Он наслаждается не меньше, чем Гарри, а то и больше.

Он так долго об этом мечтал…

Харт с каждой минутой все больше отпускает себя и стонет уже практически на каждом движении. Оказывается, он несдержан на эмоции в постели. Каждый звук отдаётся в Эггзи вибрацией от загривка к копчику.

Гарри пристраивает руки у него на плечах, то ли держась, то ли контролируя движения.

Бедра Гарри начинают дрожать.

То ли от напряжения, то ли от приближения разрядки.

Эггзи кажется, что все же второе, потому что практически тут же Харт сам пережимает себя в основании, а другой рукой буквально тащит Эггзи за растрепавшиеся вихры вверх.

От этого действия Анвин практически хнычет:

- Бляяядь, Гарри….

- Раздевайся и через подлокотник.

Харт почти рычит, и этот звук пробуждает в Эггзи какие-то первобытные инстинкты.

Склониться.

Подчиниться.

Отдаться.

Он встает на подгибающиеся ноги и чуть не падает.

Гарри ловит его и, обхватив голову руками с двух сторон, бережно целует. Нежно, как-то даже целомудренно.

Они целуются впервые. Касания губ осторожные и мягкие, трепетные, в полной мере соответствующие первому поцелую.

Вкус наполовину соответствует вкусу Гарри, и Эггзи мысленно делает пометку, что Харт не брезгливый.

Гэри понимает - это надолго. Всё это - он и Гарри, их быт, их чувства, их страсть… Надолго, если не сказать навсегда.

В животе начинают шевелиться пресловутые бабочки, и Эггзи мурчит сквозь поцелуй.

Он редко когда бывал искренне счастлив, но сейчас он чувствует именно счастье.

До неприличия, до боли, до слез.

Наверное, это истерика. Или болезненная эйфория. В любом случае, он бы ни за что не отказался от этого момента, даже если всё это неправильно.

Гарри не даёт ему растечься сахарным сиропом, но, видимо, понимает, что Эггзи пребывает в прострации. Он сам начинает его раздевать, параллельно стягивая и свою одежду.

Он отшвыривает рубашки, которые собственноручно гладил после стирки, даже не глядя, куда они летят.

Он держит Анвина в вертикальном положении чисто за счёт поцелуя, будто притягивая его губами, как магнитом.

Попутно он гладит его везде, докуда дотягивается. Когда он сжимает и тянет его соски, Эггзи стонет, поддаваясь навстречу и практически роняя и себя, и Харта на пол.

- Аааа… Что ты со мной творишь… Ебать меня, Гарри…

- Ну, ебать, так ебать.

Гарри одним плавным движением укладывает Эггзи на ручку кресла и спускает с него штаны вместе с бельем.

Анвин издаёт громкий стон, когда его обнаженный член касается холодной кожаной обивки.

Но Гарри намеренно обходит его вниманием, поглаживая ставшую сверхчувствительной кожу везде, кроме паха - плечи, спину, ягодицы…

Им он уделяет особое внимание.

Он раздвигает их, сжимает и пощипывает…

Эггзи извивается, перегнутый через кресло, и подаётся навстречу.

Он упирается руками в противоположный подлокотник, но ладони соскальзывают.

Он едва-едва достаёт до пола ногами, расставив их так широко, как только может, и отставив задницу максимально вверх.

Гарри на пробу вводит в него один палец и подаётся вперёд всем корпусом, так что все его десять влажных и горячих дюймов касаются бедра Эггзи.

На этот раз они стонут в унисон.

- Ты всегда такой поддатливый? - шепчет Гарри, и Эггзи лихорадочно пытается вспомнить, как разговаривать.

- Я готовился… Для тебя…

- Ох, ебать тебя, Эггзи… - Гарри вставляет в него уже два пальца по самые костяшки и раздвигает “ножницами” бархатистые стенки.

Он двигает ими быстро, даже агрессивно, и Анвин поскуливает от каждого движения.

Два пальца быстро превращаются в три, а три - в четыре.

Гарри вталкивает их глубоко, так что снаружи остаётся только большой палец, и слегка сгибает фаланги, лаская Эггзи изнутри.

Сам Эггзи уже попрощался с последними остатками разума, превратившись в одну сплошную эрогенную зону.

Он издавал такие звуки, на которые, по собственному мнению, был не способен.

Он высоко по-девчачьи стонал, порыкивал на особенно сильных толчках и матерился как никогда в жизни.

Гарри был поистине терпеливым человеком и самым настоящим джентельменом. Как у него хватало выдержки не плюнуть на комфорт мальчишки и не выдрать его без церемоний - загадка.

Тонкие губы были искусаны до крови, и мата с них срывалось не меньше, чем с губ Эггзи.

Не в силах больше ждать, Гарри вставил в Анвина по два пальца с каждой руки и потянул в стороны, максимально раскрывая.

- Чтоб тебя, Гарри, блядь, пожалуйста… Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…

Прохладный воздух заставлял раскаленные мышцы сокращаться, но Эггзи не мог сжаться полностью - пальцы Гарри были сильнее, буквально выворачивая его наизнанку.

- Готов? - Гарри едва совладал с голосом.

- Да, черт тебя дери… Да-да-дааа!…

Харт отпустил его, слегка подтянул к себе, так что на подлокотник Эггзи теперь опирался грудью, сплюнул на ладонь, размазал слюну по разработанному красному колечку и приставал истекающую смазкой головку к пульсирующему входу.

Он на секунду позволил себе задуматься о презервативе, но справедливо рассудил, что их проверяют до и после каждой миссии, так что и он, и Эггзи - чисты.

Больше он к этой мысли не возвращался.

Гарри медленно проталкивался внутрь.

Эггзи чувствовал буквально каждый гребанный дюйм, каждую шероховатость.

Он был растянут и заполнен до предела, но все равно, по ощущениям, оставался черезчур узким для Гарри.

Впрочем, для Гарри кто угодно был узким.

Харт вошёл на треть и замер.

- Ещё… - Эггзи не понял, вслух он это сказал или в мыслях, и решил повторить, - Ещё! Ещё, блядь, двигайся дальше…

Гарри послушался и продвинулся ещё на пару дюймов. А потом сделал что-то такое, от чего у Эггзи посыпались искры из глаз.

Член восхитительно давил на простату, и когда Харт крутанул бедрами, Эггзи выгнулся, срываясь на хриплый крик.

Гарри повторял это движение ещё и ещё, пока Эггзи не начал задыхаться, а на его глазах не выступили слёзы.

- Больше, дай мне больше, тебя, дай, ну же, ещё, ещёооо, - речь Эггзи больше походила на горячечный бред, чем на связанные предложения, но Гарри, видимо, был с ним на одной волне.

Он крепко держал его за ягодицы, широко разводя их в стороны, и осторожно продвинулся дальше. Ещё на дюйм.

Харт решил, что этого хватит, и подался обратно. Эггзи зашипел и сжался, будто бы стремясь не выпускать его из себя.

Гарри практически вышел, оставив внутри только головку, и снова толкнулся вперёд. На этот раз шло легче, глаже, быстрее, а от того ещё приятнее.

Эггзи снова вскрикнул, закусив губу, и сильно стукнул кулаками по подлокотнику.

Гарри повторил движение.

И ещё.

И ещё.

С каждым разом он увеличивал темп, но все ещё крепко держал Эггзи за бедра, не позволяя ему подмахивать.

Сам Эггзи буквально сходил с ума. Вестибулярный аппарат взбесился, так что где верх, где низ, где Гарри, а где кресло - было непонятно.

Гэри жутко хотелось потрогать себя, до зуда под кожей и сведенных мышц, но если он уберет руки с подлокотника, он не удержится, и следующий толчок отправит его на пол.

Он и так с трудом не выходил из позы - каждый раз, когда Гарри двигался внутрь, Эггзи приходилось вставать на мысочки и тянуться вперёд, чтобы вместилось больше.

Гарри держал его крепко, так что потереться членом о кресло тоже не представлялось возможным.

Эггзи чувствовал, как по щекам катятся слёзы и как саднит горло от постоянных криков.

Гарри поднял одну руку и плавно провёл ладонью от лопаток Анвина до ямок на пояснице.

Почему-то этот нежный жест стал решающим.

Эггзи пробило судорогой, все внутри скрутилось и подобралось, он сжал Гарри так сильно, что тот застонал в полный голос, и этот звук толкнул Анвина за грань.

Он на мгновение потерял сознание от затопившего его удовольствия, по-крайней мере, перед глазами все почернело, а звуки одним разом куда-то исчезли.