Сначала Шлопак хотел увезти его в Москву вместе с заспиртованным хвостом и там проводить сеансы на телевидении, однако Данила своим диким чутьем заподозрил не ладное, вспомнил бандитов, Сочи и отказался напрочь. Да еще заявил целителю, что сам опытный ветеринар, долгое время со скотом работал, лечил, а меньшие наши братья по внутреннему устройству очень похожи на людей, и болезни бывают одинаковыми. Столичный лекарь оценил опыт Боруты, его природные возможности и решил организовать на Пижме целую научную лабораторию или даже создать филиал академии народного целительства. Тут отовсюду источалась сила земли, чего неразумные туземцы не замечали и жили как обычно, не используя природных качеств местности и своих организмов.

Борута на ходу сочинил себе биографию, заявив, что отбывал срок не по уголовной статье, а за убеждения, мол, занимался нетрадиционными видами лечения. В общем, прикинулся страдальцем, был произведен в академики Академии народного целительства и они со Шлопаком начали обследование всех проклятых мест на Пижме. Это для людей несведущих, темных и ортодоксальных места бывают таковыми, а для специалистов по паранормальным явлениям они кладезь знаний, объект для изучения. Почти год два академика ездили по району и вставали лагерем возле гнилых болот, мертвых омутов, лысых гор и там, где по преданию жили колдуны или совершались чудеса, произведенные нечистой силой. В частности искали место, где стояла деревня Дор: по преданию там жили одни кудесники, волшебники и чародеи. Однако никто даже примерного расположения ее не помнил, посылали на одно из топких болот, дескать, этот самый Дор ушел в трясину вместе с жителями.

Академики ездили по всей Пижме, замеряли поля самодельными приборами, проводили испытания со своими и чужими тонкими телами и энергиями, занимались лозоходством. И выявили много аномальных зон, вместе с приглашенными телевизионщиками сняли несколько передач, прославивших Пижму чуть ли не на весь мир. Однако везде находили только следы нечистой силы, признаки ее воздействия на природу, загадочные явления, но ни одного лешего, ни русалок с кикиморами, ни ведьм так и не обнаружили. Все проклятые места взяли под надзор, в том числе, и видеокамер, а сами занялись лечебной практикой. Исцелять бабушек на Пижме оказалось легче всего, ибо доверчивые, они выздоравливали от заряженной воды и хлебных зернышек. Академики буквально, чудтворствовали!

В первую очередь Шлопак стал лечить самого Данилу, точнее, его копчик, полагая, что если однажды хвост отрастал, то отрастет и во второй раз, коль есть природная предрасположенность. Курс был терапевтическим: целитель вешал Боруту зашиворот на то самое дерево, где впервые обнаружился хвост, и держал так несколько часов. Его уникальная природа должна была вспомнить первобытное состояние и толкнуть силы организма на воспроизводство хвостовых позвонков. Сначала он висел в альпинистском снаряжении, потом задача усложнилась, лекарь стал вешать его, как Драконя – за воротник ватника и уже без всякой страховки. Древняя генетическая память никак не пробуждалась, хотя Данила каждый раз испытывал страх и однажды чуть не рухнул, когда затрещала фуфайка. Было время повисеть, подумать и он все больше склонялся к мысли, что дело тут не в его природе, а в чародействе председателя, весь род которого связан с нечистой силой. Алфей Никитич наколдовал и отрастил Боруте хвост, чтоб посмеяться, но оказалось, устроил его судьбу, можно сказать, сделал счастливым человеком. И только неразумная беспощадность к собственному организму подвела, хвост перетерся, оборвался там, где было тонко, и теперь никак не хотел отрастать.

Данила поделился своими соображениями с целителем, а тот уже давно заметил странное поведение председателя и особенно его жены. То, что Дракони водятся с нечистой силой, всем было известно, они даже этого не скрывали и все время здоровались с духами. Кто ходил с ними по грибы-ягоды, все слышали и видели: придет в лес старший или младший, непременно скажет:

– Здравствуй, батюшка див! Дай твоих грибов побрать! Зимой похлебкой угощу.

Если намедни в лесу пусто было, даже мухомора не видать, тут же на глазах белые полезли, обабки, рыжики и даже грузди. На болоте же еще и поклонится:

– Здравствуй, матушка кикимора! Позволь твоей морошки порвать! Зимой придешь, чаю попьем.

И весело так с ними разговаривает, пока собирает, иногда какие-то птичьи звуки издает, а ему как эхо, отвечают.

Оба супруга до сих пор шастали ночами по пижменским просторам и каждый сам по себе: верхового Драконю можно было встретить в полночь на холмистых зарастающих полях, а его жену в лесу или на реке, и непременно с бидончиком молока. Дракоши, то есть, зятья председателя, тоже чем-то промышляли, шныряли по ночным просторам и всегда вооруженные до зубов. То ли браконьерили, то ли напротив, охраняли свои угодья, поскольку все леса и поля в округе, вся флора и фауна формально принадлежали ферме. Борута и сам любил бродить по ночам, поэтому все видел и слышал, и однажды чуть не столкнулся возле омута на Пижме с Дивой Никитичной, которая на его глазах вылила молоко в реку.

– Зачем ты льешь молоко? – спросил он, все еще испытывая притягивающие к ней, чувства.

– Русалок пою. – призналась Дива.

– Я бы тоже не отказался! – чтобы завязать разговор и вспомнить юность, сказал Борута.

– Добро, – отозвалась она. – В следующий раз встретишься, тебя напою.

Сказала как-то многообещающе, с тайным намеком – сердце затрепетало, и копчик зачесался. Но Дива Никитична всполоснула бидончик водой и ушла. А дело было ранним утром, от белой реки молочный туман поднимался. Данила глянул в парную воду, а там девы с рыбьими хвостами и зелеными волосами, ловят белые струи, молоко пьют!

Сколько раз потом ходил на это место один, и Шлопака водил, так больше русалки и не всплыли из глубин. Сам пробовал молоко лить, и целое ведро извел – хоть бы хвостом плеснула.

Наблюдение за Драконей и его женой ничего конкретного не дало, и тогда они решили пойти к председателю с повинной и на поклон, чтоб свел с нечистой силой, например, с лешим или ведьмой, от которых можно научиться чародейству и всякому колдовству. А лучше с обоими сразу! Взамен же они готовы были выполнять любую работу на ферме. Председатель тогда уже больной был, но их выслушал с серьезным видом, заметно было, зла не держал, и даже про хвост Боруты не напомнил. В то время заглаза многие над ним посмеивались, а мальчишки так и вовсе играли в хвостатых леших, иные смельчаки дразнили, показывая в присутствии Данилы веревочные хвосты или даже самодельные рога. Городские байкеры узнали про хвост и однажды подарили сельскому коллеге немецкую рогатую каску, в которой Борута теперь катался на «Харлее», напоминая черта.

Колхоз к тому времени давно извелся, Алфей Никитич заделался фермером и дела у него шли в гору, рабочая сила требовалась до зарезу, а местные мужики обленились, считали за позор работать на частника-кулака. Вместо малоудоистых колхозных буренок Драконя развел стадо импортных, теперь наращивал поголовье – с явным участием нечистой силы, конечно, поскольку зарубежные коровы приносили по двойне и только телок. И без всякого искусственного осеменения – только натуральным образом, то есть, с помощью чистопородного быка. Однако самодеятельных лекарей к своему стаду Драконя не подпустил – выписал ветеринара из Франции, а Диву отправил на целый год в Европу – учиться сыроделательному мастерству. Академиков-добровольцев он загнал в катакомбы, рыть подземную камеру, где будут созревать твердые сорта сыра, но и то с испытательным сроком.

Два месяца Борута со Шлопаком копали в горе подземелье, вытаскивая грунт вручную, и за этот рабский труд не получая ни копейки – за кормежку вламывали, да за будущую науку. Драконя хоть и болел, но всюду был со своими работниками, сам за троих пахал и еще учить успевал, но не чародейству, а как кайло в руках держать и слежавшийся грунт отбивать. Срок они выдержали и вскоре были приставлены к более легкому труду и за мизерную плату, убирать навоз из коровника: система навозоудаления была еще не запущена. Потом началась посевная, покос, заготовка силоса, строительство ангара для кормов, ремонт техники, валка леса, земельные и бетонные работы. Всего даже не перечесть, что пришлось делать, лекари никогда в жизни столько не трудились, причем, с раннего утра и до позднего вечера, да еще без выходных. Драконе-то что, он привычный, а тут руки-ноги болят, спина отваливается, а работе конца и края нет. И наконец, не выдержали, спросили, когда же начнется обучение колдовскому ремеслу.