1...Фf8 2. hgK! - вторая пешка превращается в коня! В ферзя нельзя из-за мата на h6.
2...Ф : g8 3. d8Ф (препятствуя мату и еще раз отдавая свою проходную) 3... Ф : d8 4. а8Ф! (только ферзь, а не конь из-за 4...Кра7, и белым нет спасения от мата ферзем на h8) 4... Ф:а8 5. Кс4+ Кра7 6. КЬЗ!!
Ключевой ход! Ферзем нельзя брать коня из-за 7. ЛаЗ Х. Приходится брать королем, отрезая выход из угла ферзю.
6... Кр : Ь8 7. ЛаЗ (надо закрываться, чтобы спасти ферзя)
7...Са7 (обидно, но так!) 8. Kb6!
Вот он, тематический ход. Он оставляет черным выбор: чем взять? Пешкой? 8. ЛсЗ, и черным пат. А если слоном? 8. Л : а8 Кр : а8 9. е6 Сс5 10. Ь6! КрЬ8 11. е7 С : е7 12. bc+ Кр : с7 - белым пат.
Итак, "большой джентльменский набор" - превращение двух пешек в коней, замурование ферзя и слона, взаимопат белым и черным. Все это органически слито в этом "симфоническом", как решили авторы, этюде.
Но, оказывается, в появившемся семействе был "гадкий утенок".
Этюд этот не походил на своих собратьев по семейству. Но его механизм все-таки получился из уже знакомого нам положения, хотя суть его в ином. Желание получить "тиски", в которые попадают черные в процессе игры, перенесло нас в середину воображаемой партии. Зато "тиски" получились дважды.
Материальное преимущество черных так велико, что белым впору сдаться.
Однако они бросаются в решающую атаку (178). 1. ФЬ7!!
CHESS178.GIF
Ради чего отдается ферзь? Оказывается, лишь ради того, чтобы завлечь слона на h7, чтобы он там заперся и запер бы еще и ладью.
Сейчас грозит взятие ладьи на g8 с матом. Но вместе с тем грозит еще после взятия ферзя слоном и 2. Kg6+ и мат ладьей, или на е8 при взятии коня слоном, или на f1 при взятии коня пешкой "f".
И черные отвечают на жертву ферзя белыми жертвой собственного ферзя, да впридачу еще и коня, для того чтобы привлечь ладью на пятую горизонталь, откуда она не сможет дать мат по линий "f".
1...Ф : d7+ 2. Кр : d7 Ke5+ 3. Л : е5.
Вот теперь можно спокойно забрать белого ферзя.
3. ..С: H7.
Но белые все-таки жертвуют коня, чтобы вскрыть линию "f".
4. Kg6+ fg 5. Ле1! (ошибкой было бы 5. Ле2 Ь1Ф 6. Лт2+ Фf5!, и белые проиграют) 5...Лh8 (у черных нет другой возможности защититься от немедленного мата по линии "f") 6. Лf1+ Kpg8 7. Кре7.
Белые загнали черные фигуры в угол, намертво заперли их на замок. Все стремление черных будет теперь направлено на то, чтобы любой ценой развязаться, сломать уготовленный им запор. К тому же им грозит мат ладьей на f8. 7...С : d6+ 8. Кр : d6.
Теперь еще одно отвлечение, еще одна жертва превращенного ферзя: 8...Ь1Ф 9. Л : b1 Kpf7 (наконец-то!) 10. ЛЬ7+ Кре8 11.
ЛЬ8+- Kpf7 12. Л : h8 Cg8 13. Кр : d5.
Черные освободились от одного замка, а попали под другой.
Они снова заперты. Король должен защищать слона с двух полей - f7 и f8, в одном случае перекрывая слона, а в другом делая его связанным. Оставив черного короля сторожить зажатого в тиски слона, белые должны расправиться с черными проходными пешками (179).
CHESS179.GIF
Начинается заключительная фаза борьбы, где от белых требуются выдержка, самообладание и точный расчет!
13...Kpf8+ 14. Крс5!
При неосторожном 14. Kpd4? a4 15. КрсЗ a3! 16. Крс2 а2 17. Kpb2 а6! (очень важный выигрыш темпа) 18. Kpa1 a5 19. Kpb2 a4 20. Kpa1 a3 белые попадают в цугцванг, вынуждены развязать слона и признать ничью. После же расчетливого хода королем на с5 в цугцванг попадут уже не белые, а черные.
14...а6 15. Kpd4 a4 16. КрсЗ a3 17, Крс2 a5!
Ставя перед белыми, казалось бы, пустяковую дилемму. Не все ли равно, куда пойти королем - на с1 или на Ь1? Но на эту оплошность вся надежда черных! При бездумном ходе 18. Kpc1?
а2.19. Kpb2 a4 20. Kpa1 a3 черные снова поставили бы белых в цугцванг, разбивая "узел" на королевском фланге.
18. Kpb1! a2+ 19. Kpa1 (но никак не на Ь2, тогда белые попадут в цугцванг) 19...a4 20. Kpb2 а3+ 21. Kpal Kpf7 22. Кр : а2 Kpf8+ 23. Кр : a3 Kpf7.
Как беспомощны, однако, черные! Они скованы защитой слона, и белые спокойно могут подойти своим королем для решающего штурма позиции.
24. Kpb4 Kpf8 25. Крс5 Kpf7 26. Kpd6 Kpf8 27. Kpd7 и выигрывают, например: 27...Kpf7 28. ЛЬ1 Kpf8 29. ЛИ+ Cf7 30. Л12 Kpg8 31. Кре7 Cd5 32. Лf8+ Kph7 33. Лс8 Се6 34. Kpf8 Cd5 35. Лс7.
Так сложились творческие усилия "жрецов Каиссы" за "волшебной доской палисандрового дерева". Любопытно, что у Погосянца этот этюд получил порядковый номер 1000-й, а у меня 50-й.
Однако на этом не кончается творческая эпопея с замурованием черного ферзя со слоном. Быть может, молодым составителям шахматных этюдов и любителям шахматной композиции будет интересно, к каким выводам пришел я в результате более чем полувекового опыта в этом жанре. "Творческая работа над этюдной темой никогда не кончается!" Сколько бы я не обращался к уже созданным прежде этюдам, порой десятилетия спустя, очень часто я обнаруживал новые возможности для более полного художественного воплощения замысла.
Пожалуй, уместно будет высказать в этой связи некоторые суждения о проблеме "предшественников". Прежде всего оговорюсь, что коогда предшестренник другого автора служит .отправной позицией для улучшения и углубления, то совершенно необходима ссылка на первоисточник: скажем, "по такому-то" или произведение такого-то "переработано таким-то", исправлено "таким-то" (как это делал тот же Шерон!). Но если речь идет о схожей идее в малоизвестном этюде, то при оценке художественности произведения, на мой взгляд, неправомерен "примат новизны", который уместен в изобретательском деле, но не в искусстве.
Оценка прежде всего по новизне едва ли отвечает требованию развития художественности этюда, и сплошь и рядом может быть установлена лишь с помощью столь же полных, как и редких, коллекций этюдов, недоступных рядовому композитору. Обращаясь к литературе и искусству, можно заметить, что при их оценке не должна превалировать новизна! Ведь с таких позиций придется отбросить все произведения о любви как в прозе, так и в поэзии. Было уже использовано! Надо ли говорить, что такой порочный подход питает стремления к "авангардизму" и прочим течениям, где главным считается "неважно что и как, но лишь бы не так, как раньше!" Возвращаясь к шахматам, хотел бы, чтобы в нашем уголке "шахматной поэзии" первостепенным была бы.
не столько "новизна", сколько художественность и красота. Еще более нелепо звучит это по отношению к своим прежним произведениям как к предшественникам, то есть к промежуточным редакциям этюда,: автор которого десятилетиями продолжает искать наиболее художественное воплощение темы. В этой моей книге приведено немало этюдов, созданных в течение нескольких десятилетий путем повторного возвращения к уже сделанному и даже признанному (например, совместный этюд с Либуркиным и Староверовым и др.). Так, работая над новым изданием книги "Дар Каиссы"у вдохновленный совместной с Э. Погосянцем работой над темой замурованного ферзя, я вернулся к истокам как бы двигаясь по спирали, а потому уже на другом уровне, и неожиданно увидел скрытые прежде от меня возможности. И появилась новая редакция старого этюда, которая и должна остаться жить вместо него (180). Впервые эта тема опубликована мной в выпуске 8 "Задачи и этюды" (1930).
