Он выдохнул, все еще смотря на меня.

— Дело не в том, что вы мне не нравитесь, Уиллоу.

— Тогда почему вы так грубы?

— Чтобы избежать привязанности, — пожал он плечами. — Я могу провести здесь больше времени, чем хотелось бы. У меня уже было два сердечных приступа, и в один прекрасный день я отдам концы, возможно, даже в ближайшем будущем. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь видел, насколько я уязвим.

Я прищурилась:

— Вы грубы со всеми, или я просто оказалась легкой мишенью?

— Со всеми, но, как вы видите, я стараюсь быть вежливым сейчас, — пояснил он. — А с вами, потому что был уверен, что вы возненавидите меня из-за этого.

— Да уж, — кивнула я. — Вы наблюдательны, — вздохнула, кусая губы и не отрывая глаз от его лица. — И как мы все это изменим? Что нужно сделать, чтобы я не ненавидела вас, а вы не влюблялись в меня? — постучала я задумчиво по подбородку. Я все еще не могла сдержать сарказм, хоть и не была уверена, стоит ли. Он мог разозлиться из-за того, что я продолжаю его дразнить, а это было бы не очень хорошо.

— Вы не ненавидите меня, а я никогда в вас не влюблюсь, — ухмыльнулся он. — Вам придется быть страстной и убедительной, чтобы добиться моей любви. Но мне кажется, вы не жаждите этого, так что не думаю, что у нас возникнут проблемы.

Я улыбнулась, потому что технически он назвал меня красоткой. Было похоже, будто Уайатт сделал мне своего рода комплимент, но я не собиралась спрашивать его, так ли это.

— Я убеждена, что любовь ускользает от нас прежде, чем мы успеем за нее ухватиться. По крайней мере, так было в моем случае, — пробормотала я. — Я не собираюсь гоняться за тем, чего нет, так что не думаю, что это будет проблемой.

Он сглотнул и отвел глаза, и я была благодарна ему за то, что он сделал это первым, тем самым подтвердив невозможность возникновения чего-то более глубокого и серьезного между нами. Я уже ненавидела его меньше, для начала этого достаточно.

— Если захочется нагрубить, нужно будет постараться сказать что-то приятное. А если мы скажем что-то неприятное или дерзкое, то придется сделать комплимент дважды. Это послужит нам руководством, как оставаться милыми и вежливыми, — слегка пожал он плечами. — Я не делал ничего такого раньше, так что считайте, вам повезло.

— Вы странный, — проворчала я.

— Это не очень-то приятно слышать, Уиллоу, — он снова посмотрел мне в глаза, слегка задрав подбородок. Я сглотнула, подумав, что будет нелегко, ведь я уже привыкла оскорблять его.

— У вас красивые волосы, — пробормотала я. — Такие вьющиеся и густые.

— О, правда? Что еще? — он улыбнулся краешком губ. Мне хотелось зарычать на него, лишь бы он прекратил так улыбаться.

— Сегодня от вас пахнет дерьмом. Вы, должно быть, каждый день так пахнете, потому что этот запах вам подходит, — сказала я немного громче, чем хотелось. И от него определенно не воняло дерьмом.

Он вздохнул:

— Вам следовало бы сделать татуировку на лбу с надписью «сука», вам бы подошло, — он смотрел на меня искоса, все еще улыбаясь. Такое ощущение, будто он передразнивал меня одной своей улыбкой, и это выводило меня из себя.

— У вас прелестные голые ноги, как у пещерного человека, — сказала я, скользнув взглядом по его ногам, которые каждый день видела торчащими из-под пледа.

Он опустил глаза и посмотрел на мои ноги, тем самым будто оскорбив их одним своим взглядом, чем еще больше разозлил меня.

— Эти кроссовки неплохо подчеркивают ваши… лодыжки. У вас милые лодыжки, Уиллоу.

Я почувствовала, будто ветер скользнул по моим лодыжкам, и у меня перехватило дыхание. На мне были укороченные брюки. Остатки ненависти, от которых удалось избавиться, вернулись.

Я сжала зубы и заставила себя улыбнуться:

— Да, а у вас и бедра неплохие. Как два окорока индейки на День благодарения.

— Неужели вы завидуете, что у меня такие пышные бедра? – широко улыбнулся он, и земля будто ушла у меня из-под ног.

Я закашлялась, прикрыв рот кулаком.

— Предпочитаю более четко очерченные силуэты, — ответила я приглушенным голосом.

Наступила длинная и неловкая пауза, мы просто смотрели друг на друга.

Я приоткрыла губы, он тоже.

Мы оба пытались сдержать смех, но затем синхронно рассмеялись в голос, будто поняв, что никогда не сможем искренне любезничать друг с другом.

— Все могло быть проще, — сказал Уайатт. — Может, принесете мне мой завтрак с двумя упаковками апельсинового сока, как и каждое утро, примерно в это же время. Что думаете?

— Я думаю, что надо взять ту палочку, что вы просили пару дней назад, и засунуть ее вам…

— В задницу? Вы хотели сказать в задницу, не так ли? — покачал он головой, улыбаясь.

Я издала возмущенный смешок.

— Нет, под ваш гипс, помните? Зачем вам вторая палка в заднице?

Из его груди вырвался громкий смех, но лицо оставалось серьезным, пока он не ответил:

— Туше, Уиллоу, туше.

17:02

— Выглядишь так, будто у тебя был… неплохой день, Уиллоу, — изучала меня Кейтлин. — Чем же он отличился от предыдущих?

— Не понимаю, о чем ты.

Было уже пять часов вечера, Аннетт только что закончила делать домашнее задание. Сейчас она сидела на табурете за столом и ела макароны с сыром. Кейтлин вышла из своей комнаты, неспешно подошла и села рядом на диван, вплотную ко мне. Она изучала мое лицо, пока я смотрела какую-то рекламу по телевизору.

— Выглядишь, будто влюбленная до безумия или увлеченная, как бы смешно это ни звучало, — прошептала она. — Ты что, влюбилась в кого-то?

Я сморщила нос, взглянув на нее краем глаза.

— На работе сегодня было не так уж и паршиво. Мое настроение не имеет ничего общего с противоположным полом, только идиотки влюбляются. А я умница, Кейтлин. Должна сказать, что несколько оскорблена твоим предположением, — усмехнулась я.

— Тогда в чем же дело? — она смотрела на меня сощурившись. — Нашла нового любовника?

— Я не потаскушка, ты, засранка!

Она фыркнула, хихикнув.

— Всем нужен секс, Уиллоу. Особенно нам, ведь мы знаем, каково это.

Я кинула на нее сердитый взгляд.

— Моя восьмилетняя дочь сидит на кухне и ест макароны с сыром, — прошипела я на нее, — и обсуждать секс сейчас я бы хотела в последнюю очередь.

Она положила голову мне на плечо, вздыхая:

— Я рада, что вы с Зейном больше не встречаетесь, не пойми меня неправильно. Ничего не могу с собой поделать, но уверена, что за этим твоим настроением стоит что-то или даже кто-то.

Я погладила ее по голове трижды, а затем решительно хлопнула ладонью по бедру, настаивая на своем:

— Нет никого, Кейтлин.

— Ладно, хорошо. Как прошел твой день?

Я драматично вздохнула:

— Тот пациент, который сущее наказание, пытался сегодня извиниться за свое отвратительное поведение, — пожала я плечами. — Этим он застал меня врасплох, но я все равно ненавижу его. Он старается быть менее приставучим, и это уже облегчает мне задачу.

Она буквально пожирала меня взглядом, мне не хотелось поворачиваться и смотреть ей в глаза. Я просто пялилась в телевизор, хоть и не обращала внимание, что там показывают.

— Тебе не понравится мое мнение относительно того, что ты мне только что рассказала, — пробормотала она.

— Давай закроем тему, Кейтлин, — вздохнула я.

Она повернула мое лицо к себе, сжимая мою руку. Я удивилась, когда она сжала ладонь со всей силы, тем самым показывая, как сильно беспокоится обо мне.

— Ты так сильно боишься жизни и перемен. Ты говоришь, что ненавидишь этого парня, своего пациента, но это не так, Уиллоу. Ты не можешь кого-то ненавидеть, и это наталкивает меня на мысль, что ты боишься его, и ненавидишь ты именно страх, а не парня, — ее голос звучал резко. Каждое слово будто пронзало меня насквозь, и я задрожала.

— Он груб и никогда не улыбается.