К счастью, давешний охранник на их пути оказался последним.

Эти камеры находились в самом конце левого крыла — дальше всего от общих темниц, ближе всего к виселице. И, благодаря весьма жесткой законодательной системе Австро-Венгрии, камеры смертников пустовали редко. Вот и на этот раз Дарэм прекрасно ощущала за одной из дверей присутствие живого человека. Пока еще живого.

Нази с опаской коснулась локтя своего «подельника», и тот сразу же шагнул прямо сквозь дверь, в небольшую комнату, постояльцы которой после оглашения приговора суда никогда не задерживались здесь надолго.

Внезапное появление прямо из воздуха сразу двух незваных гостей застало узника врасплох. Мужчина примерно возраста Нази, невысокий с рыжевато-палевыми вьющимися волосами и неаккуратно отросшей щетиной, спросонок несколько раз осоловело моргнул, а затем сделал глубокий вздох, который явно должен был вылиться во вполне закономерное «Кто вы?», но не успел. Дарэм вообще старалась с такими вещами не затягивать, не давая жертве права последнего слова.

— Мы пришли тебе помочь, — скользнув вперед, сказала она, вглядываясь в недоуменно распахнутые серые глаза. Страх, безнадежность, бессильная злость, чувство обреченности накатывали на ее сознание, и взамен Нази отдавала собственное чувство умиротворения и спокойствия. Все, на какое только была способна, — Скоро ты будешь свободен, и тюрьма для тебя останется позади, словно страшный сон. Ты ведь хочешь уйти отсюда, верно? Так встань и подойди ко мне.

«Он все равно умрет. Завтра или через пару дней, задушенный веревочной петлей, которая убивает совсем не безболезненно и далеко не сразу. Какая разница, ты или палач? Это можно считать милосердием».

— Вы первый, — тихо, но твердо сказала Дарэм, обращаясь к графу. Благо арестант, убаюканный зовом, сейчас едва ли осознавал происходящее. — Вам нужнее.

Однако фон Кролок по непонятной причине колебался, и на лице его отражалась некая внутренняя борьба, природа которой Дарэм была пока абсолютно не ясна. Жадный взгляд высшего вампира с трудом оторвался от лица жертвы, обращаясь к Нази, и та, припомнив бал, тихо вздохнула, поражаясь тому, что даже сейчас графа способны были заботить подобные вопросы.

— Я ведь все равно однажды увижу… — пробормотала она.

Глаза Дарэм, тем не менее, послушно закрыла, отчетливо услышав, как спустя всего пару мгновений арестант коротко всхлипнул, когда клыки графа вонзились в его покорно подставленную под укус шею.

В нос ударил запах живой крови, и Нази скрипнула зубами, перестав дышать и не позволяя себе утратить концентрацию на сознании умирающего в двух шагах от нее мужчины, боль и страх которого она взяла на себя.

— Отпусти его, Нази, — голос фон Кролока прозвучал совсем близко, и ее запястье обхватила рука, показавшаяся Дарэм странно теплой. — Теперь о его разуме позабочусь я.

Все, на что у женщины хватило сил прежде, чем она позволила, наконец, вампиру в ней взять верх над человеком — отрывисто, судорожно кивнуть. В этом вопросе Кролоку и впрямь можно было доверять.

*

Лето в западной части Австрии, в отличие от Карпат, давно уже вступило в свои права, так что майская ночь здесь была хоть и ветреной, но теплой. Тугой ветер пах озерной водой и цветущим в садах клематисом — сочетание, знакомое Нази с детства и оттого вызывающее нежность и острую, почти невыносимую тоску одновременно. Как и заостренные шпили Храма Святейшего Сердца, на фоне темного неба похожие на стражников с покрытыми остроконечными шлемами головами. Как и красноватый камень нешироких улиц, по которым она, кажется, могла бы пройти с закрытыми глазами, ни разу не сбившись.

Дарэм и сама толком не могла сказать, почему сегодня решилась отправиться именно сюда, в то время, как в их распоряжении были любые города континента. Она долго оттягивала встречу с Брегенцем, боясь, что он окажется совершенно не таким, как в ее мире, и еще больше страшась того, что он окажется точно таким же — но где-то в глубине души знала, что эта встреча должна состояться.

Граф, на любезно подставленный локоть которого Дарэм опиралась ладонью, молчал, не задавая вопросов о цели их неожиданной прогулки, и Нази была благодарна. При всех своих недостатках, фон Кролок, пожалуй, был одним из немногих знакомых ей «людей», виртуозно умеющих молчать там, где слова были излишни.

Двухэтажный дом из красного кирпича смотрел на Дарэм темными рядами окон сквозь заросли неухоженного сада, и женщина, выпустив руку своего провожатого, шагнула вперед, к самой ограде. Отсюда невозможно было рассмотреть входную дверь, рядом с которой к стене была прикручена бронзовая табличка, и Нази точно знала, что не станет огибать дом, чтобы взглянуть на нее — слишком уж ей не хотелось узнать, что никакой таблички нет, или, что хуже, значится на ней совершенно иной владелец.

— Иногда сложно поверить, что мир вокруг меня совсем не тот, что год назад, — не повышая голоса и зная, что граф ее прекрасно услышит, сказала она. — Надо же… в точности такой, каким я его помню…

— Твой дом, — фон Кролок не спрашивал. Скорее, констатировал нечто для него очевидное.

— Был им когда-то, — тихо ответила Дарэм, с нежностью проводя рукой по кованным завиткам решетки. Металл казался чуть прохладным, и на пальцах от прикосновения остался слой рыжеватой пыли. — Дом моих родителей. Я родилась здесь, здесь жила все семнадцать лет до замужества. Потом следом за Винсентом переехала в Дорнбирн. Там одна из крупнейших «ставок» Ордена, так что и большинство некромантов высокой степени допуска живут поблизости. Но все самое лучшее, пожалуй, я оставила именно здесь… После смерти отца дом достался мне, но я за восемь лет так ни разу сюда и не приехала. Обещала себе непременно вернуться, но всегда находились дела поважнее. Сами, наверное, знаете, как это бывает… все думала, успеется. Не успелось.

— И именно по этой причине ты просила отправиться сегодня именно в Брегенц? — странно сухим тоном уточнил фон Кролок, тоже сделав шаг к ограде и став плечом к плечу с Нази. — Пытаешься раздать старые долги мертвецам из другого мира?

— Я должна была вернуться сюда. Пускай хотя бы вот так, — твердо ответила Дарэм и, невесело усмехнувшись, добавила: — Как думаете, раз уж между нашими мирами так мало отличий, может, здешний Винсент Дарэм жив и по сей день? Может быть, там внутри сейчас спит мирным сном еще одна Нази, вообще ничего не знающая ни о тропах, ни о вампирах, ни о некромантии, проживающая совсем другую жизнь?..

Она собиралась добавить еще что-то, но фон Кролок, который с каждой секундой все больше хмурился, рассматривая свою спутницу, решительно взял ее за локоть и повлек за собой вверх по улице.

— Нет, — с непонятным Нази раздражением и как будто даже беспокойством сказал он. — Никого там нет, а даже если и есть, тебя это ни в малейшей степени не должно занимать. Прошлое, Нази, следует оставлять прошлому. Особенно, если между вами пролегает твоя собственная смерть. Возвращаться в места, дорогие твоему сердцу при жизни, стоит лишь по прошествии нескольких десятилетий, когда они достаточно переменятся, чтобы не становиться камнем на шее, который потянет тебя на дно. К тому, к чему вернуться невозможно. Если бы я знал заранее, фрау Дарэм, что именно связывает вас с Брегенцем, я бы выбрал иное место для нашей прогулки, сразу же сказав вам, что подобные ностальгические визиты — не лучшая затея.

Дарэм хотела было возразить, что не графу решать подобные вопросы, и что для самой Нази действительно важно было вернуться сюда, пускай даже на несколько минут. А еще, что именно прошлое делает немного человечнее даже вампира. Однако вместо этого она сказала лишь:

— Возможно, именно поэтому я вас заранее в известность и не ставила. Но, раз уж мы все равно здесь, можем ли мы еще немного пройтись? Я хотела бы увидеть озеро.

В ответ граф смерил Нази неодобрительным взглядом и, едва заметно поджав бледные губы, коротко, словно бы нехотя кивнул.