- Вчера мы потребовали омег у наших соседей, у этих мерзких шакалов, и получили отказ! - Начал шаман, оглядывая на удивление вялых оборотней. После самоубийства омег, после бегства мужей, волки должны буквально расплескивать тестостерон, однако все были хоть и встревожены, но на редкость инертны. Герольду сначала было непонятно, что происходит, однако, глядя на то, как все синхронно зевают, стало ясно: насильники, которые в течение нескольких последних дней не знали сна и отдыха, наконец, притомились. Лицо альфы изказила презрительная усмешка: то же мне, вояки. Однако, выступать против подопечных Герольд не рискнул. Да и был ли смысл? - Мы должны вернуть ваших мужей, мы должны объединить два племени!
- Надо повесить тех, кто отказал нам! - Неожиданно раздался чей-то относительно бодрый голос. Это был Кирс, который, пережив стресс из-за крушения семейной жизни, видимо, эту ночь провел в одиночестве, отсыпаясь.
- Да! Мы должны отомстить за нанесенное нам оскорбление! - Крикнул Герольд, и треть оборотней одобрительно закивали. - Мы сегодня нападем на племя Арена и вырежем всех, кто попытается оказать нам сопротивление! А всю верхушку мы повесим!
- Вождь! - Раздался возглас другого члена племени, беты Ия, который, в отличие от многих, с интересом слушал речь Герольда. Он поднялся и с усмешкой на тонких губах приблизился к альфе. - А Арена с Кайлином ты тоже вешать будешь, или рука все-таки дрогнет? Родители все-таки.
Ий произнес это нарочисто громко, и оборотни отозвались на вопрос беты издевательским смехом и перешептываниями. Герольд понимал, что никто из волков не верит, что он способен убить собственных родителей. Да и сам альфа не знал, поднимется ли у него рука совершить это страшное преступление. Но сказать “нет” оборотень не мог. Да и все эти обещания он давал только ради того, чтобы потом не надо было объяснять, за что он решил убить Давида.
- Я повешу всю верхушку! Арена, Кайлина, Аскольда, Феофила и Ланзо. А еще я лично перережу горло Давиду, если он появится!
- А Давиду-то за что? - Со смехом спросил Ий, искренне считая бравадой все, что говорит Герольд.
- Я не верю что он был изнасилован Аскольдом. Они переспали, но потом поссорились, и Аскольд взял на себя вину. На деле мой брат редкая потаскуха!
- Так может, тогда нам отдашь? Убивать-то зачем? Он же омега. - Не менее веселым тоном поинтересовался Кирс, которому обещания Герольда почему-то очень нравились.
- Подбери слюну! Он мой брат! И либо он чистый, либо мертвый! - Рыкнул альфа, с ненавистью уставившись на оборотня, который, решив, что настаивать не стоит, тут же затих.
Герольд говорил много и долго, однако об одном своем намерении он умолчал. Альфа точно знал, что если ему удастся задобрить Мора, то уж кого он точно казнит, так это рыжего волка Луиса. И не из-за желания отомстить. Герольд вдруг представил, как будет насиловать мертвое тело омеги. От одной только мысли об этом оборотень почувствовал сильнейшее вожделение.
Однако, пока Герольд рассказывал соплеменникам о планах нападения на племя Арена, пока шло голосование на этот счет, происходили события, которые спрогнозировать ни вождь, ни остальные альфы и беты не смогли. Стоило только начаться вече, как омеги из числа мужей стали быстро собираться вместе со своим скромным скрабом и многочисленным потомством. Страх оказаться на месте жертв, растущее унижение, возросшее в несколько раз домашнее насилие, а также умножение обязанностей, все это заставило оборотней крепко задуматься о будущем.
Они провели свое вече, тайное, незаметное для мужей, на котором было принято единственно верное решение - бежать. Организаторами выступили те самые пожилые омеги, которые затесались в толпе, когда Герольд требовал выдачи сбежавших волков. Уяснив для себя, что племя Арена точно не отдаст перебежчиков, оборотни решили последовать примеру своих соплеменников.
Известие о том, что омеги перебрались через стену к Арену, пришло уже под конец вече и вызвало достаточно бурную реакцию.
- Сбежали! Сбежали! Все сбежали! - Кричал в истерике бета, оставленный сторожить загон с бесправными омегами. Он прибежал на собрание, и, перебив на полуслове Герольда, начал, заикаясь и сбиваясь, рассказывать о новых изменниках.
Воссоздать картину произошедшего оказалось несложно: волк целый день нес службу возле загона, затем утомился, и, обозлившись, что муж никак не приносит ему обед, хотя на дворе уже был вечер, решил сходить домой сам, чтобы поесть, а заодно устроить взбучку лентяю. Вот только супруга в шатре не оказалось. Бета пошел искать его по поселению и выяснил, что ни мужа, ни прочих омег ни в соседних шатрах, ни на улице, нигде нет. А пока незадачливый воин бродил туда-сюда, ища хоть кого-нибудь, из загона сбежали и те, кому терять было нечего.
Герольд, едва сдерживаясь от смеха, сделал вывод, что омеги могли заранее обо всем договориться. Однако, истинную свою реакцию альфа не спешил демонстрировать.
- Предатели! - Взревел вождь, с удовлетворением отметив, что воины наконец вышли из сонного состояния и готовы рвать и метать. Оборотню было глубоко наплевать на омег, к тому же он знал, что если удастся объединить племена, то изменники уже никуда не денутся: им попросту будет некуда бежать. - Мы их накажем! И накажем тех, кто дает укрытие этим ублюдкам!
- Убить всех! Повесить! На Арена! - Послышались крики.
- На Арена! - Эхом ответил Герольд, и вся стая кинулась к границе.
Вождь надеялся, что соседи будут не готовы к нападению, однако его ждало жестокое разочарование: стена отсутствовала, а на ее месте стоял ровный отряд волков. И впереди всех Герольд увидел того, на чью встречу так рассчитывал. Это был Давид.
========== Глава 114. Битва ==========
Омегам-перебежчикам не препятствовали, даже наоборот, Давид распорядился временно подселить волков в шатры соплеменников и обеспечить всем необходимым. Но настоящий шок вождь испытал, когда к стене явились жертвы насилия. Полуголые, избитые и дурнопахнущие, омеги едва стояли на ногах. Не скрывая страха, дрожа от холода, они подошли к стене, не в состоянии даже перелезть через нее. От вида изнасилованных волков Давид почувствовал такой прилив злости, что умудрился даже вырвать один из столбов в ограждении.
- Чтобы этого всего здесь не было! Убрать стену! Сейчас же!
Лицо оборотня было перекошено от злости, глаза горели, и, сообразив, что новый вождь в эту секунду способен на что угодно, волки, не смея спорить, кинулись ломать забор, давая пройти несчастным омегам.
- Всех вымыть, накормить и отогреть. - Давид распоряжался, излучая удивительную уверенность в себе. Спорить с новым вождем ни у кого желания не возникало, хотя оборотень был и омегой, достаточно молодым, да и внешне казался едва ли ни копией Кайлина.
Давид находился в гуще событий, он следил, как исполняются его приказы, а также переговаривался то с одним, то с другим перебежчиком, выясняя, что происходит на той стороне.
Во второй партии омег был и Колман. Он нес на руках своих братьев. Уставший, осунувшийся, он шел, глотая слезы. Ему было страшно и тревожно. Перед самым побегом омега явился к Роджеру и обнаружил своего насильника едва живым. У холодного, находящегося без сознания альфы пульс почти не прощупывался.
Понимая, что оставить волка будет равносильно убийству, Колман срезал веревки и, пока никто не видит, перенес оборотня в теплый шатер. Он растер посиневшие руки и ноги Роджера, затем укутал его в одеяло, взял малышей и помчался к стене, понимая, что еще минута, и он может не успеть: поднимется тревога. И теперь, находясь среди спасенных, он стоял и рыдал, от отчаяния и боли. Его сердце разрывалось. Он вроде и хотел смерти своему обидчику, но при этом какая-то часть его желала чтобы Роджер выжил. Вот только если альфа выздоровеет, ответит ли он хоть какой-нибудь благодарностью? Волк был уверен, что нет.
