В такой сложной ситуации можно сделать ход конем и назвать ложник - он откроет доступ к части информации. Совершенно безобидной и легальной. Но это не успокоит следователей, вооружённых полиграфом и внешним нейроинтерфейсом. 'Вскроют' уже твою голову.

Отказ от сотрудничества и нежелание отвечать на такие вопросы следствия, как 'а есть ли ещё один код? Ох, он таки есть... а какой же он?', может быть наказуем. И отговорки типа 'я не помню' не сработают. Вспомнить помогут. Или запишут в протоколе допроса с нейроинтерфейсом, что подследственный отказался сотрудничать.

Разумеется, не везде такое могли провернуть. Кое-где ещё тряслись над презумпцией невиновности, ещё не оценив по достоинству гуманные специальные технические способы допроса, например, здесь в Кореллии. Но потребовать пароли по решению суда могли где угодно.

Капитан носил ключ от своего датапада как внешнее физическое устройство, имевшее, в свою очередь, свой собственный пароль. Которое могло быть относительно легко разрушено, безвозвратно делая информацию хаотичным собранием нулей и единиц. Что делало его данные неуязвимыми в любом регионе Галактики. Был ли у него запасной ключ и где или у кого он его хранил, я не знал. И, более того, узнавать не торопился.

Ивендо вынесли на носилках. Охранник шёл за ними, держа срезанный с лейтенанта китель.

- Как его зовут? - спросил охранник. - Я документы ещё не поверял.

- Ивендо Акценди, - сказал я.

- Это его? - он тряхнул китель, звякнул орденами.

- Да, его, - ответил Травер.

- Очень серьёзные вещи. Я слышал про пилота Акценди, который возил Арку Джета. Он курил спайс? - он показал его мундштук.

- Это допрос? - ощетинился капитан.

- Просто кессонка со спайсом убийственное сочетание. Нужно вообще не ценить свою жизнь, чтобы творить с собой такую хуйню. Его положат на реабилитацию и не выпустят до тех пор, пока не выведут всю эту гадость из организма. Вам стоило лучше заботиться о его здоровье.

Он ушёл вслед за врачами, унося вещи лейтенанта.

- Мы идем в кантину, нам надо подумать. - Сказанное капитаном не предлагалось к обсуждению. Лицо его выражало высшую степень тревоги. За Ивендо ли, или кошелёк - даже Сила не могла сказать, что для него было важнее. Это оставалось загадкой. - Надо решить, что мы будем делать дальше.

- Мы не поедем за ним? - спросил я для приличия.

- Нас могут не пустить в больницу, - Нейла покачала головой, - но тут хорошие медики, ему должны помочь. Тем более, своему соотечественнику.

В местной кантине оружие было принято оставлять при входе. Признаком цивилизации было и требование паспорта, которого у меня не оказалось. Но капитан, отойдя в сторону, договорился с фейсконтролем, и меня пропустили.

- Я сказал, что ты зелтрон. Это достаточно универсальный пропуск в любое питейное и клубное заведение. Если не присматриваться к твоему оскалу, то можно и перепутать. А если покрасишь волосы в красный или иной какой яркий цвет, так решат, я думаю, все, - ответил он, смотря на мой удивленный вид.

Неплохая идея. К тому же, изображать зелтрона может быть интересно. Или опасно, учитывая как мало, в действительности, я о них знаю.

Мы прошли в кантину 'Гэв и Джори' и заняли пустующий столик. Заказали выпить. В бутылке плескалось что-то вонючее и высокооборотистое местного изготовления. Я, принюхавшись, выпил немного отравы, отставил её в сторону. Мой нюх, как и иные чувства, обострились со сменой тела, и я не всегда был этому рад. Хотя тут они, несомненно, выполняли верную задачу, с которой всё естественное далеко не всегда справляется - не давали себя обмануть.

- Мы можем подождать, когда его выпишут, - предложил Фарланд. - Но это может затянуться.

- За это время мы засветимся и задержимся здесь настолько, что дело сорвется. А деньги наличные мне нужны как можно быстрее, - возразил Травер.

- Деньги пригодятся и Ивендо, на лечение. Мы можем сделать дело и оставить долю лейтенанту, даже если не возьмём его с собой. Как запасному игроку, - предложил я.

- Это будет справедливо, - согласилась Нейла.

- Двадцать шесть процентов. - Травер задумался и рассудительно сказал: - Это много. Но сойдёт за выходное пособие. Или как бонус за последующее возвращение в строй, если он потратит их на приведение своего организма в порядок. Будем честны, как бы он ни хотел летать, это слишком тяжело для него. Как минимум сейчас. Но где мы возьмём пилота?

- У вас есть пилот, - обиделся слегка Фарланд.

- Опытного пилота, - уточнил Травер. - Гражданская квалификация это один смех, у вас вся надежда на автоматику, в которой сидят волшебные гномики и совершают переключения. Его Кибернетичество Автопилот. Единственное же, что учит пилотировать по настоящему - жизнь и местные военные училища. Хотя и в той же манере, что и маршировать, но всё равно эффективно. Это сложное дельце, ведь надо будет расположить корабль в известных местах. И я не уверен, что у тебя это получится.

- А ты сам? - спросил я капитана.

- В пустоте я могу пилотировать, но если рядом есть пара астероидов, я с ними не разминусь. И боюсь, что автопилот с парковочными датчиками тут не поможет.

- Плохо, - односложно ответил я. Чтобы не сказать что-то похуже.

- Ага. Можешь сам потренироваться, у тебя в штурманской есть симулятор со всеми приводами. Но вряд ли у тебя получится хорошо.

- Надо лететь, - тяжело согласился я. Найти хорошего пилота, тем более сейчас, мы бы не могли. Во всяком случае, в этом была уверена остальная команда, а она была осведомлена относительно репутации капитана намного лучше меня. А я за всё это время даже ни разу не выходил в голонет. Было некогда, или его чисто физически не было.

- Вы? - капитан обратился к жене с Фарландом.

- Мы согласны.

- Сделаем дело и оставим долю Ивендо, - заключил Травер. Он поднял стопку: - За здоровье лейтенанта.

Поздно ночью мы вернулись на корабль. Снилась холодная пустота космоса, затопленная тьмой, беспрестанно разрываемой вспышками света и ненависти. Совсем крохотные точки, малые настолько, что нельзя было охватить одним взглядом даже пару ближайших, но в то же время воспринимаемые сознанием в единой картине. Чудовищные корабли разносили друг друга на части, а рои едва заметных точек-истребителей, видимых лишь в ярких всполохах турболазеров, несли с собой страх, отчаяние и малую толику надежды. Но находила их в основном смерть. Я вновь проснулся раньше остальной команды. С этим надо было что-то делать. Может даже обратиться к джедаям, но эта перспектива мне не нравилась. Я не хотел быть кому-то должен. В моём понимании долга.

Дождавшись Травера, мы вылетели в направлении республиканского центра государственных услуг. Это место было характерно тем, что здесь оказывались услуги согласно верхнему Республиканскому законодательству и только. Это, в свою очередь, показывало степень доверия местным чиновникам. Огромное, похожее на гребень здание встретило нас бесплатной парковкой, что было редкостью в Кореллии, тем самым демонстрируя открытость Республики перед своими гражданами. Каких-либо очередей не было - здание было спроектировано так, чтобы нигде одновременно не собиралось излишнее число посетителей. У окон первичной консультации нас встретил протокольный дроид; поинтересовавшись целью визита, он указал координаты и номер приёмной, в которой было назначено посещение.

Я пошёл в указанный кабинет, обещав связаться с Травером, как только закончу с оформлением. На моём левом запястье змеёй свернулся интерфейс комлинка. Служил он интерфейсом и моему потасканному 'смартфону', одолженному Травером. Все эти устройства находились в одной защищенной беспроводной сети вместе с, собственно говоря, комлинком. Сам он висел на поясе увесистой коробочкой. В этом относительно компактном устройстве помещался гиперпередатчик - усовершенствованная версия радиостанции. Радиус действия подобных устройств зависел от размеров и мощности нелинейно. Наш корабельный работал на передачу в пределах средней звёздной системы, а зона уверенного приёма простиралась на несколько парсеков. Мощный сигнал ловил он и в гипере. Мой же портативный принимал сигнал в пределах планеты, а работал на передачу в радиусе пары сотен километров. Поэтому в зоне прямого доступа он работал, как рация, не нуждаясь в ретрансляторах. Он, разумеется, как и любая связь, мог глушиться, а его сигнал шифроваться. Теоретически, достаточно мощный приёмо-передатчик с динамическим шифрованием позволял поддерживать абсолютную конфиденциальность переговоров. А симметричное шифрование в нашем конкретном случае в принципе исключало прикладывание чужих ушей к нашим разговорам. Даже перехватив сигнал, ничего, кроме бессмысленного шума, не получишь. Это сильно осложняло работу правоохранительных органов и упрощало её нам. Республиканские министерства, отвечающие за связь, старательно пытались контролировать потоки информации, но особенности законодательства Кореллии, охранявшей право неприкосновенности частных коммуникаций, вставляли им палки в колеса. Но это всё в идеале, а на практике любой из её субъектов мог требовать от вас выдачи всех цифровых ключей, в том числе и от квартиры, где деньги лежат. Для обеспечения безопасности. Своей, разумеется. Не вашей.