– Ха-ха, остряк!

Вылезать из тёплой машины и чесать в заросли не радовало прямо ни разу, но он был прав, и, чёрт возьми, оставаться в машине с Антоном? Я бодро подорвалась и последовала за своим «командиром» в небольшую рощицу.

– А ничего что мы машину бросаем на дороге?

– А ты думаешь, наши друзья-мозгоеды пожелают покататься?

Я стояла под невысоким деревцем ореха и прислушивалась к каждому шороху.

– Всё! Твоя очередь! Береги карманы, чтоб туда муравьи не наползли!

– Да ну тебя!

Я отошла подальше, но всё равно слышала бравую песенку дока о том, что ему не страшны «ни зной не ветер, и что страшнее язвы прободной нету ничего на свете».

С одной стороны его шутки немного злили, но с другой я была ему благодарна за оптимизм и хорошее настроение.

– Так, место тихое, укромное! Мадам, приглашаю вас на ужин! У нас есть что-нибудь на ужин?

Я почувствовала свою нужность и гордо развернула сумку с бутерами и термосом сладкого чая. Он заглянул во внутрь и присвистнул:

– Фига себе! Да тут целая скатерть-самобранка! Вываливай скорее, а то я уже начинаю прикидывать на филейные части твоего муженька!

Даниил сделал зловещее лицо и дико захохотал!

– Дурак ты!

Я пошла к машине, поискать пару пластиковых стаканов для чая, открыла багажник и не сразу поняв в чем дело, начала копаться в пакете. Когда я перестала шуршать, найдя стаканчики, шуршание, к моему изумлению, не прекратилось. Я подняла голову и увидела, что Антон зашевелился, край пододеяльника сбился в сторону, открыв его связанные руки с потемневшей кожей…

– Док, эй… Подойди. Посмотри-ка на это! – я давилась истеричным шепотом, боясь того, что закричу.

Даниил в два прыжка подскочил к машине. Он осторожно откинул пододеяльник и начал осматривать Антона. Кожа моего мужа стала практически белой, только на кистях рук темнели синеватые пятна. Его поза изменилась, теперь он, будто слегка повернулся на бок.

– Это вообще нормально?

– Да, вполне. Возможно его мышцы расслабляются и меняется положение тела.

Данил двумя руками подтолкнул тело Антона, попытавшись его вернуть в прежнее положение, но резкий отвратительный запах заставил ученого отпрыгнуть назад. Под Антоном образовалась темная зловонная лужа.

– О господи, только не говори, что он…

– Вик, это вполне естественный процесс даже для живого человека, ну а что ты хочешь от него?

– Это ужасно! Как теперь мы поедем? Этот запах… меня наизнанку от него вывернет.

– Хах, предлагаешь бросить твоего муженька под деревом на травке и укатить спокойненько в закат? А что, мне нравится – достойное завершение семейной жизни!

– Прекрати! Я же не…

– Да! Да! Именно это ты и имела ввиду!

Данил перешел на крик, размахивая руками он продолжал:

– Ты, гребанная мамаша, которая бросила своего ребенка и осталась охранять живой труп, не заботясь, что может случится с твоей дочерью. Да ты хоть подумала о том, что ребенок и так в полном ужасе от происходящего – папу укусил какой-то странный дядька, и мама отдала её соседям, оставшись сама с папой. А ты можешь представить состояние дочки, когда она услышит новости о том, что никого в живых не осталось. Кто ты после этого?

Я села на траву. Слезы сами катились из глаз – горькие и горячие. Мне так хотелось что-нибудь сказать в ответ, как-то оправдаться, но подходящих слов не было. Я прислонилась спиной к бамперу, всхлипывая и подвывая, а Даниил, высказавшись, демонстративно развернулся и ушел в сторону рощи.

Вдруг, моих волос что-то коснулось! Волна страха хлынула к горлу. Я осторожно выпрямилась, медленно отстраняясь от машины, но несильный удар в голову заставил меня вскочить с громким воплем. Зацепившись за какую-то палку в траве, я потеряла равновесие и чуть не вперлась своим распухшим от слёз и соплей носом в землю. Сумев удержаться, рванула вперед, но меня схватили сзади за капюшон спортивного костюма и дернули назад. Я упала на спину и надо мной нависло страшное бледное лицо Антона.

– Антон, дорой…

В ответ было лишь неразборчивое мычание. Мой муж наклонился ниже, и я почувствовала такой запах, словно сгнившие овощи, покрытые липкой слизью, оказались в двадцати сантиметрах от лица. Я заорала со всех сил:

– Даниил! Помоги!

Цепкая рука Антона начала ощупывать мой живот, надавливая со всей силы. Я почувствовала тупую невыносимую боль, но, когда его ногти впились в кожу, то в глазах вспыхнуло и я моментально отключилась.

Когда я наконец пришла в себя, то увидела, что мы уже едем в машине. За рулем сидит Данил и что-то насвистывает себе под нос.

– Привет.

– О! Спящая красавица очнулась! Ну ты молодец, конечно! Разве можно отключаться в такой ответственный момент?

– Я что-то пропустила?

– Аааага! Ты пропустила романтический ужин со своим благоверным! Ты была бы приятно удивлена тем, что он запланировал в меню!

Даниил начал смеяться, потом, замолчал и мы какое-то время ехали в тишине.

– Вика, прости меня, это нервы. Я на самом деле могу понять твой выбор, просто я потерял своего ребенка, и это хуже любого кошмара наяву.

– Не можешь…

Я отвернулась к окну, и новая порция слёз не заставила себя ждать.

– Ну…Эй!

Его теплая рука коснулась моей головы.

– Ты что, детка? Не стоит оно того, поверь! Всё будет хорошо – мы найдем Настю, ну, Антона я тебе в целости и сохранности не обещаю, после того как тебя пришлось «вызволять из его меню», я его изрядно примял, но мы справимся!

– Дань, у меня рак, – прошептала я.

– Что? Я не расслышал…

– Онкология, понимаешь! Я проходила обследование, мы готовились к моей операции, и был шанс, был… А теперь? А теперь ничего не осталось. Какая теперь разница? Я и Настю отправила поэтому. Ну что она должна увидеть как её мама и папа…

Я снова зарыдала, не в силах с собой справится.

– Чёёёрт! Чёрт! Это хреновасто! Ох как это хреновасто!

Данил бил рукой по рулю кулаком. Я видела, что он обескуражен и расстроен. Внезапно свет фар вырвал из темноты фигуру девушки…

Девушка неровной походкой шла вдоль обочины. Несмотря на её оборванный вид, её вещи были не из дешёвых. Длинные рыжие волосы спутанными прядями спадали на худые плечи.