– Ну…. Это… Я думаю… Честно признаюсь…
Все эти слова сопровождались всевозможной мимикой, сопряженной с гримасой отчаяния, ведь Саммервуд так и смогла выдать даже тех версий, которые лежали на поверхности. Она сама это ясно понимала, но как ни старалась, не могла ничего с этим поделать.
Стэмп честно дал ей три минуты чтобы начать свой монолог, которые протянулись, казалось, целую вечность. Собравшиеся уже начинали потихоньку подтрунивать девушку, нашептывая ей самые разные абсурдные версии, типа «труп похитили инопланетяне», «тело растворили в растворе серной кислоты» и тому подобное. Никто не отказал себе в этом удовольствии. По столам пробежали смешки. Наконец, Майк решился покончить с этими бессмысленными муками Саммервуд, чтобы самому поскорее завершить затянувшееся совещание.
– Мы поняли тебя, Линда. Присаживайся – и, обращаясь к подчиненным, продолжил. – Трудно, трудно младшему инспектору Саммервуд. Просто она очень устала. Видимо, устала вчера на какой-нибудь очередной вечеринке в своем клубе для неугомонных дрыгоногов и всевозможных нюхальщиков.
С обиженным лицом, но по сути своей, наконец, освобожденная от страшной экзекуции, Линда на ватных ногах бухнулась в свое кресло. Подоспевшие Редлифф и Винстон подняли стол, а Ван Гистон и Йенс, только-только отправившийся от прошедшего испытания, быстренько подобрали рассыпавшиеся по кабинету со стола канцелярские товары. В общем, в скором времени стол Саммервуд приобрел вид, который имел несколько минут назад. Несмотря на все насмешки и подтрунивания со стороны коллег, ребята ценили Линду как верного товарища, не слишком смышлёного, конечно, но своего, закадычного друга.
– Итак, все успокоились. Продолжим совещание. Давай, Джек, вещай.
Винстон мягким молниеносным движением поднялся со своего кресла и застыл в позе уверенного в себе человека, скрестив руки на груди.
– Господин комиссар, я по-прежнему настаиваю на версии об инсценировке похищения трупа Милтона…
Майк неспешным движением прервал его на полуслове.
– Я же тебе обещал, что мы обязательно с этим разберемся. А теперь прошу тебя высказаться по существу дела.
– Хорошо, хорошо, комиссар, попробую высказать свое мнение по поводу настоящего дела. Попробую абстрагироваться от своей основной версии…
Джек ненадолго замолчал, видимо, обдумывая свою рабочую версию, взвешивая все «за» и «против», доводя мысль до логического завершения. Думал он несколько минут, почесывая правой рукой свой волевой подбородок. Наконец, зычно выдохнув, он продолжил.
– Тогда я думаю, что есть два возможных варианта: либо это сатанисты или лица с другой нетрадиционной вероисповедальной ориентацией. К тому же скоро день весеннего равноденствия. А в этот день как раз у них отмечаются всевозможные праздники – Остара там, Комоедица, Навруз и другие языческие и сатанинские празднования. Ну, а если это все-таки не они, тогда можно рассмотреть еще одну версию.
«Интересно трактует – про себя отметил Майк. – С обоснованием. Обыкновенную, тривиальную версию, вон под каким соусом, подает, да еще с какой эрудицией».
– Это, так сказать, преступление может оказаться чьей-то дурной шуткой. Но, тогда тут тоже все будет крутиться вокруг домашних Милтона. Эта версия тесно перекликается с нашей основной версией, поэтому их проверку можно будет проводить параллельно. У меня все – выдохнул Винстон.
– У собравшихся будут вопросы к докладчику? – томно спросил Стэмп, привычно обводя подчиненных пристальным взглядом и разглаживая свои усики.
Оказалось, что вопросов к докладчику ни у кого не возникло, тогда Майк поблагодарил Винстона и сам взял слово.
– Теперь наступило время подытожить все рабочие версии, прозвучавшие здесь.
Подходила самая ответственная часть совещания, самая, так сказать, важная его составляющая – распределение обязанностей между подчиненными по отработке всех версий, озвученных на совещании. Майк всегда не любил эту часть, потому что среди его подчиненных всегда находился человек, не довольный доставшимся ему поручением. Тогда он начинал ныть, постоянно и, как всегда некстати, путаться у него под ногами (интересно, почему именно после получения не интересующего его задания подчиненный чаще других начинал попадаться на глаза комиссару), причитая, молясь и даже требуя дать ему новое, более интересное или менее опасное (бывало и такое) поручение. Но жизнь есть жизнь, и как бы ни было неприятно ему назначать поручения, сейчас пришло время заняться именно этим. В последние несколько минут, уже окончательно очертив круг всех возможных версий, Майк крутил в голове вопрос, кому какое поручение дать. Конечно, в отношении Редлиффа и самого себя он уже точно знал, какие задания они с ним будут выполнять. Оставалось только распределить поручения между оставшимися сотрудниками отдела уголовного преследования: Ван Гистоном, Винстоном, Йенсом и Саммервуд. Обычно, Стэмп распределял задания между подчиненными по версиям, которые те выдвигали. А если версий наскребалось меньше, чем сотрудников, то Майк делил несколько поручений по одной версии на двух-трех полицейских для экономии времени. Сейчас же все было по-другому. Майка задела за живое перепалка Ван Гистона и Редлиффа. Особенно ему не понравился тон старшего инспектора, с которым он позволил себе критиковать версию Редлиффа, ехидный взгляд, которым он смотрел не только на Дика, но и на него – комиссара юстиции Майка Стэмпа. Сама по себе перепалка ничего плохого собой не представляла. Даже, наоборот, любая критика раскрывала все слабые и сильные стороны версий, выдвигаемых инспекторами. Но только не сегодня и только не со стороны Ван Гистона. Здесь и сейчас он перегнул палку и за это должен понести заслуженное наказание. Теперь Майку надлежало сначала определить круг возможных поручений, которые придется распределять, а затем найти какую-нибудь самую неприятную, а может быть, и опасную работенку и отдать ее зарвавшемуся Ван Гистону.
Майк сложил ладони в замок на столе, положив свою записную книжку прямо перед собой. В нее в течение всего совещания он записывал все прозвучавшие версии.
– Основной версией по настоящему делу я считаю версию младшего инспектора Редлиффа о заинтересованности родственников Милтона в пропаже трупа (он намеренно не связал себя с этой версией, чтобы не нагнетать и так взрывоопасную обстановку в отделе) и каким-то образом причастных к совершению преступления.
Майк не отрывал глаз от своего раскрытого блокнота, целенаправленно сосредоточившись именно на этом клочке бумаги. Но он буквально кожей чувствовал, как злопыхают его подчиненные. И все их внимание сейчас сосредоточено на Редлиффе (любимчике комиссара!). Стэмпу было ужасно жаль Дика, неплохого по сути своей сыщика, дотошного инспектора, готового день и ночь пахать на ниве уголовного сыска, да и просто хорошего человека. Но поделать сейчас он ничего не мог. Редлиффу самому было необходимо пройти этот нелегкий путь, чтобы закалить свой характер на пути к должности комиссара, человека, способного выстоять при любом натиске со стороны любых сил и отстоять при этом свою правоту.
– … Вторая версия – монотонно продолжал бубнить Майк – Версия старшего инспектора Ван Гистона о причастности к преступлению трансплантологов либо других специалистов, специализирующихся в области использования человеческого материала. Третья версия – Йенса – о том, что преступление могли совершить контрабандисты, воспользовавшиеся телом Теодора Милтона еще при его жизни, для доставки в Вурджвилль каких-то запрещенных предметов, но не получившие от него по независящим от них причинам свой товар. И наконец, четвертая версия – Джека Винстона – о совершении преступления сатанистами или другими членами оккультных сект. От младшего инспектора Саммервуд мы так и не дождались хоть сколь-нибудь связных слов.
В кабинете вновь раздался взрыв смеха, обстановка немного разрядилась.
– Конечно, разве инспектору Саммервуд есть хоть какое-нибудь дело до исчезновения трупа какого-то там Теодора Милтона – Майк пристально разглядывал Линду, стараясь просверлить в ней дырку насквозь.
