- Видимо, он испугался, услышав звук подъехавшей машины. Если это приехал Роман, то Лена тоже должна носить цветы на его могилу, - он её спас.

- Это мог быть Роман, но могла приехать и дочь соседки, что живет напротив. Но, скорее всего, это был ваш сокурсник, потому что Борис с Леной в тот раз приехали на такси.

- Да? Это я как-то упустила из виду. Почему-то у меня сложилось впечатление, что все три раза они приезжали на той же самой машине, принадлежавшей Роме. Лидия Петровна, ну до чего же Лена овца, а? Ехать черт знает куда за город, когда тебе утром надо на работу! Еще куда ни шло, если б им негде было провести время наедине, но у неё же отдельная квартира! И даже не спросила его, почему они едут на такси, а не на его машине?

- Возможно, со стороны Бориса это было ещё одной проверкой её подчиняемости - согласится на все, воздержится от расспросов, значит, полностью в его власти.

- Чем больше живу на свете, тем больше удивляюсь на женщин - ну до чего же они порой ведут себя как дуры!

- Ну не все же, Алла!

- Слава Богу, не все!

- Наверное, вы слышали о том, что некоторые женщины провоцируют своим поведением на насилие. Есть даже наука о поведении жертвы - виктимология.

- Знаю, - кивнула верная боевая подруга.

- К примеру, женщина вашего типа никогда не стала бы типичной жертвой насилия.

- Если б я поняла, что силы неравны, я бы вначале притворялась, чтобы перехитрить, а потом все равно отбилась бы. Помню, мне было лет тринадцать, и на меня напали двое подонков. А я уже тогда была очень высокая и выглядела старше. С мальчишками я всегда дралась на равных и частенько побеждала, а эти-то были взрослые. Один заломил мне руки за спину, а второй шубу мне расстегнул, блузку порвал и поигрывает ножичком, куражится. А я ему говорю: "Дай я тебя поцелую". Он даже опешил, потом осклабился: "Целуй". Уж я его поцеловала - кусок губы почти откусила. Он завыл на весь квартал, даже ножик свой выронил, кровища хлещет, а я тут же второму, который меня держал, затылком по носу хрясь - это ж очень больно, тот сразу руки разжал, а потом я обоим ещё добавила промеж ног. С тех пор поняла, что нужно отвлекать внимание, а потом внезапно нападать и главное, ничего не бояться. Еще с девчоночьих лет я знала, что страх провоцирует на насилие. Потенциальный преступник и сам отчаянно трусит, а если видит, как перепугана жертва или же она кричит, то может со страху убить, лишь бы она замолчала.

- Вы правы, Алла. Нередко преступники потом говорят, что поначалу не имели намерения убить, и если бы жертва не кричала, то не стали бы душить или бить чем-то по голове.

- А как, по-вашему, было с Ксюшей?

- Я не расспрашивала её, чтобы не бередить эту рану. Могу предположить, что оставшись безнаказанным после избиения Лены и испытав во время побоев сексуальное возбуждение, с Ксюшей Борис зашел ещё дальше. Лена добровольно согласилась поехать на дачу, что подразумевает интимную близость, поэтому для того, чтобы привести себя в состояние возбуждения, Борису потребовалось жестокое избиение. А Ксюша наверняка сопротивлялась, вырывалась, обзывала его и за это была избита. Но этим Борис не ограничился. Привязывание к кровати, когда девочка полностью беспомощна и в его власти, щипки, побои, истязания, прижигания сигаретой, уколы ножом, все это свидетельствует о сексуальном садизме. Садист может возбудиться именно от причинения боли и мучений партнерши, и тогда совершает с нею половой акт. Когда сексуальный садист возбужден, он может причинить жертве значительные увечья и даже убить. Вполне возможно, приезд Романа спас Ксюше жизнь. А возбужденный Борис, от которого жертва сбежала, отыгрался на Романе.

Алла сжала кулаки в бессильной ярости, впиваясь ногтями в ладони, и еле сдержалась.

- Спасибо за психиатрический ликбез, Лидия Петровна. Теперь я знаю, что делать, если в моей жизни встретится эпилептоид.

- Не стоит связываться, Алла, - покачала головой психиатр. - У Бориса, скорее всего, эпилептоидность в рамках акцентуации характера, то есть, менее выражена, чем при психопатии, а с эпилептоидным психопатом женщине не справиться.

- Не беспокойтесь, справлюсь, - уверенно заявила верная боевая подруга.

Попрощавшись с психиатром, Алла вышла на улицу и только тут дала волю своей ярости:

- У-убью всех гадов! Гусарская рулетка для таких уродов - слишком большая честь.

Вечером Алла приехала в офисе "Самаритянина" и рассказала друзьям обо всем, что узнала от психиатра.

- Если Борису удастся выкрутиться, я лично его шлепну, - мрачно пообещала она.

- Да зачем тебе связываться с этим мерзавцем? - попыталась урезонить её Тамара. - Не хватало ещё сесть из-за него в тюрьму!

- Не сяду, не волнуйся. Так все обтяпаю, что комар носа не подточит.

- Но зачем тебе его убивать? Он и так получит свое.

- Потому что у меня по жизни принцип: отнял чужую жизнь - отдай свою.

- Но это не означает, что нужно самой стать убийцей!

- А я не считаю это убийством. Уничтожить бешеную собаку - по-твоему, убийство?

- Алла, перестань! - вмешался Матвей. - Зачем тебе брать на себя карательные функции?

- Я же говорила тебе, что "Самаритянин" будет заниматься не только добрыми делами, но и очищением окружающей среды от всяких подонков.

- Но сама по себе подобная деятельность не может не отразиться на тебе.

- Я лично присутствовала, когда две мерзкие твари отправились прямиком в ад, и как видишь, с психикой у меня все в порядке.

- Ты же говорила, что они застрелились сами. Не могу поверить, что теперь ты решишься убить сама.

- Не знаю... Когда вышла от психиатра, готова была растерзать этого подонка. Если встретила бы его сейчас, ничуть не сомневаюсь, что моя рука бы не дрогнула. Но сейчас, с вами, немного выпустила пар. Не могу сказать, что не желаю ему смерти - желаю, да ещё как!

- Успокойся, Алла, думаю, что Борис получит самое суровое наказание, вступила в их диалог Олеся. - Мы съездим к Оле, тактично поговорим с девочкой. Может быть, она захочет дать показания - ведь её Борис тоже бил и, возможно, пытался изнасиловать.

- Не надо впутывать в эту грязь детей, - устало сказала верная боевая подруга. - Ни Олю, ни, тем более, Ксюшу. Для них все эти допросы и рассказ о случившемся, - дополнительная психическая травма. Оле будет позор на всю жизнь, её сверстники задразнят. Лучше я попрошу Лидию Петровну выступить на суде. Пусть она расскажет про эпилептоидов. Она говорила со мной на психиатрическом языке, спокойно, как лекцию читала, так у меня просто мороз по коже и кулаки сжимались в бессильной ярости. Думаю, на суд это произведет сильное впечатление.

- Вряд ли твой психиатр на это согласится, - возразил Матвей. - Она же лично Бориса не видела.

- Да, пожалуй, - признала Алла. - Тогда обо всем расскажу я. Во-первых, про то, что видела, как этот урод мордовал Олю. Сгущу краски и распишу все так, что у судьи мурашки по спине побегут от ужаса. Про то, что это была Оля, не скажу ни слова, а её не найдут.

- Если ты выступишь с этими показаниями на суде, могут отправить дело на доследование и искать потерпевшую.

- Пусть ищут. Они её вряд ли найдут. Мы можем с ней поговорить, и Оля скажет, что в глаза Бориса не видела. А все это время он будет сидеть в тюрьме, а это гораздо хуже, чем на зоне. Да и на зоне этот подонок получит свое. Судя по тому, что рассказала Лидия Петровна, Борис недолго проживет. Впадет в дисфорию и получит перо в бок. "Fiat justitia". Да свершится Правосудие. Бог все видит.

"Самаритяне" облегченно вздохнули.

- Наверняка по совокупности Борис получит высшую меру, - Матвей пытался дожать её, видя, что верная боевая подруга уже немного успокоилась.

- Да? А деяния мягкожопых господ правозащитников? Это ж их стараниями у нас отменили смертную казнь. Поглядела бы я, если бы тринадцатилетнюю дочь какого-нибудь правозащитника насиловал, бил, истязал, колол ножом и прижигал сигаретой какой-нибудь моральный урод вроде Бориса, как бы он запел? Небось, сразу бы забыл про мораторий на смертную казнь и требовал вышки!