Иногда Баки просыпался от того, что Брок гладил их по голове, его и Стива, так, будто не мог поверить, что они настоящие. А потом уходил на кухню курить, и эти ночные бдения плавно перерастали в приготовление завтрака, и в такие утра это обычно было что-то экзотическое вроде фруктового салата с мороженым и мангового фреша к кофе.

Ни Баки, ни Стив в такие ночи не ходили за ним. Они пробовали, но ничего не добились. Просто натыкались на глухую стену молчания, а молчать Брок мог сколько угодно, и это тяготило всех.

Между собой они старались это даже не обсуждать. Вернее, один раз они попытались.

- Может, - Стив на мгновение замолчал, продолжая разминать Баки шею и правое плечо, - он в это время был уже в Гидре?

- Может. Мы с ним никогда об этом не говорили.

- Эта часть его дела засекречена, - сказал тогда Стив. – Как и результаты внутреннего расследования, после которого его оставили в относительном покое.

- Ну, мы с ним точно еще не знакомы, - ухмыльнулся Баки. – Если тебя это беспокоит, конечно. До девяносто пятого я был в России.

Стив нахмурился и эту тему больше не поднимал. Они по негласной договоренности старались не ворошить прошлое без крайней необходимости.

Гром грянул после очередного скачка.

Броку должно было исполниться двадцать семь. В Нью-Йорке стояла сухая теплая осень, Баки планировал отоспаться после несложной, но выматывающей «одиночки», а потому, вернувшись за полночь, наскоро вымылся, упал в постель, подгреб к себе сопящего Брока и крепко уснул.

Стив снова был в Вашингтоне, а потому некому было заметить, как тело Брока засветилось привычным бледным светом – буквально на несколько секунд (скачки проходили все безболезненнее, и чем ближе Брок был к своему возрасту и физической форме, тем легче усваивал воспоминания) и комната снова погрузилась в темноту.

Утром Баки почуял повисшее в спальне напряжение каким-то сверхчувствительным радаром, настроенным на любовников. Брок не двигался, дышал ровно, но совершенно точно не спал. Баки знал это так же точно, как то, что нет еще даже семи утра – внутренние часы никогда его не подводили.

Он чуть пошевелил левой рукой, собственнически лежавшей на заднице любовника, и это прогнозировано привело к рекалибровке пластин. От этого звука Брок скатился на пол и замер посреди комнаты, как был: голый, встрепанный, с темными кругами под глазами.

- Вот как, - хрипло произнес Баки, стараясь не делать лишних движений. – Я думал, ты был постарше, детка, - последнее слово он чуть выделил голосом и увидел, как у Брока дернулся уголок рта.

- Ты… - прохрипел Брок и усилие, с которым он остался на месте, было бы очевидно даже для постороннего, у Баки же от осознания этого похолодело внутри.

- Ага. Железный кулак Гидры. Мясорубка, Агент, Актив, Солдат, Отморозок и дальше по длинному списку. Но ты по-прежнему можешь звать меня Баки. Я тот же самый, что в апреле вытирал тебе сопли, водил в тир и кормил мороженым. И да, ты суешь хуй в заряженный гранатомет. И ебешь себя им в зад. Заметь! Гранатомет ни разу не выстрелил.

- Ты – оружие, - без выражения произнес Брок.

- Да, командир. Но это не мешает мне звать тебя деткой, - Баки похлопал рукой по постели. – Иди сюда.

Брок остался стоять.

- Что, - Баки усмехнулся, - теперь ты задаешься вопросом, не как Я повернулся к тебе спиной, а как ТЫ докатился до жизни такой?

Брок потер шею, отчего две пары жетонов, которые он снова носил, звякнули, и Баки усмехнулся. То, что происходило с ним в Гидре, он помнил так, будто видел через мутное стекло. Все, кроме миссий, их он мог разложить по минутам. Да, он помнил молодого новичка, на которого старшие по званию скинули всю грязную работу по обслуживанию «нестандартного оборудования». И помнил, как поднял его за горло одной левой, хотя сам еле стоял на ногах после крио, несмотря на теплый душ и витаминный коктейль. И походя отметил – не боится. Ну, здраво опасается, конечно, но боится в разы меньше, чем остальные.

Брок попятился к ванной, соблюдая инструкцию – не поворачиваться к Солдату спиной, не бежать, не делать резких движений, не провоцировать.

- Я не после крио, можешь не ходить жопой вперед, в случае чего все равно не поможет, - напутствовал его Баки. – Я хочу на завтрак твои оладьи с малиновым сиропом. Я после миссии, я заслужил.

Брок молча закрыл дверь в ванную и вскоре оттуда послышался шум воды. Баки, хмыкнув, засунул голову под подушку и спокойно заснул.

Проснулся он действительно от запаха жарящихся оладий и почувствовал, что улыбается. Он был готов к этому периоду жизни Брока, во всяком случае, думал, что готов. Он никогда не рассказывал о том периоде никому, даже Стиву. Особенно ему. Сказал, что мало что помнит, и это отчасти было правдой: он не помнил лиц обслуживающего персонала, люди в белых халатах были тенями, скользившими мимо, механизмами, каждый раз новыми и в то же время – теми же самыми; не помнил лиц группы поддержки, они были солдатиками, послушными его воле, когда он руководил операцией, и функциональными единицами, дополнительными дулами, когда – нет.

Он помнил только лица Главных. Тех, от кого зависело чуть больше, чем его физическое состояние и огневая мощь. Дряблое, покрытое пигментными пятнами лицо полковника Решетилова, сначала молодое, будто смутно знакомое лицо Пирса, а потом оно же – в морщинах, с жесткими складками у губ. И Командиры. Василий Карпов, Джон Каверсон, и… Брок Рамлоу. От их надежности, профессионализма и умения держать свой страх в узде зависело слишком многое. И все они были на высоте.

Брока, который еще не стал Командиром, Баки вспомнил гораздо позже, когда стал жить с ним под одной крышей. По характерному развороту плеч, по прикосновениям – осторожным, но уверенно-твердым, по запаху, по особенному чувству присутствия. Перебрав скудные размытые воспоминания, он отделил от безликих теней Брока, и тот знал об этом, хотя они никогда о таком не говорили.

До сегодняшнего дня.

Потянувшись, Баки сполз с кровати, умылся и пошел на поиски любовника. Брок ожидаемо обнаружился на кухне, у плиты с лопаткой для переворачивания оладий.

- Утро, - Баки походя чмокнул его в шею и потянулся за кофе, стараясь не обращать внимания на то, как Брок напрягся, ощутив его присутствие у себя за спиной. – Расслабься, детка.

- Не называй меня так.

- О, опять началось. Ладно. Расслабься, Брок. Я не сверну тебе шею, предпочитаю трахать отзывчивых партнеров, - Баки прижался бедрами к его твердой заднице и прикусил плечо. – Приходи в себя, ты же здравомыслящий мужик. Позавтракаем – к Беннеру смотаемся.

- Я съезжу сам.

Баки лизнул его в шею, жадно вдыхая знакомый запах и отошел к кофеварке.

- Как хочешь.

Брок повел плечами, будто пытался стряхнуть с них какой-то груз, и выложил на тарелку новую порцию оладий. Когда Баки протянул ему толстостенную кружку с кофе, он на мгновение задержал взгляд на металлических пальцах, будто впервые видел их так близко.

- Боишься? – с едва заметным удивлением спросил Баки.

- Дай-ка подумать, - с кривой усмешкой произнес Брок, помешивая тесто. – Ты этими пальцами легко можешь пробить мне грудину, вырвать сердце, а я даже закричать не успею. Нет, не боюсь. Но теперь здраво оцениваю, скажем так.

- Не смогу, - серьезно ответил Баки.

- Что?

- Пальцами грудину. Тебе – не смогу.

Брок взглянул искоса, будто решал – верить или нет, а потом выложил перед ним на тарелку еще порцию оладий и, склонившись, поцеловал: глубоко, жадно, и в то же время – неторопливо, будто решая что-то для себя. Он снова был сладким, как в шестнадцать.

- Курить бросил? – спросил Баки, когда тот отстранился.

- Да. Все, кого привлекали к проекту «Зимний Солдат», давали подписку – никаких вредных привычек. Ни выпивки, ни сигарет. Актив негативно реагирует на сильные раздражители.

- Ага. Курить иногда хотелось. Когда долго был без крио, иногда начинал осознавать желания, - он провел по ноге Брока от колена к паху, а потом сжал ладонями его задницу и провел языком над резинкой домашних штанов, глядя снизу вверх.