Тотвин сканирует стархоппер, который медленно, но неумолимо подтягивается все ближе лучом захвата. На экране перед лейтенантом возникает голографическое изображение корабля, словно создаваемое невидимыми руками. Нижняя его часть светится красным.

– Хессан заряжает орудийные системы, – в голосе Нильса чувствуется паника.

Слоун хмурится.

– Успокойтесь, лейтенант. Оружия на стархоппере недостаточно, чтобы… – Внезапно она прищуривается. – Это же не то, о чем я думаю?

– Что? – переспрашивает Тотвин. – Я не…

Ее палец перемещается к переднему концу голограммы, обводя широкий закругленный нос истребителя.

– Вот это. Пусковая установка. Протонная торпеда.

– Но стархоппер не оборудован… ох!

– Кто-то явно подготовился к бою. – Она протягивает руку и снова включает передатчик. – Говорит адмирал Рей Слоун. Я все вижу, пилотишка. Готовишь парочку торпед? Дай догадаюсь: ты думаешь, будто протонная торпеда ненадолго выведет из строя наш луч захвата и позволит тебе сбежать. Возможно, это и так. Но не забывай, что у нас на «Бдительном» достаточно оружия, чтобы превратить тебя не просто в обломки, но в мельчайшие частицы вроде брошенной в темноту горсти пыли. Твой расчет не сработает. Выпустишь свою торпеду – мы выпустим наши. Даже если успеешь раньше… – Она цокает языком. – Что ж, если хочешь попробовать – пробуй.

Слоун приказывает Нильсу взять стархоппер на прицел.

Просто на всякий случай.

Но она все же надеется на разум пилота. Вероятно, это какой-то разведчик повстанцев, шпион, что само по себе выглядит глупо – хотя и не столь уж глупо после того, как заново построенная Звезда Смерти разделила судьбу своей предшественницы.

Тем больше поводов сохранять бдительность, как и предполагает название ее корабля. Встреча на Акиве не может закончиться неудачей. Она должна состояться и принести плоды. Вся Империя стоит на грани, на краю обрыва, который грозит осыпаться, превратившись в щебень и пыль.

Она в буквальном смысле чувствует, как давят на нее обстоятельства – словно упертый в спину кулак, выталкивающий воздух из легких.

У нее есть шанс отличиться.

Шанс изменить судьбу Империи.

«Забыть о прошлом».

Воистину.

Ведж вздрагивает, чувствуя, как отчаянно бьется, подобно ионным импульсам, сердце в груди. Он знает, что она права. Время играет не в его пользу. Он хороший пилот, возможно один из лучших, но Сила ему не подвластна. Если он выпустит те две торпеды, они ответят из всех орудий. И тогда уже не имеет никакого значения, удастся ли ему вырваться из луча захвата. У него будет не больше секунды, чтобы ускользнуть от обстрела.

Что-то явно происходит. Здесь, в космосе над Акивой. А может, и внизу, на поверхности планеты.

Если он сейчас погибнет – никто не узнает, что именно.

А значит, нужно действовать по уму.

Он отключает питание торпед.

У него другая идея.

Ангар номер 42.

Рей Слоун стоит на застекленном балконе, глядя на собравшийся внизу батальон штурмовиков. Все они, как и Нильс, далеко не идеальны. Те, кто получил высшие оценки в Академии, отправились служить на Звезду Смерти или на флагманский корабль Вейдера «Палач». Половина из присутствующих даже не окончила Академию – их раньше времени отозвали с учебы.

Впрочем, вполне хватит и их – пока. Впереди в космической бездне дрейфует стархоппер, заключенный в невидимые объятия луча захвата. Он медленно движется мимо выстроившихся в ряд СИД-истребителей (половины того, что им требуется, и трети того, что она бы предпочла сама), в сторону штурмовиков.

У них численное превосходство – на стархоппере, вероятнее всего, только один пилот. Возможно, еще второй, максимум третий член экипажа.

Корабль подплывает все ближе.

«Кто ты?» – думает Слоун. Кто внутри этой маленькой жестянки?

Ее мысли прерывает яркая вспышка, затем все вокруг содрогается – стархоппер внезапно начинает светиться голубым светом, начиная с носа.

А потом взрывается россыпью пылающих обломков.

– В любом случае, – говорит лейтенант Тотвин, – они не хотели, чтобы их обнаружили. Полагаю, они предпочли быстрый конец.

Слоун стоит среди дымящихся останков истребителя. Пахнет озоном и дымом. Два сверкающих черных дроида-астромеха с гудением поливают обломки противопожарной пеной, гася последние языки пламени. Им приходится объезжать около полудесятка неподвижно лежащих тел штурмовиков в треснувших шлемах и обугленных нагрудниках. Рядом валяются сломанные бластерные винтовки.

– Не будьте наивным, – хмуро отвечает она. – Да, пилот не хотел, чтобы его обнаружили. Но он все еще где-то здесь. Если он не желал, чтобы мы уничтожили его там, в космосе, – вы всерьез думаете, что он так рвался умереть здесь?

– Это могла быть самоубийственная атака. С максимальным ущербом…

– Нет. Он здесь, и явно недалеко. Найдите его.

Нильс отрывисто, нервно кивает:

– Есть, адмирал. Так точно.

– Нужно поворачивать назад, – говорит Норра. – Прокладывай другой курс.

– Ну уж нет, – усмехается Оверто. Половина его темного лица обезображена переплетением шрамов, о происхождении которых у него каждый раз имеется новая байка – лава, вампа, выстрел из бластера, надрался кореллианского рома и свалился лицом на горячую плиту. – Госпожа Сассер…

– Теперь, когда я дома, предпочитаю вновь называться по мужу – Уэксли.

– Норра, вы заплатили мне за то, чтобы я доставил вас на эту планету. – Он показывает в иллюминатор. Там ее дом – или то, что когда-то им было. Планета Акива. Над джунглями и горами лениво клубятся облака. Выше, словно пара мечей, висят два звездных разрушителя. – Что еще важнее, вы не единственный мой груз. Свою работу я сделал.

– Нам велели разворачиваться. Блокада…

– Которую очень хорошо умеют обходить контрабандисты вроде меня.

– Нам нужно вернуться в Альянс… – Она тут же поправляется: – В Новую Республику. Они должны знать.

Внезапно рядом с двумя звездными разрушителями появляется третий.

– У вас там семья?

Женщина коротко кивает:

– Потому я и здесь.

«Потому я и дома».

– Тут всегда было рискованно – Империя уже много лет занимает Акиву. Не так, как сейчас, но… они здесь, и придется с этим что-то делать. – Он наклоняется к ней. – Знаете, почему я назвал этот корабль «Мотылек»?

– Нет.

– Когда-нибудь пытались поймать мотылька? Сложить ладони, погнаться за ним, поймать? Белого мотылька, коричневого, любого? Не выйдет – они всегда ускользают. Туда-сюда, вверх-вниз, влево-вправо. Словно кукла на веревочках. Вот и я такой же. Как и мой корабль.

– И все равно мне это не нравится.

– Мне тоже, но в жизни полно неприятных вещей. Хотите снова увидеть свою семью? Значит, вариантов нет. Да и время не терпит, – кажется, они только явились. Может, за ними прибудет кто-то еще.

Его здоровый глаз вспыхивает полубезумным блеском. На месте другого – безжалостная красная линза в обрамлении плохо подогнанного кольца, закрепленного на покрытой шрамами коже. Он улыбается, обнажая кривые зубы. Ему действительно нравится.

«Контрабандисты», – думает она.

Что ж, она заплатила за билет.

Пора ехать.

Длинный черный стол ярко светится, показывая голографическую схему ангара и прилегающих помещений «Бдительного», а также наложенные на нее данные о повреждениях, причиненных двум СИД-истребителям, и тела штурмовиков, которые остались там в качестве напоминания, что может случиться, когда связываешься с повстанцами.

Пилот стархоппера? Наверняка повстанец. Далее вопрос: было ли это нападением? Знал ли он, что они здесь? Или это некое стечение обстоятельств, случайное совпадение, приведшее к их встрече?

Но это может подождать. Главное сейчас – выяснить, куда делся пилот. Ибо, как она и предполагала, на корабле тела не оказалось.