— Тише, детка, успокойся. — Подъезжаю на кресле с радиоуправлением ближе к жене и поглаживаю ее мокрую щеку пальцами свободной руки, вытирая слезы.

— Тедди чувствует мое состояние всегда и реагирует на него, но у тебя на руках он удивительно спокойный…

— О, я ведь его отец. — высокомерно заявляю я и приподнимаю подбородок, начиная смеяться вслед Ане.

Вскоре к нам заходит Доктор Данн и после небольшого осмотра я могу покинуть больницу и отправиться домой.

Я еще не освоил коляску так хорошо, как хотелось бы, но меня заверили, что это на некоторое время мой единственный способ передвижения из-за пяти переломов обеих ног. Меня, мягко говоря, приплющило к сидению, и спасателям пришлось буквально вырезать меня из машины.

Я с трудом помню, что тогда было… Помню лишь крик Аны и резкий поворот руля в ту сторону, куда неслась встречная машина, я хотел защитить мою, тогда еще беременную, малышку от удара другой машины.

После этой ужасной аварии у меня обе ноги в гипсе и множество ран, у Аны же рубец от кесарево сечения и небольшое сотрясание мозга, еще Теодор… К нему все перечисленное выше не относится. Нет, ни в коем случае. Он такой крошечный, что я могу держать его одной рукой, но не делаю это потому, что очень боюсь уронить его.

Кажется, я перестал дышать, когда впервые увидел эту кроху. Тогда Ана принесла его лишь на тридцать минут — более длительные прогулки могли плохо влиять на его здоровье.

Раздвижные двери открываются перед нами и я вдыхаю свежий весенний воздух.

Теодор спит на моих руках и я плавно спускаюсь со ступенек вниз к припаркованной недалеко машине. Тейлор позаботился о том, чтобы не было корреспондентов, но я все равно замечаю несколько человек с камерами по ту сторону ограды. Прижимаю сына крепче к себе, не позволяя камерам снять его лицо или ручку, которая надежно спрятана за теплым покрывалом, которое Ана предусмотрительно прихватила с дома.

Родители даже арендовали для меня специальную машину, куда я могу заехать на своем «байке». Мама сказала, что эту машину можно было бы и купить, но это всего лишь на несколько месяцев, а потом автомобиль будет лишь плохим воспоминанием о случившемся два месяца назад. Я согласился, потому что у меня даже не было сил, чтобы спорить после нескольких операций по сбору моих же костей на ногах. А потом часы, дни боли, плачущая Ана с малышом на руках, который мог уснуть лишь на несколько часов и то беспокойным сном.

Моя девочка так намучилась, пока я был в коме. Но теперь у нас все относительно, хорошо. И все идет по ранее продуманному плану, который немного откорректировала авария.

Тейлор знает свое дело, и держал все под контролем и в тайне от Аны и родственников. Все скоро решиться и если все будет, как мы ранее планировали, то все пройдет даже без жертв.

-Кристиан, тебе удобно? — голос Аны разрывает тишину и я поднимаю взгляд к ее лицу, поражаясь ее красоте, такой естественной и притягательной, что я постоянно поражаюсь, как моей жене удается так чудесно выглядеть, даже в самые трудные моменты…

-Да, детка, все хорошо.

Она лишь улыбается и отворачивается к окну, погладив перед этим головку Тедди, спрятанную под теплой шапочкой.

Когда мы приезжаем домой, Ана таинственно улыбается, забирая с моих рук Теодора и целуя его в пухленькую щечку.

На ступеньках дома сделали специальный съезд, чтобы я мог без чьей либо помощи подниматься к двери. Жена проходит вперед и, оборачиваясь ко мне, подмигивает и прижимает сына сильнее, как бы защищая.

Я ничего не понимаю, но с опаской держу курс в гостиную вслед за женой.

Внезапно мертвецкую тишину дома разрезают громкие крики и поздравления, которые я даже понять не могу, потому что очень громко и все смешалось в один гул голосов.

Я, кажется, начинаю понимать… Все так рады, потому что я вернулся домой… в это трудно поверить, но я очень рад всех видеть здесь…

Вечеринка, которую подготовила Мия проходит в дружеской и приятной атмосфере. Я даже и подумать не мог, что мне будет настолько приятно от того, что мои родные вместе со мной.

После того, как все разъехались по своим домам, я застаю Ану в спальне. Она кормит Теодора и что-то тихо говорит ему.

— Мне наконец разрешили самой кормить Тедди. — говорит она заметив меня, и немного оборачивается.

Ана… перевожу дыхание и продолжаю. — Ты прекрасна… Как Богоматерь. Такая нежная и таинственная… Моя красавица… Подкатываюсь ближе и с замиранием сердца смотрю на сына, который жадно сосет молоко.

— Что ты такое говоришь, Кристиан? — ее щеки алеют и она отводит взгляд своих прекрасных голубых глаз в сторону окна, за которым ничего не видно. — Я набрала несколько лишних килограмм, у меня теперь ужасный шрам посреди живота, и вообще, я далеко не красавица…

— Мне не важно все это — я люблю тебя такой, какая ты есть. Помнишь? — она кивает головой. — Тот шрам — это знак того, что у нас сын, которого я безумно люблю, и его мне подарила именно ты, не кто-то, а ты, моя жена.

Поглаживая щеку жены и она целует меня в ладонь.

— Я тоже люблю тебя. — Внезапно я слышу топот детских ножек.

Громкие шлепающие звуки раздаются по коридору и останавливаются возле двери в нашу спальню.

— Мамочка? Папочка? Я не пожелала Тедди спокойной ночи и не смогла из-за этого уснуть. — Светлая головка Ксу просовывается в открытом проеме двери.

— Иди сюда и пожелай.- Улыбаюсь и похлопываю себе по коленкам. Девочка залезает на мои ноги и заглядывает на руки Аны, на которых тихо посапывает малыш.

— Братик, я не буду будить тебя, потому что знаю, что мама очень устает от того, что ты часто плачешь. Я просто скажу тебе «Сладких слов». — Дочка целует лобик сына и улыбается. — Я с вами спать буду.

— Что? Почему, Ксу? — Ана удивленно спрашивает.

— Когда Тедди проснется, я его успокою и он опять будет спать. А то он ночью не спит, а днем спит. Мне же нужно с кем играть. -Рассудительно говорит девочка, сидящая на моих коленях, и пожимает плечами. — Притом наша с ним мамочка очень устает из-за его плача. Ей нужно отдохнуть, потому что потом она со мной будет играть.

— Да, ты права, малышка. — качаю головой, прекрасно понимая дочь.

Нам нужно обеспечить ей безоблачное детство, какого у меня не было. И я не должен делить ее и Тедда на приемного ребенка и родного. Это недопустимо.

Я прижимаю дочь к себе сильнее и она очень быстро засыпает. После с помощью Тейлора мы укладываем ее в кровать, почти не потревожив малышку, сам же, не без Джейсона, конечно, укладываюсь возле нее.

Мой сынок удобно расположился на моей груди и теперь сладко посапывает, причмокивая.

Внезапно слышу звук затвора фотоаппарата и поворачиваю голову на этот же звук.

— Ты бы прикрыл глаза для общей картины.- Ана улыбается и машет рукой с зеркальным аппаратом.

— Типа я сплю? Да? — коварно улыбаюсь и прикрываю глаза, слушая, как щелкает камера.

— Все, это, конечно не первые фото наших детей, но они самые лучшие.

— Надо бы пару фото распечатать. Я поставлю в кабинете. Лишь бы не просочились в прессу.- Открываю глаза и любуюсь своей прекрасной женой.

Она с интересом разглядывает меня и закусывает губу.

— Не смотри на меня так.- Смущенно бормочет она.

-Как? — Удивленно приподнимаю брови. — Я любуюсь своей женой.

— Не нужно этого делать сейчас. — Ана отводит взгляд в сторону и ставит фотоаппарат на тумбу. — Вот, когда я похудею, тогда…

— Что сделаешь? Зачем тебе худеть?

— Я набрала лишние килограммы. Их достаточно много, чтобы я начала заниматься.

— Иди-ка ко мне, детка. — подзываю рукой жену и она послушно подходит и садится возле меня, опуская руку на спину Теодора, нежно поглаживая его. — Ты прекрасно выглядишь…

— Ага, ты меня пока не видел без одежды.

— Я тебя уже изучил вдоль и поперек. Но каждый раз, когда я просто смотрю на тебя, я понимаю, что это далеко не так. — Задумчиво бормочу я. — Ты — женщина, которая подарила мне сына и, как бы ты не поправилась, ты все равно будешь выглядеть на все сто, потому что ты — мама, моя любимая женщина.