, волос. Целовал. Целовал так неистово, что такой
потребности в себе я никогда не чувствовала. А утром ощущала пронзительный взгляд
голубых глубин и лежала, не в силах раскрыть глаза, боясь очнуться в реальности, которая
совсем не та. Но когда он провёл шероховатыми пальцами вдоль позвоночника, заставив
непроизвольно вздрогнуть и пробежать табун мурашек по всему телу, и я блаженно
заулыбалась, ощущая его власть над моим телом. Снова прижал меня к себе, упираясь в
бедро внушительной эрекций. Дрожала от волнения и предвкушения, ведь я безумно по
нему скучала и желала брать то, что мне предназначалось...
Осматриваю себя очередной раз в зеркало и мне не нравится то, что я вижу. Несмотря на
то, что мои глаза светятся и искрятся от счастья, заряжая все вокруг, мой вид оставляет
