И эти слова, стали для Старк словно звонкая пощёчина, обжигающая щёку. Конечно, она не была глупа, и с самого прибытия гостей в Винтерфелл, девушка видела что между Джоном и Дейенерис есть что-то большее, чем они позволяют увидеть всем окружающим, но… до этого момента она из-за всех сил старалась отрицать, что это действительно было любовью. Дракон и волк не могут быть вместе. Это не правильно. Это предательство.

Таргариен же, видя как меняется выражение лица Леди Винтерфелла, уже пожалела о своих словах. Она не должна была этого говорить. Ведь кто знает, как сестра Хранителя Севера воспользуется полученной информацией. Возможно, она и вовсе решит обратить её против брата. И, стоило признать, это будет слишком легко, ведь северяне всё ещё были настроены крайне негативно против южан, и того, кто привёл их сюда.

– Пришлите ко мне одного из слуг, когда Джон придёт в себя, – ровным тоном проговорила Таргариен, шагая вперёд, и на миг останавливаясь прямо рядом с Сансой. – И помните, что в вас течёт общая кровь. Надеюсь, вы будете благоразумны, и не совершите ошибки. Люди их не прощают. Только не здесь. Не на Севере.

Дейенерис стремительно двинулась прочь, а Старк так и не нашла в себе сил, даже чтобы взглянуть ей вслед. Что значила последняя фраза Драконьей Королевы? Ведь она явно говорила не о возможном предательстве Сансой Джона. В словах девушки был скрыт более глубокий смысл, о котором, кажется, догадывалась лишь она сама. Иногда, окружающие намного быстрее видят истину, чем ты успеваешь разглядеть её сам.

И лишь сделав глубокий вдох, Санса осторожно толкнула дверь, заставляя её открыться, и решительно переступая порог покоев брата.

Джон мирно лежал на своей постели. Его глаза были закрыты, а лицо абсолютно расслабленно, тем самым став непривычно умиротворённым. Сейчас, казалось, разгладились даже его слишком ранние морщины, вновь делая Сноу тем молодым юношей, каким Санса его когда-то запомнила. Тем самым, который когда-то впервые покидал свой дом, отправляясь на Ледяную Стену. Хотя, кажется, бастард никогда не считал Винтерфелл своим настоящим домом. Он был готов даже оставить его Болтонам, мечтая убраться отсюда как можно дальше. Туда, где мужчина наконец смог бы вдохнуть полной грудью. Но вопреки собственным желанием, Джон остался, потому что об этом его просила она. Сестра, ради которой Сноу пошёл на новую войну, вступив в схватку с Рамси, и лишь чудом, что пришло в виде рыцарей Долины – оставшись в живых.

Девушка медленно шагнула вперёд, скользя языком по пересохшим губам. Волчья шкура, слегка сползла вниз, оголяя часть груди бастарда. И, к удивлению Сансы, её брат оказался обнажён, и лишь уже пропитавшаяся кровью повязка, прикрывала его раненое левое плечо.

– Джон?

Впрочем, слишком ожидаемо, зов Старк не получил своего ответа. Мейстер говорил, что мужчина поправится, и что его ранения, не так уж и страшны, но в этот миг, вглядываясь в побледневшее лицо брата, девушка с ужасом думала о том, что вдруг он больше никогда не откроет глаз? Что если он заснёт вечным мёртвым сном?

Санса застыла прямо у постели, при этом неуверенно протянув вперёд руку, желая натянуть наверх волчью шкуру, но так и замерла, с непониманием, и даже ужасом, смотря на страшный шрам, отпечатавшийся на груди мужчины. Прямо в том месте, где за рёбрами билось сердце. Разве можно выжить, получив такое ранение?

И даже не успев осознать, что именно она делает, Старк резко откинула шкуру в сторону, в тот же миг в ужасе прикрывая ладонью рот. Всё тело Джона было покрыто страшными шрамами, будто он принял на себя жесть наиболее жестоких ударов, что навсегда отпечатались на его бледной коже. И эти шрамы… они словно были получены совсем недавно, ведь кожа в этих местах не срослась, хоть и перестала кровоточить.

– Боже мой, – Санса выдохнула, вновь медленно протягивая руку вперёд.

Она хотела прикоснуться к ним всего лишь на миг. Просто желая почувствовать их неровность подушечками своих пальцев. Словно желая проверить, были ли они настоящими. Ведь человек не может оставаться живым, получив такие смертельные раны.

Кончики пальцев девушки скользнули по холодной, словно лёд коже Сноу. Очерчивая его шрамы и крепкие мышцы. Завороженно наблюдая за тем, как медленно и размеренно вздымается его грудь.

Губы Сансы слегка приоткрылись, а её рука, неосознанно взметнулась вверх, теперь очерчивая скулы бастарда, чувствуя ладонью его жёсткую щетину. И только сейчас, впервые в жизни, девушка позволила себе подумать о том, что её брат очень красив. Он не был похож на большинство северных мужчин, черты лица которых были несколько грубыми и суровыми. Напротив, Джон обладал мягкой, завораживающей красотой, которая наверняка досталась ему от матери южанки.

Кончики пальцев Старк, очертили собой пухлые губы Сноу, вновь возвращаясь к его животу, и тут же замирая. Ведь только сейчас Леди Винтерфелла заметила, что грудь бастарда больше не вздымается, словно он затаил дыхание. Испуганный взгляд девушки устремился на лицо бастарда, глаза которого теперь были открыты, и казались практически чёрными в полумраке комнаты.

Санса испуганно отшатнулась назад, при этом отдёргивая свою руку и прижимая её к груди. Сейчас, Старк выглядела так, будто была поймана прямо на месте преступления. Словно она сделала что-то крайне неподобающее.

– Джон, – судорожным шёпотом сорвалось с её губ.

Мужчина же тяжело сглотнул, всматриваясь в столь родные черты лица сестры. А его кожу, в этот миг, в тех местах, где его касалась Санса, сейчас словно обжигало огнём. Так непривычно. И так неправильно приятно. И Сноу с досадой осознал, что девушка больше его не касается, ведь это – было слишком неправильно. Это было слишком интимно, чего не могли себе позволить единокровные брат и сестра.

Ведь они не Таргариены.

========== Глава 7. Это неправильно ==========

Мужчина поморщился, предпринимая попытку подняться с постели. Боль в плече волной расползлась по всему его телу, заставляя сдавленно выдохнуть сквозь крепко стиснутые зубы. Что ж, в любом случае, ему доводилось получать ранения и похуже чем эти, шрамы от которых, всё ещё “украшали” его тело.

Наконец, не без труда присев, Джон вновь вскинул взгляд на Сансу. Девушка же застывши стояла у его постели, при этом нервно покусывая нижнюю губу. В этот миг, они оба чувствовали то странное чувство, какое не ощущали уже очень много лет – с самого далёкого детства. Ту неловкость от близости, когда бастард и Леди, были вынуждены остаться наедине. Вот только, если раньше от Сансы исходили волны презрения, что она буквально впитывала от своей Леди-матери, то сейчас, Сноу улавливал лишь страх и беспокойство, полыхающие в голубых глазах. Так похожих на глаза Робба – её истинного брата. Настоящего Старка. Наверное, для всех было бы лучше, если сейчас здесь оказался бы Молодой, а не Белый Волк. И эта мысль, уже долгие месяцы отказывалась покидать голову Джона. С тех самых пор, как старшая из сестёр вернулась обратно. С тех самых пор, как он впервые увидел её взгляд, устремлённый лишь на него, когда Леди Винтерфелла прибыла в Чёрный Замок, надеясь найти кров и защиту у Лорд-командующего, в котором, в те минуты, она впервые видела брата, а не просто бастарда, опорочившего честь их благородного дома.

– Я должен поблагодарить тебя, Санса, – тихо прохрипел Сноу, замечая, как от его голоса, девушка едва заметно вздрагивает. – Если бы не ты, то…

Но он так и не успел договорить, как Санса мягко его прервала, при этом позволяя своим губам дрогнуть в слабой, вымученной улыбке.

– Не нужно. Ты был готов отдать свою жизнь за Винтерфелл. За меня. И то, что я сделала, не стоит даже части того, что сделал ты.

Джон медленно кивнул. Он, как оказалось, слишком хорошо знал свою сестру, ведь бастард понимал, что не имеет смысла ей сейчас возражать. Она не послушает. Никогда не слушала. Строптивая волчица. И этим – так сильно похожая на своего отца. Нэд Старк оставил частичку себя в каждом из своих детей. Законнорожденных или нет.