Когда он вернулся, то с горя запил. А на вино нужны деньги. Не будет же настоящий барон пить какую-нибудь дешевую кислятину или плебейское пиво. Хозяйство совсем забросил. Пока рядом был старый управляющий, баронство еще держалось. Но после того как управляющий стал отговаривать папашу от сдачи в аренду последнего, третьего рудника, тот отправил его куда-то в деревню, с глаз долой подальше. Но деньги быстро кончились, и папаша стал требовать денег с города. Грозился вернуть все городские привилегии себе. И даже пригрозил бургомистру отобрать у него рудники. Вот тут гром и грянул. Такого бургомистр – а заодно и богатейший человек города, да что там города – всего графства, местный олигарх, так сказать, – стерпеть уже не мог. Городок-то у нас металлургический. Большая часть жителей занимается именно металлом. А железо в нынешнее время ох как недешево. А со всех трех рудников денежки шли бургомистру. И аренду он платил копеечную. Вот после этой угрозы горожане на нас и навалились. Чья это затея была – понятно. Не простых же горожан. Какая им разница, кто будет собирать налоги – барон или бургомистр? Или кто их судить будет «по уголовке» – сеньоральный суд или магистральный?

Но что случилось, то уже случилось. А вот что мне делать? Остаться в замке? Так утром придут горожане, поставят свою кулеврину напротив ворот, жахнут пару раз и вынесут их ядрами. А потом нас просто массой задавят. Удрать из замка? И куда я денусь в свои четырнадцать лет? Да-да, мне всего четырнадцать. Вернее, мне-то, Юрию, как раз тридцать шесть, а вот Леонхарду – четырнадцать. И он несовершеннолетний. И что интересно, рыцарем он, вернее – я могу стать в пятнадцать лет, а раньше вообще можно было с двенадцати. Правда, сейчас стараются опоясывать рыцарским мечом после совершеннолетия, то есть с двадцати одного года, но, в принципе, все же могу. Но даже став рыцарем, все равно останусь несовершеннолетним, и каждый будет стремиться стать моим опекуном. А что, очень удобно. Становишься опекуном, потом опекаемый случайно падает с лестницы или ему кто-нибудь горло перерезает – и ты уже барон. Да за мной вся округа гоняться будет. Нет, не для того чтобы обидеть, а наоборот – пожалеть и обогреть. Ну и опекуном стать. Рвануть к графу? Так он сам мне опекуна и назначит. Какого-нибудь своего родственника. Как будто у меня своих мало. Да и не смогу я удрать. Сразу дружины лишусь. За трусом они не пойдут. Остаться в замке и погибнуть они могут, а вот бежать за трусливым мальчишкой – нет. Ну, правильно, кому они после такого нужны будут? Время такое. Трусость не прощают. Ну что ж, если нельзя отсидеться в обороне и нельзя отступить, то остается одно – нападать.

– Курт, сколько у нас людей осталось?

– Восемь погибло, шестеро в лазарете – за ними отец Магнус присматривает, наш замковый капеллан, и тридцать шесть – в строю. Половина ранены, но драться смогут. Еще двенадцать слуг, что с нами на стенах были. Остальные по щелям попрятались.

– Понятно. А что сейчас горожане делают, как думаешь?

– Понятно что – празднуют.

– Где и как?

– Понятно где – на городской площади. И как – тоже понятно. Пивом наливаются. Бургомистр им, наверное, еще и пару бочек вина выкатил. Так что пьянка у них там знатная.

– А городские ворота открыты или закрыты?

– Ясно, открыты. Чего им бояться? День на дворе.

– Вот что, Курт. Людей покорми, и после обеда выступаем. Нечего расхолаживаться, а то попа́дают все с усталости. Потом отдохнем. И еще. Слуг, что были на стене, вооружи и экипируй. Если чего не хватит в замковом арсенале, возьми с убитых и раненых. Потом все вернем. Пойдем конными.

– Куда пойдем-то? – с тоской спросил он.

– Как куда? На город. Это моя собственность, и я должен ее вернуть.

Он аж подскочил. Глаза засверкали, рот в улыбке до ушей. Ведь, считай, на смерть веду, а он доволен.

– И еще. Все делай тихо. Наверняка где-то наблюдатель сидит. Должен же кто-то сообщить бургомистру, что вы убрались из замка. Поэтому сначала пойдем в сторону Берга, а за холмами повернем к городу. Троих, самых израненных, оставь в замке, на воротах. Иди разберись с людьми. И распорядись, чтобы мне что-нибудь поесть принесли.

– Так, может, вы в замок пройдете?

– Нет, там я свалюсь сразу. Лучше здесь посижу.

Курт ушел, и минут через пять мне принесли миску каши с кусочками мяса и кружку какого-то компота. Есть я вроде и не хотел, но кашу смолотил за минуту. Потом сидел и пил компот.

Так, до города всего километров пять. Вернее, один раст – это где-то четыре с половиной километра. На лошади, неспешной рысью – примерно полчаса. Но мы, как и всякие нормальные герои, пойдем в обход. Потратим на десять минут больше, но для горожан это будет большим сюрпризом. Ну а там как повезет. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Хотя, думаю, все получится. Викинги вон одной сотней целые государства захватывали. Ну, насчет государств точно не помню, но Париж они захватывали, и не один раз. И в Лондоне отметились. А у Франции целое герцогство оттяпали. Так теперь и называется – Нормандия. И Сицилию вроде захватили и создали Сицилийское королевство. А мне надо захватить маленький городишко. И трех тысяч жителей не наберется. Тем более город и так мой. Мне надо его просто вернуть. А потом уже буду думать, как от родственников и соседей отбиться. Пока что город – это наибольшая опасность…

– Ваша милость, люди готовы, – прервал мой отдых Курт. Он протянул мне руку, и, оперевшись на нее, я поднялся. – Вот ваш шлем, наденьте. Я его подправил немного, так что должен налезть.

Он протянул мне топфхелм. Ничего себе… и эту бандуру я должен таскать на голове? Ну уж нет. Хотя при въезде в город, конечно, надену. Голова-то у меня одна. Тем более ей сегодня и так досталось. Правда, досталось не мне, а Леонхарду, и он, похоже, этого не пережил, но я теперь тоже Леонхард, так что голову будем беречь, и даже очень тщательно беречь. Я осмотрел себя. На мне тоже был хоуберк. Но вязка у кольчуги более аккуратная, чем у доспеха Курта. И бригантины не было. Ну да, с моим тщедушным тельцем мне только бригантину и таскать… Сразу загнусь. И кольчужных чулок не было. На мне были надеты узкие брюки из толстого полотна, так называемые брэ, и мягкие полусапожки с длинными острыми мысками. Хоть не очень длинные, и то хорошо, а то некоторые модники имеют мыски туфель или сапог до полуметра длины. Идиоты. Вообще-то у меня прикид не для войны. Понятно, в бой меня пускать не собирались. Но теперь-то подраться придется. И меч у меня – какой-то недомерок. Вроде не очень длинной шпаги. Зато не тяжелый. Сойдет. Я все-таки собираюсь руководить, а не железкой махать.

Наконец мы сели на лошадей и выехали за ворота замка. А верхом я держусь очень даже хорошо. Не хуже остальных. Молодец Леонхард. Хотя я и есть теперь Леонхард. Тогда молодец я. Черт, ну и имечко мне родители подобрали. Хрен произнесешь. И вообще, насмешка какая-то. Леонхард – сильный как лев. Это я-то, со своим субтильным телосложением, сильный как лев? Да уж. Но с этим и в самом деле надо что-то делать. Слишком уж Лео себя запустил. С таким слабосильным телом долго не протянешь. Как утрясется все, обязательно займусь.

Проскакав по дороге метров триста, мы повернули направо и двинулись в сторону графства Берг. Когда-то графство Берг и наше, Марк, были одним графством, но потом как-то получилось два. С тех пор они постоянно собачатся – хотят друг друга подмять. Хотя иногда и дерутся вместе. В 1288 году в битве при Воррингеме они очень здорово накостыляли архиепископу Кельнскому с союзниками. Правда, Берг уже не графство, а герцогство Юлих-Берг. Молодец мужик. Захотел стать герцогом – и стал. Не получилось с нашим графством, так он в 1348 году присоединил графство Юлих. И императору пришлось уже по факту, в 1356 году, объявлять его герцогом. Правда, как звать мужика – не помню. А ведь он еще, наверное, жив и правит своим герцогством. Вот только попадаться ему мне нельзя. Этот сожрет меня с моим баронством и не подавится. Только облизнется и скажет: «Еще хочу». Такому на все имперские законы, да и рыцарские тоже, плевать. Вот и мне надо таким стать. Чтобы не я всех боялся и от всех шарахался, а чтобы от меня шарахались и даже не думали гадости делать. Постараюсь. И стану. Если раньше не прибьют…