При любой удобной возможности он совершал попытки самоубийства, стараясь максимально навредить себе. Делал он это более чем осознанно. Омега не надеялся искупить свою вину, он хотел быть наказанным. Ален презирал себя за то что оболгал человека, протянувшего ему руку помощи. Но еще больше он страдал от того, что совершил преступление против того, кого любил. Этого он простить себе никак не мог. И лишь звонок Дугласа заставил Алена немного придти в себя.

Когда доктор явился к омеге, тот выглядел все еще неважно, но не так плохо как все это время. Синева под глазами немного ушла, однако худоба оставалась слишком заметна: щеки ввалились, запястья, обмотанные бинтами, стали совсем тонкими, даже через футболку были видны торчащие ребра, плечи заострились. Омега сидел в отведенной для него пустой комнате, на лежащем на полу матрасе.

Когда Дуглас вошел в комнату, Ален вздрогнул и, не сводя глаз с беты, неуклюже поднялся. Омега был явно напуган появлением доктора, хотя и ждал его эти дни.

- Ален… - Мужчина вошел внутрь и аккуратно закрыл дверь, стараясь держать себя в руках. Однако отчего-то стало жарко, а член предательски налился кровью. Доктор с сожалением про себя отметил, что омега по-прежнему сводит его с ума - причем болезненный вид мальчишки возбуждает не меньше. - Ну ты как? А это что?

Дуглас подошел к парню и взял его за руки, не сводя глаз с бинтов. Алену было стыдно. Он наслаждался теплыми прикосновениями беты, но смотреть в лицо мужчине он не мог. С трудом пересилив волнение, омега прошептал.

- Простите меня…

- Я сам виноват. - Дуглас отпустил одну руку омеги провел ладонью по щеке мальчишки, отчего тот чуть заметно подался вперед. - Я должен был сказать о своих чувствах, а я врал тебе.

- Я не достоин. Где вы, а где я. - Безжизненно произнес Ален. Он продолжал смотреть в пол, не смея поднять глаза.

- Нет! Это не так… - Мужчина чуть приблизил свое лицо к лицу омеги, но тот не шевелился.

- Так. Я не достоин. И никогда достойным не стану. Не стоило меня спасать…

- Да хватит! - Рыкнул Дуглас, чуть сторонясь назад. - Я не хочу это слушать! Да, я совершил ошибку, я не сказал тебе, что ты мне нравишься. Но не потому что ты - это ты. Я думал, что сама по себе любовь греховна и постыдна. И дело не в тебе, дело во мне…

- А сейчас вы так не считаете? - Ален впервые поднял глаза на доктора и тот покачал головой.

- Нет. - Мужчина снова приблизился к омеге, но поцеловать мальчишку первым он боялся. Виной была неопытность и природная стеснительность. Он надеялся, что Ален сам поймет, что надо делать. Но тот стоял, с приоткрытыми бледными губами и совершенно не шевелился. Так продолжалось пару секунд, потом омега вдруг схватил Дугласа за плечи и прижал к стене. Тот не сопротивлялся. Он попытался обнять мальчишку, но вдруг почувствовал, как тот расстегивает ширинку ему на брюках и застыл, в ужасе глядя на решительно сжатые бледные губы Алена. Доктор чувствовал, как по спине льется пот, однако, несмотря на панику, эрекция не пропадала.

- Ален, что ты делаешь? - Только и выдавил из себя бета.

- Вы же сами сказали, что любовь не постыдна? - Обдал жаром возле уха омега и следующим движением спустил белье и брюки мужчины.

- Да, но… - Доктор был растерян. Не зная, как себя вести в подобной ситуации, он решил поцеловать Алена, однако, в тот момент, когда это пришло ему в голову, мальчишка опустился на колени и коснулся горячими влажными губами головки члена. От неожиданности Дуглас тихо вскрикнул и вцепился рукой в отросшие волосы партнера. Бета уже не соображал. Дыхание омеги, язык, пальцы, касающиеся яичек. В голове смешались все мысли, которые были. Бета стонал, отдавая себя Алену, позволяя делать все что тот пожелает. И омега делал. Сперва он коснулся губами головки, наслаждаясь тем, как реагирует доктор, как стонет и как начинает подергиваться его крепко стоящий член. Ален про себя отметил, что несмотря на внешнюю холодность и колючесть, Дуглас оказался очень чувственным. Мальчишка провел кончиком языка по стволу, потом взял его в руку и стал вводить в себя.

Ален это делал с наслаждением. Прикрыв глаза, сосредоточившись на ощущениях, он сжимал губы и заглатывал член, по самое горло, получая от этого едва ли не большее удовольствие, нежели Дуглас.

Бета в ответ не стесняясь, стонал в голос, даже не думая о том, слышно ли его за дверью. Сама мысль о том, что Ален доставляет ему удовольствие ртом, стоя на коленях, сводила с ума. Вскоре доктор перестал соображать в принципе. Прикусив губу, грубовато и крепко держа за затылок омегу, он под конец начал долбиться в горло мальчишке, не давая тому даже выдохнуть, затем резко остановился и с силой прижав лицо омеги к паху, кончил ему в рот, невольно заставляя проглотить.

Дуглас даже не понял, что под конец действовал достаточно грубо, а вот для Алена это секретом не стало. Проглотив сперму, он отполз на матрас и затих, поглядывая на тяжело дышащего доктора. Тот едва сообразил надеть обратно брюки, затем сел на пол и уставился в пустоту, пытаясь привести свои мысли в порядок. Однако, первый в жизни и такой неожиданный минет стал для него слишком большим потрясением.

Дуглас молчал, не зная, что говорят в подобных случаях. Во-первых, бета не мог избавиться от чувства вины: он надеялся, что его первый раз будет с мужем. Что это будет после обряда, с нежными поцелуями, ласками. А не так, по-животному. Как в какой-то подворотне. И пускай он испытал огромное наслаждение, пускай он всегда представлял себе Алена на месте мужа и никого иного… Но Дуглас был романтиком, и сейчас, столкнувшись с победившим его разум инстинктом, ненавидел себя за свой же романтизм, за несоответствие реальности и его внутреннего мира. Во-вторых, он теперь жутко стеснялся, вспоминая, что он стонал, совершенно не контролируя себя. Мужчина покосился на Алена, который сидел в отдалении и не сводил с него глаз. Дуглас поймал его ждущий взгляд, затем, смутившись, отвернулся и произнес.

- Мы же даже еще не целовались… Разве так можно?

Ален не ответил. Он сжался в комок и разрыдался. Омега угадал мысли Дугласа и понял, что сглупил. Мальчишка опять ненавидел себя, только еще больше чем прежде. Вот только Ален не понимал, что бету раздирают противоречия, что тридцатилетнему девственнику не так просто разобраться в себе, в своих новых ощущениях, к которым он не был готов. Омега посчитал, что доктором, который скорее всего жалеет о случившемся, теперь движет презрение.

От того, что мальчишка плачет, Дугласу стало совсем паршиво. Он подполз к Алену и, чуть дотрагиваясь до его плеча, прошептал.

- Что я не так сделал? Пожалуйта, скажи. Только не плачь… - Бета попытался заглянуть в лицо к Алену, но тот лишь зарылся в подушку. - Я урод, да?

Мужчина не понимал, в чем его вина и от этого становилось совсем плохо. Помолчав немного, он прошептал.

- Прости меня, Ален.

- За что вы просите прощения? - Омега сел рядом с доктором, громко всхлипывая.

- Я урод. Дело в этом?

- В чем урод?

- Не знаю. Я не хотел сделать тебе плохо. И все равно сделал, раз ты плачешь. - Дуглас тяжело вздохнул и пожал плечами. - Прости, я не хотел тебя никак обидеть. Я просто не знаю, как вести себя с омегами. Я не понимаю, почему ты сделал мне… Ну…

- Вы не захотели меня целовать.

- Я хотел. - Горячо возразил бета.

- Но вы не поцеловали.

- И ты поэтому решил мне минет сделать?

- Мне хотелось… - Ален слабо улыбнулся. - А потом я почувствовал себя шлюхой… Вы под конец были грубым, начали трахать меня в рот… И сейчас… Вы сказали. Не важно. Просто вы не такой как все. Вы чистый, а я вас испачкал. И вы дали понять, где мое место…

Дуглас сидел, не шевелясь. Затем прошептал.