- Та женщина-джедай прицепила к нам маячок. Под левой задней стойкой шасси.

- Даже не буду спрашивать, как ты это узнал. Но его надо снять, желательно до того, как мы выйдем из гипера, - сказал он, ни на секунду не отрываясь от карты.

- А это возможно? Я понимаю, как только мы выйдем из прыжка, мы засветим свои координаты, но выполнимо ли это в гипере?

- Если не удаляться от корпуса дальше трёх-четырёх метров, то да. Иначе сойдёшь с маршрута. Крайне бесчеловечным и ужасным образом.

- Пошлём Т2-B3?

- Он не предназначен для обслуживания кораблей Мон-Каламари. Слишком кривые поверхности, и ему не за что толком зацепиться. Половина наружного корпуса для него не доступна.

- Можно выйти в скафандре. В нём есть возможность двигаться вдоль корпуса?

- Это можно. На нем есть магнитные захваты. Но опасно. Я не пойду. Нейла не пойдет, я не дам. Фарланда и пинками не выгонишь. Я и не знаю, кому идти.

- Могу и сам попробовать. И придется открывать шасси, - рассудил я.

- Иди, одевайся. - Инициатива наказуема. Безумие.

Скафандров для ВКД[5] у нас было с избытком, но ни одного подходящего размера. Все они были мне велики. Даже подогнав один под себя, я чувствовал себя в нём неудобно. Для дыхания в нём использовалась дыхательная смесь, обогащённая кислородом. Но можно было использовать и обычную атмосферу, не снижая внутреннего давления. В целом он был менее громоздок и тяжёл, чем 'Орланы' персонала МКС, но всё равно был жесткой конструкцией с мощной системой охлаждения. Хотя и газовой, а не жидкостной.

Я выбрался, используя специально предназначенный для этого шлюз в машинном отделении. Очень медленно, стараясь не трясти головой и лишний раз не осматриваться, я пополз по корпусу корабля, переставляя магнитные 'присоски' на перчатках скафандра. Свет далеких светил, падая на 'поверхность' нашей рукотворной кротовой норы[6] из-за того, что мы двигались быстрее скорости света относительно звёзд[7], растягивался в линии. Короткие, яркие, длинные, тусклые; цветов более причудливых, чем обычное звёздное небо, они сливались в сплошной ливневый поток. Облака межзвёздного газа, имевшего плотность в пару молекул на квадратный километр в самых плотных туманностях, врезались в наш щит, мерцая разноцветной плазмой на его поверхности. Безумное зрелище привело меня в священный трепет. Я приблизился ещё ближе к границе, за которой искажалась сама метрика пространства, и увидел странные геометрические, пугающе правильные, фигуры. Дыхание замерло. Я не мог найти подходящих слов, вцепившись в поверхность корабля, разрывавшего пространство со скоростью в миллионы раз, превосходившей световую. Пусть только в проекции, в которой мы и не находились, но всё же. Даже мысль, что ничего подобного я увидеть не могу по жестоким законам физики, не пришла тогда мне в голову.

От того, чтобы расщепиться в звёздный туман и энергию меня отделяло пульсирующий метр... уже меньше метра! пустого пространства. Я видел Си-лучи... разрезающие мрак у врат Тангейзера. Да, именно так.

- Эй, ты чего встал? Всё в порядке? - в наушниках раздался голос Травера. - Ты уже пару минут не двигаешься.

- Это того стоило, - только и смог сказать я.

Из рубки всё смотрелось иначе, я не знал, что было тому причиной. Цвета, видимые пилотами, были тусклыми и не имели того богатства красок, открывшегося передо мной. Я смотрел на всё это, как на близкое извержение вулкана, уже вдыхая насыщенный серой воздух, но всё ещё питая иллюзию собственной безопасности.

- Мы в туманности, скоро до границы гипера местами будет около метра. Тебе лучше вернуться, - вновь тревожный голос капитана звучал в наушниках.

- Метр? - Я уже мог протянуть руку и коснуться границы реальности. - По-пластунски доберусь, тут десяток метров до шасси.

- Дело твоё, - он всё равно был недоволен моей излишней храбростью.

Я пополз, прижимаясь брюхом к изогнутой обшивке корабля. Настроенные на максимальную мощность, магнитные захваты держали меня настолько прочно, что я полз, как слизень по шкуре гигантского морского животного, не отрывая ладоней от изрезанной канавками тусклой поверхности.

- Я у шасси, - доложил я.

- Открываю.

Крышки, прикрывающие шасси, раскрылись в сторону. Телескопическая штанга начала выдвигаться. Венчавшая её лапа упёрлась в переливающуюся границу, доля секунды - и щит перестал отодвигаться вместе с ней. Конструкция начала растворяться, как кусок рафинада, брошенный в кипяток.

- Травер! Стой!

Запищал зуммер в ухе. На изображении, проецируемом на стекло шлема, зажглось предупреждение о высоком потоке гамма и бета излучения. Пока ниже уровня, блокируемого щитом. Но чем ближе поток подбирается к границе мощности, тем большая доля излучения его пробивает.

- Что? - вместо этого спросил он. Я бы не доверил ему и управление краном, не то что звездолётом.

- Прекрати выдвигать шасси!

- Сейчас.

Штанга замерла. Но половину её уже сожрало гиперпространство.

- Наши стабилизаторы реальности не дотягиваются до шасси в выдвинутом состоянии. И щит сдвига[8] не рассчитан на защиту шасси в выдвинутом состоянии.

- Дерьмо! От него что-нибудь осталось?

- Пол штанги. Нижний сегмент с лапой срезало.

- Можешь добраться до маячка?

- Сейчас.

Я заглянул в нишу. Жучка-переростка я не увидел. Пришлось лезть в неё, увесистая "таблетка" была прицеплена к боковой стенке. Я снял с пояса магнитный карабин и пристегнулся. Повторить судьбу шасси мне не улыбалось. Попытавшись отодрать маячок вручную, я потерпел неудачу. Я отстегнул от перевязи с инструментами плазменный резак. Настроив его на минимальную мощность, чтобы не устроить команде декомпрессию, я начал медленно отсекать маячок от обшивки. Есть! Я положил его в пакет с горловиной на поясе. Затем приварил заплатку поверх места, в которое он вплавился. Цепкая зараза.

- Маяк у меня, - почти прошептал я, создавая тем не менее вполне ощутимые для ларингофона колебания.

- Возвращайся уже. Но не торопись.

Я вполз червем обратно в корабль. После того, как внутренний шлюз закрылся, я упал на пол. Травер стащил с меня шлем. Пот градом стекал с лица, волосы слиплись.

- Ты безумец. Хаттов кретин. Ты мог умереть, - меня распекала рядом стоявшая Нейла.

- Вот маячок, - я нащупал его вслепую в мешке. - А вы знаете, что снаружи намного более захватывающий вид?

- Это заблуждение. Эффект Хойзе-Синтера[9] не научен и опровергнут сотнями съемок. - Фарланд опять включил скептика.

- Эффект Хойзе-Си, си...

- Хойзе-Синтера. Он заключается в том, что картина, наблюдаемая человеческим глазом на разном расстоянии от границы гипера различна. Во всяком случае, так некоторые утверждают. Немало чудаков погибло, пытаясь доказать его верность. Каким же надо быть кретином, чтобы совать лицо в границу гиперпространства! Самое главное, что съемка камерой нихрена не даёт. Полная фигня в общем.

- Ни разу это не глупость. Это правда! - Что бы он там не утверждал, я видел это собственными глазами. - Я только что его наблюдал.

- Даже если найдётся ещё несколько адреналиновых наркоманов, которые это повторят, их всё равно будет недостаточно, чтобы переубедить учёных мужей. Сами они на обшивку не полезут, а иного пути проверить верность теории нет, - успокоил меня капитан. - А Фарланд никогда не решится убедиться в этом сам. Можешь вытолкать его наружу, как вариант...

- Выход за пределы корабля в Республиканском флоте во время прыжка карается трибуналом, - буркнул Фарланд. - Причём, как вышедший, так и все замешанные в этом: свидетели, не доложившие о нарушении, командир, отдавший такой приказ и старший смены, - снова Фарланд цитировал устав Флота.

- Если хорошо прицепиться к обшивке - это не выглядит опасным. - Я не был уверен в этом.

- На флоте это делают дроиды, - сказал Фарланд.

- Нет ничего, чтобы не мог делать разумный за дроида, - наставительно сказала Нейла.

Говорят, "Столичная" хороша от стронция, и в действительности она слегка снижает вред от свободных радикалов, разгуливающих в тушке после того, как её прошило знатное количество заряженных частиц. С другой стороны, она сама образует новый свободные радикалы, так что я не был уверен в этом утверждении. А лучше съесть радиопротектор и не заниматься хернёй. Что я и сделал, получив небольшую дозу ионизирующего излучения.