А домой-то куда? Сирота она с тяжёлой судьбой, оба родителя от пьянки погибли, братишка утопился, сестрёнка в приюте, сама в общежитии жила, маляром работала, там её Сашка и охмурил!

Он стервец красавец зеленоглазый, цыганистого типа, смуглокожий и черноволосый, брови на носу сросшиеся. В общем по виду орёл, по сути мозгляк. Она горевала, горевала, да домой засобиралась, я мол тут обуза.

А как я её отпущу? Что я бабскую натуру поганую не знаю, сейчас подруженьки прежние окружат, заверещат:

- Ну чо Распутина, сходила замуж -то? Много в Москве нажила, ну чо, давай хвались.

Ведь сожрут заживо и не подавятся, а цыплёнок мой, не смотрите, что фамилия звучная, да известная, совсем ей не соответствует, маленький худенький, в чём душа держится, а внешность, просто Мирей Матье в молодости, один в один.

В общем не отпустила я её, работать по лимиту пристроила, а потом и общежитие ей нашли, а вначале у меня жила, дочкой моей стала, второй. И ведь вот сестрице не стыдно было, когда ко мне приезжала в глаза девчонке смотреть, после того, как она её практически выперла. Такими делами и заботами полнилась моя жизнь. Ну о времени в Серпухове и о самих родах расскажу.

Глава 34 В Серпухове. Третьи роды.

Я еду в Серпухов, и чтобы скрыться от домоганий врачей и чтобы отдохнуть от Московской жары. Очень уж лето 81 жарким было и август потом не станет исключением. Приехали с Женей вдвоём к сестре. С места в карьер, она объявила, что утром нужно кормить Павлика завтраком в восемь часов или полдевятого, в обед Серёжа приходит к часу, так что всё должно быть готово, а вечером все возвращаются в 6, так что ужин тоже должен быть готов.

-А ничего, что я беременная, на последнем месяце и мне вообще-то отдыхать полагается?

-Ой, да ладно тебе, не перетрудишься. Подумаешь, да для тебя готовить и присмотреть за детьми пара пустяков.

Так-то вот и что тут ответить? К тому же мне сказано, что через день нужно бы ходить за молоком. Его можно купить только с утра, а очередь там большая выстраивается, но сама понимаешь, Павлику каши варить и Серёжа без молока не может.

Интересный разворот, а до меня-то как они с молоком обходились? Подумала, но промолчала, цепляться, себе дороже.

И начался мой "отдых'", с утра в 6 часов беги занимать очередь в молочный, там без очереди, несмотря ни на какой живот не пустят, приобрети в восемь, как откроется магазин и ты достоишься бидон молока и бегом назад.

Дети ждут, кормить надо, да и без присмотра мало ли что, мальчишки натворят.

Не успеешь завтраком накормить уже и время обеда, Серёжа пришёл и мальчишки, во дворе наигравшиеся обедать тоже с охотой бегут.

А там на полдник что-ничто, а детям сваргань и ужин не за горами. А тут то постирушки, дети изгваздаются, где

в сухую погоду грязь берут, самой сполоснуться, починить что разорванное, в общем не успеешь оглянуться спать пора, а с утра всё снова здорово.

От такого ритма у меня давление скакануло, или что не знаю, но только возвращаясь на пятый день с молоком из магазина, спешила я к детям и то ли ноги заплелись, то ли голова закружилась, но запнулась я и падать стала. И первая мысль, живот и молоко уберечь, больно дорогой ценой оно достаётся.

Я руки в локтях согнуть успела и рухнула на колени и локти, но ни животом не стукнулась, ни молоко не пролила. Зато руки и коленки в хлам. Там во дворе, рядом с котельной крошка шлаковая от угля рассыпана специально, вот меня на этой крошке упасть и угораздило.

Естественно ссаднила кожу на руках и ногах и частицы шлака кое-где в тело врезались. Известно рваные раны не так болят, как саднящие. Эта дрянь и мучает дольше и заживает медленнее.

Пришла домой, детей кормлю, раны обработала, промыла, а кожу жжёт и тянет так, что слёзы на глазах выступают.

С такими ранами у плиты возиться, не фонтан, как молодые говорят.

В общем делаю всё, а сама думаю, зачем мне это, отчего я добровольно голову в петлю всё время сую. Старшая, значит вези всю жизнь? А вместо благодарности одну козью морду строят, да недовольство высказывают. Ни одного спасибо, словно я прислуга и выговаривать мне в порядке вещей.

Что я за человек-то такой, что всем дозволяю собой помыкать,

и главное знаю сестрицу, как облупленную, а позволяю вновь

и вновь, садится на шею. В общем решила, всё, хватит. Пока

до ужина суть да дело, вещички собрала.

Дождалась Надежду с работы, подхватила вещи и Женьку и говорю, всё, я ушла к дедушке. Она что-то пытается сказать, но у меня мрак перед глазами, уши как воском залиты и только одно направление в голове, к деду. Так и ушла.

Иду и размышляю по дороге, нет во мне твёрдости, нет способности от хамства загораживаться и ведь не только с роднёй, но и на работе.

Сколько раз на мне мои работнички ездили в прямом смысле слова. Хреновый из меня начальник-то, слишком податливый и жалостливый. Ведь сколько раз им на уступки шла, за них работу справляла, домой съездить не только в отпуск позволяла, а в ответ что получала? Наверное эти боль и обида меня заставили себя жалеть, ишь разнюнилась.

Нет, говорю себе, хватит жалости, а то идёшь и сопли в кулак собираешь, возьми себя в руки немедленно, хуже было, вынесла, а это так, мелочи, пройдёт.

В общем пока дошла и пореветь и успокоиться успела.

Но и мать и дед заметили морду мою распухшую, глаза красные и руки-ноги ссаднённые.

- Не смей больше туда и ногой ступать,- заявил дедуля.

Ой, а я ведь рассказать забыла, что бабули к этому времени уже не было. В конце 79 она обменяла свою квартиру на жильё в Лениграде и уехала, поближе к детям. У них с дедушкой к тому времени почти война шла, по любому вопросу, и так бывает.

Оба старенькие, сварливые, оба устали видимо друг от друга, её к детям и потянуло. Но недолго она пожила, в мае 80 скончалась в одночасье, тромб возле сердца оборвался. Пошла в магазин, да дальше порога не ушла, дверь ключом открыла и рухнула. В общем-то быстрая и лёгкая смерть.

А дедушка после известия о её смерти сильно сдавать начал. Он раньше за всю жизнь всего две болячки перенёс, чирей на животе, и ногу сломанную во дворе на льду, а тут начал активно простудой прибаливать, но к врачу не шёл, сам мол с усами, справлюсь. А сам всё слабеет, с палочкой передвигаться начал и прикашливать постоянно.

В общем сдавать дедуля начал. Оно и понятно, возраст-то девяносто семь уже, долго пожил.

Но по-прежнему в ясном уме и всё старался сам себя обслуживать.

Стала я отдыхать у них. Ну не то чтобы вообще сижу ничего не делая, но вдвоём с матерью забот всё поменьше и устаю не так. А Павлика Надежда привела сюда же, куда денешься, где один там и второй. Он всё интересовался, когда же у меня дочка родится?

Они, когда весной у нас были, оставили Павлика со мной, а сами по магазинам помчались. Вот он в окошко на кухне смотрел, на батарею встал, а я его обняла, чтобы, не дай Бог, не свалился. Чувствую он напрягся, а ребёнок в животе шевелится и он почувствовал.