До Рождества осталось всего несколько дней, и настроение Ноэля было лучше, чем обычно. В парня вселилась уверенность, что всё будет иначе, что скоро всё поменяется. Омега хотел с кем-нибудь разделить свою радость, и вдруг ему пришла в голову мысль, что парализованный бородач, наверное, чувствует себя несчастным от того, что ему не удастся отпраздновать Рождество также, как обычным людям.
- Послушай, - омега сел напротив больного, внимательно разглядывая его лицо, - хочешь, я принесу сюда еловых веток? И попрошу апельсинов. Идет? Скоро Рождество, за окном снег, самая настоящая метель…
Ноэль хотел еще что-то добавить, но бородач вдруг заговорил. Это был тяжелый бас, с хрипотцой. От неожиданности омега замер, глупо хлопая глазами.
- Мне не нужна елка, - мужчина по-прежнему не шевелился, - Я не праздную Рождество. Но мне скоро пора домой. Ты за это время, Ноэль, стал мне другом, поэтому я тебе сделаю подарок на этот праздник. Возьми-ка у меня из-под головы подушку. Да-да, возьми ее, не бойся, - омега неуверенно следовал указаниям странного пациента, хотя руки у парня дрожали, - Забери сегодня эту подушку домой, поверь, пропажу никто не заметит. Но перед этим состриги с моей головы прядь волос и положи внутрь. Держи подушку у себя, ни в коем случае не спи на ней. Зато если тяжело заболеет близкий тебе человек, положи на ночь эту подушку ему под голову, и на утро, какая бы хвора на него не напала, он пойдет на поправку. Сделать так можно будет всего три раза.
Ноэль стоял, прижимая подушку к груди, стараясь не пропустить ни слова. Наконец, выслушав мужчину до конца, он взял в руки миниатюрные ножницы и обрезал жесткую черную прядь парализованного, после чего, положив ее внутрь, к перьям, снова с опаской взглянул на бородача.
- Правильно, а теперь куда хочешь, туда и клади подушку, она теперь невидима для остальных, ее никто не возьмет. А как закончится дежурство, заберешь подушку домой.
Омега твердо кивнул, положил подушку на подоконник и снова повернулся к бородачу. В голове проносилась масса вопросов, но парень задал только один.
- Как тебя зовут?
- Мафусаил, “отгоняющий смерть”. Этого тебе достаточно.
Ноэль не успел ничего ответить, как в палату вошел санитар, чтобы сообщить, что омегу вызывают к главврачу.
Когда же под утро парень вернулся за подушкой, бородач вовсю спал. Будить его омеге не хотелось.
========== Глава 7 ==========
Вернувшись домой, Ноэль тут же положил подушку на верхнюю полку шкафа, а сам завалился спать, едва успев сбросить верхнюю одежду. Уже засыпая, омега вспомнил, что он никому так и не сказал, что парализованный пациент заговорил. И почему? Ведь он целый вечер об этом думал, несколько раз видел врача. Так что же помешало?
А может, это всё сон? И никто с ним не разговаривал? Тогда откуда подушка? Хотя, подушку-то он мог зачем-то с собой взять…
И, придя к мысли, что всё дело в переутомлении, Ноэль вырубился.
Сперва парню ничего не снилось - его окружала сплошная темнота, но затем он ощутил нечто похожее на полет. Сон превратился в видение.
Ноэль парил над городом. Стоял яркий солнечный день, улицы были засыпаны снегом, однако омега, разглядывающий дороги и дома с высоты птичьего полета, не чувствовал холода. Спустившись ниже, он узнал больницу, где работал, а также окно, рядом с которым располагалась койка бородача. Усилием воли омега приблизился и заглянул во внутрь. Мафусаила в палате не было.
На пустой кровати лежала скомканная простынь, а рядом валялось упавшее на пол одеяло. Казалось, будто парализованный только что был здесь, и… куда-то исчез. “Неужели умер?” - от этой мысли больно кольнуло сердце, но в ту же секунду легкое дуновение коснулось щеки Ноэля, и он, ведомый тайному, не слишком понятному знаку, взмыл вверх и помчался следом за теплым воздухом.
Омега летел так быстро, что дома рябью сменяли друг друга. Иногда вид снизу закрывали белоснежные облака. Они были похожи на взбитый крем, и Ноэль пролетал сквозь них, ныряя в сверкающие на солнце, чистые клубы пара. А когда он смотрел в даль, то их скопление напоминало небесный город.
Омега мчал все быстрее, и вскоре дома закончились, уступив место снежным простыням полей, отделяемых друг от друга полосками черных посаженных деревьев. Ноэль спустился чуть ниже, разглядывая блестящие от инея верхушки.
Затем был лес и… Море. Бесконечно-синее, глубокое, на поверхности которого редко-редко можно было видеть черные щепки кораблей. Сверху они казались совсем крошечными.
Сколько Ноэль летел? Он не помнил. Только внизу постоянно менялись пейзажи. Моря чередовались с полями и лесом, а саван степей и серые каменистые долины пересекались полосами рек, в зеркальной поверхности которых ярко отражалось полуденное солнце. Наконец, почувствовав, что цель близка, омега начал спускаться. Снег потемнел, появились проталины, но вокруг не было не только лесочка… Ни единого деревца. Тянулись степи, на многие сотни километров. Ноэль спустился еще ниже, и его ноги коснулись черной вытоптанной земли.
Перед омегой открылся вид на какое-то поселение, и чем оно было особенно странным, так это тем, что дома его жителей представляли собой шатры из сшитых кусков кожи. Горели костры, и черные клубы дыма тянулись к яркому голубому небу. По поселению ходили люди, омеги - в чудных расшитых длинных кафтанах, гладко выбритые с собранными в косы угольно-черными волосами, и альфы и беты, бородатые, в черных рубашках, шароварах и сапогах. Вдали пасся табун лошадей, а дальше, в глубине степи, зачем-то были натыканы поодаль друг от друга огромные палки с флагами на концах.
Ноэль нерешительно направился к поселению, и тут, прямо перед его носом, откуда-то с неба, спустился, несясь на вороном коне с длиннющей гривой, Мафусаил. Раздался цокот копыт, и альфа, вполне здоровый, пронесся мимо парня. Омега замер, но тут бывший пациент пришпорил коня и, развернувшись, спрыгнул на землю. Он был одет как и жители села, не в больничное.
- Здравствуй, Ноэль! - мужчина был выше двух метров, огромный и широкоплечий, и омега почувствовал невольный страх перед ним. Однако тот дружелюбно улыбнулся, положил огромную руку парню на плечо и повел к поселению, - Ты не бойся, тут тебя никто в обиду не даст. Вижу, ты вперед меня даже добрался. Я еще круг сделал, чтобы проверить, как там мои лошадки, а ты не потерялся, тут же приземлился куда следует.
Ноэль кивал, чувствуя, как Мафусаил крепко держит его за плечи и глядя на других жителей. Увидев парочку, они отвлеклись каждый от своего дела и закивали обоим. Бородач что-то говорил, обращаясь к землякам, на совершенно незнакомом, неизвестном Ноэлю языке.
На кострах омеги жарили тонкие лепешки.
- Хочешь попробовать? - Мафусаил развернул парня к себе и улыбнулся в бороду. Тот кивнул в ответ, отчего-то поймав себя на мысли, что это не просто альфа, а жрец, или вождь. Почему-то хотелось назвать его “батька”, “отец”. Его огромная страшная фигура как пугала, так и заставляла благоговеть перед ним. Остальные односельчане, хоть и были куда крупнее обычных людей, с Мафусаилом сравниться не могли.
Бородач взял в руки горячую лепешку и, оторвав от нее кусок, протянул Ноэлю. Тот с благодарностью принял хлеб и, дуя на идущий от свежеиспеченного теста пар, тихо спросил.
- А где мы?
- Зачем тебе знать? Это место ты не найдешь на карте, сюда не попасть ни одной экспедиции. Оно и есть, и нет одновременно. Ты тут по приглашению. Моему приглашению, - Мафусаил не переставал улыбаться гостю, затем что-то сказал одному из омег, и тот вернулся с небольшим кожаным мешочком, - на, попробуй. Это парное кобылье молоко. Да ты не бойся, мы тут все его пьем.
