Перед выходом из гипера Травер всё-таки сбросил мусор в межзвёздное пространство.

- Слушай, а почему так не все поступают? - я зашёл в пилотскую к Траверу, медитативно всматривающемуся в тающее гиперпространство.

- Насчёт? - сонно спросил он.

- Я о выбросе мусора во время прыжка.

- Если мы сильно изменим свою массу и её центр во время прыжка, то вывалимся в другой точке, а не там, где хотели раньше. Но если сделать это прямо перед тем, как выйти из прыжка, то ничего страшного не произойдет.

- А гамма-излучение?

- Какое?

- Пока шасси съедал гипер, фонило нещадно.

- Надо будет померить его во время сброса, - он задумался. - Но мой отец выбросил немало народа в гипере через аппарель. И умер он совсем не от лучевой болезни.

- У твоего отца было оригинальное хобби, - нейтрально сказал я.

- Ничего оригинального, обычная пиратская традиция. Жертву одевают в салфетку[7], связывают и медленно впихивают вперёд ногами в барьер, создаваемый гиперприводом. Или не связывают и подгоняют силовой пикой. Обычно это делают так, чтобы лицо жертвы можно было снять на голокамеру и показывать потом коллегам по бизнесу. Или выложить на видеохостинг.

- И потому у нас на корабле вооружения столько, что нас могут не принять за пиратов только чудом. - Я знал, что корабль был пиратским, но о том, что именно отец Травера был космическим разбойником, мог только подозревать

- Ну да, мой отец был пиратом. Только я видел его два раза в жизни, - оправдался капитан. - Зато он оставил мне свой корабль. Сделал доброе дело единожды в жизни. Но оружие - это то, что никогда не бывает лишним. Даже если оно ни разу не выстрелит.

- Что с ним случилось?

- Потерял голову. Тоже обычное дело для пирата.

- У меня есть ещё одна идея с зерновозом, - я решил сменить тему.

Я изложил ему мысль, связанную с предварительной тренировкой в проникновении в секцию грузовика. Для этого я скачал 3D-модель корабля и загрузил её в тренажер. Это позволяло отработать манёвр в виртуальном пространстве.

К скелету грузовика крепились огромные самоходные секции, в которые, в свою очередь, помещался груз в контейнерах разных типоразмеров, от небольших, таких как морской контейнер, до огромных изотермических бункеров для зерна, оснащённых собственными системами поддержания микроклимата. На Хорид и Корусант должны были опускаться именно такие квадратные, со стороной в триста метров, секции целиком. Нет нужды совершать работу против сил тяготения всему кораблю.

На их поверхности было всего несколько мест, в которых можно было целиком спрятать наш корабль. Они располагались в нишах под зажимы, которыми кубик с грузом фиксировался на раме грузовика. Именно в них мы и собирались забиться в момент отстыковки секции от корабля.

- А нас не найдут в этой нише при досмотре корабля? - спросил я, в сотый раз наблюдая, как Травер, ударяясь многократно бортами, втискивал корабль в провал для зажима. Крепление было стандартным, а зажимы нет, вот мы и могли найти свободный зазор.

- Нет, пока секции на нём, туда не заглянешь, - ответил он. - А пока мы в ней, остается надеяться на то, что в них никто не заглянет с помощью чего-то более серьёзного, чем обычная камера или глаза человека - от них нас должно было спасти искажающее поле.

- Место в плане узкое, но только одно, - задумался я.

- Прицепиться к грузовику на выходе из гипера, спрятаться на корпусе, дождаться отстыковки и нырнуть в нишу. Затем пережить спуск и подъём, будучи не замеченными. Гм... звучит, как кулинарный рецепт, - сказал Фарланд.

- После того, как секция отцепится, останется только ждать, - небрежно сказал капитан, вновь приложившись брюхом корабля. Загорелось предупреждение на тренажере.

- Это безопасный способ парковки? - я указал на фиксируемые усилия и перегрузки при ударах.

- Недостаточно, чтобы сильно вывести корабль из строя, - ответил Фарланд, стоявший за моей спиной. - Но хватит для того, чтобы погнуть внешний корпус, сломать трубопроводы и перебить кабеля между ним и внутренним.

- Это всё оттого, что вы нависли за моей спиной! Если бы вы меня не отвлекали, то у меня всё бы получилось, - взорвался капитан.

Мы с Фарландом молча вышли. В штурманской было тесно и от сваленных в кучу и не принайтовленных ящиков с запасными частями. Я запнулся о такой, пока выбирался.

- Это недопустимо, - сказал он.

- Согласен. Нам могут и открыть, если будем так настойчиво стучаться.

- Ты пробовал?

- Пробовал. Но до того, как увидел в деле капитана, думал, что слишком часто цепляю корпусом стенки разъема. Теперь-то я знаю, что у Травера это выходит намного непринужденнее, у него талант. Но пилот ты, а не я.

- Пилот крупнотоннажных судов без права входа в атмосферу.

- То есть, не торопясь и по приборам... На этом корабле есть кто-нибудь, способный вести корабль аккуратно?

- Ивендо умел пролетать через любое игольное ушко.

- Пойду, найду Нейлу, может она умеет парковаться.

В такие моменты команда меня бесила до зубовного скрежета. Я летал в тренажере меньше недели, но делал это лучше, чем капитан или наш ипотечный пилот и по совместительству суперкарго; ах, ещё и кок! Может у жены капитана лучше с координацией движений и пространственным воображением?

Пока мы дрейфовали в вынужденном бездействии, подобно субмарине, затаившейся в ожидании обречённого на гибель в пучине вод конвоя, я сидел и играл сам с собой в пазаак. Раз за разом выкладывая карты на стол. С упорством я пытался воссоздать то чувство, посетившее меня в кантине на Коррибане или в спидере в Кореллии. Всё течёт, всё развивается, но чему суждено сбыться?

С того момента, как впервые у меня получилось заглянуть в будущее, я пытался, так или иначе, использовать свои возможности. И то, что получилось единожды, я должен повторить. Ибо могу. В итоге я нашёл хорошее музыкальное сопровождение, поймал волну и вновь наслаждался попранной обыденностью, раз за разом выкладывая на стол полные двадцатки. Меня застал за этим Фарланд.

- Как у тебя это получается? - выпалил он.

- Пока я выбираю основную колоду, я одновременно с тем оцениваю шансы набрать двадцатку, затем выбираю те боковые карты, что могут пригодиться с учетом уже сложившейся картины будущего, - ответил я. - Допускаю, что не могу в точности предсказать, какая рука у меня будет. Но я могу сказать, какая будет наиболее вероятно. Но всё это плывет, течет в постоянном изменении. Не стоит слишком заострять внимание на отдельных деталях, потеряешь всю картину целиком. И смотря на весь расклад в целом, я добавляю или убираю пару карт и... он изменяется разом. Весь. Полностью.

Неприятно... до хруста в сознании, я это воспринимаю, как нечто осознанное. Трудно выразить словами: я не знаю правильных. Я поступаю так, если расклад меня не устраивает. И так до тех пор, пока не найду идеальное сочетание. И что-то мне даже подсказывает, что именно для этого нужно сделать, на самой периферии сознания. Но в этот момент я одновременно почти ничего не вижу и не слышу, словно смотря только в будущее туннельным зрением. Или слухом. Пожалуй, будь ты шизофреником, ты смог бы меня понять.

- Но это же невозможно. Карту выбирает генератор случайных чисел, - не сдавался Фарланд.

- Но ведь он начнёт генерировать свою 'случайность' и закончит по определённой программе, - мягко улыбнулся я. - Значит, его поведение вполне ожидаемо.

- Ничего подобного, - возразил Фарланд. - В нём есть источник внешней энтропии. Это истинный генератор случайных чисел.

- Он измеряет температуру, шум, или ещё чего? - Мои мысли всколыхнулись в свете новых фактов. Вот он, чёрный лебедь, хочешь, не хочешь, а принять новые факты придётся.

- Вроде того. Но вероятность носит квантовый характер. И я сомневаюсь, что ты её можешь предсказать.

- Однако, как ты видишь, твои сомнения разрушены, - я указал на игровой стол, весь заложенный картами из нескольких колод.