– А ещё у тебя тяжёлая детская душевная травма, родители-изверги, отвергшая тебя первая любовь, полный трагедий и драмы жизненный путь. Что по-твоему мнению придаёт тебе загадочности и привлекательности, а также полностью оправдывает всё то дерьмо, что ты натворил, – отчеканил Парацельс.

Ворон выглядел так словно ему вылили ведро воды на голову.

– Откуда ты знаешь? – он впился в архимага взглядом, словно хотел прожечь насквозь. – Ладно про травму и родителей, а про дерь… остальное?

– Да просто ты настолько шаблонный и предсказуе… – Парацельс умолк, не закончив. В его глазах отразилась напряжённая работа мысли. Геренду даже показалось, что он услышал скрип шестерёнок в мозгу волшебника.

– Я твой погибший в детстве брат! – с коварной улыбкой выдал архимаг.

Геренд смачно припечатал себя ладонью по лицу.

– Чего… чего?! – Ворон озадаченно заморгал. – А как же тогда…

– Я выжил, – спокойно произнёс Парацельс, даже глазом не моргнув. – Хоть и побывал на грани и даже за ней.

– Моего брата дракон сожрал! – сказал Ворон, пристально вглядываясь в лицо Парацельса.

– Из самой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода, – загадочно ответил Парацельс.

– А того дракона сожрал другой дракон, покрупнее!

– Чем больше драконов – тем больше выходов, – пояснил Парацельс.

Геренд смачно припечатал себя второй ладонью.

– Но почему ты не вернулся к нам назад? – продолжал докапываться Ворон.

– Амнезия, – без запинки ответил Парацельс. – Прихватила, зараза. Но вот как тебя увидел, брат, так сразу и отпустила!

Геренд вновь проклял своё новое тело – всего две руки и совершенно не гибкие ноги!

Широко улыбаясь Парацельс продолжил щедро вешать Ворону лапшу на уши.

– Я понимаю, что именно моя смерть что-то надломила в тебе, толкнула на лёгкий путь, на тёмную дорожку. Но никогда не поздно встать на тропу искупления!

Но Ворону, видимо, надоел этот спектакль.

– Не знаю, как тебе удалось узнать о моём брате! – прорычал он и перехватил посох двумя руками. – Но я заставлю тебя пожалеть об этом! Пророк, ясновидящий или кто бы ты ни был! Я выну твою душу и разорву её на мелкие кусочки!

– Ты лучше оглянись! – воскликнул Парацельс, переведя взгляд Ворону куда-то за спину.

Колдун лишь разочарованно скривил губы. Похоже он переоценил этого так называемого "архимага". Он всерьез рассчитывает, что детская уловка сработает? Надо побыстрее закончить с жалким шарлатаном и вернуться к прежним делам, к рыцарям и оберегаемой ими карете.

– Что за жалкая уловк-к-х-х-х-хрр! – не договорив, Ворон захрипел и забулькал, щедро орошая накидку из вороньих перьев кровью.

Трудно складывать слова, когда в шею сзади вонзился арбалетный болт.

– Чувствую себя последней крысой, – Парацельс разочарованно вздохнул. – Так и не вышло хорошей дуэли.

Он вновь бросил взгляд на карету. В дверном проёме, распахнув дверь настежь, стоит молодо выглядящая женщина в красивом, украшенном перьями и мехами платье. На шее у неё ожерелье из разноцветных камней, на руках – браслеты с рунами. Узкую талию плотно обхватывает пояс с несколькими подсумками, словно у охотника или рыбака. В вытянутой руке она держит странное устройство, похожее на миниатюрный арбалет.

Лицо её нельзя назвать красивым, скорее вполне обычным и неприметным. Широкий лоб, тонкие брови, узкий подбородок – людей с такой внешностью пруд пруди и среди простолюдинов, и даже среди знати. Но одна черта сильно выделяет даму из массы – её глаза, серые словно тучи. Судя по спокойному и сосредоточенному взгляду охотника, выследившего добычу, эти тучи уже сгустились над чьей-то головой и вот-вот грянет гром.

"Прямо в яблочко, – подумал Парацельс, глядя на окровавленное острие болта. – Адамово яблочко… Расстояние не особо большое, но попала точно в шею. Заклинание не прочесть, если горло полно крови".

Рухнув на колени, Ворон скрюченными пальцами тщетно хватался за окровавлённое горло, чувствуя как с каждой каплей крови стремительно утекает жизнь.

"Что за бред??? – молнией вспыхнула мысль в мозгу колдуна. – Меня, Ворона, не убить простой железкой!!"

Чародей воззвал к своей силе, потянулся к незримым струнам магии, сыграть исцеляющую мелодию. Но родился лишь жалкий звон, да струны окрасились кровью, стекающей со скрюченных пальцев.

Что-то мешает нормально колдовать, собрать мысли в кулак. Что-то сковывает его.

Неужели арбалетный болт далеко не простая железка?

Волосы Ворона стремительно поседели, а морщины покрыли его лицо сплошной сетью.

– Воро-о-о-он! – взревел Жбан. – Парни, убить их!

Разбойники словно очнулись ото сна. Застонал воздух, разрываемый воплями дюжин лужёных глоток. Заработали мускулы, перемещая капельки пота из одной части тела в другую. Земля затряслась от топота сапог, а воздух со свистом вспороли стрелы, обгоняя даже запах немытых порток.

В общем, громилы всем своим видом дали понять, что они не просто какая-то там массовка, и сейчас начнут серьёзно надирать зады!

Парацельс устало закатил глаза. Стрелы, трескаясь и ломаясь, отскакивали от его тела, словно от железной стены. Едва нападавшие приблизились на расстояние удара, Парц резко взмахнул рукой, и яркая вспышка ослепила всех присутствующих.

В дорожную пыль упало оружие и пустая одежда. Сами разбойники таинственно исчезли, словно испарились. Остался только непередаваемый запах портянок, от которого у Геренда уже слезились глаза.

Впрочем нет! Из-под складок одежды одна за другой выбирались лягушки. Очень большие и воинственные лягушки. Увидев волшебника, они обложили его такой громкой квакающей руладой, что с деревьев только чудом не посыпались листья.

– Взгляните на это с другой стороны. Впервые вы начнёте приносить пользу человечеству, истребляя комаров, – приободрил их архимаг.

Лягушек перспектива приносить пользу, кажется, не очень обрадовала. Но Парацельс уже забыл о них, снова переключив внимание на Ворона.

Чернокнижник испустил дух. Мёртвая плоть ещё подёргивалась в агонии, а сверху уже парил призрак Ворона, соединенный с телом светящейся пуповиной. И взгляд, которым дух сверлил архимага, просто не поддавался описанию. Гнев, отчаяние, страх, ненависть – очень приблизительные человеческие эпитеты, способные лишь отдалённо описать бурю, бушующую в призрачных глазах.

Как любой серьёзный волшебник, Парацельс умел не только видеть души умерших, но и разговаривать с ними.

– Жаль, не вышло у нас хорошей битвы, – сказал архимаг с явным разочарованием.

– Ты! – выпалил призрак. – Ты!

– Я, – согласился Парацельс.

– Ты убил меня!

– Строго говоря, тебя убил арбалетный болт, – поправил Ворона Парацельс.

– Я бы легко отразил его! Ты отвлёк меня!

– Какая уже разница? – заметил алхимик. – Маг не имеет права отвлекаться.

В ответ Ворон разразился нецензурной бранью пополам с бессильными обрывками заклинаний. Речь его с каждой секундой становилась всё тише и бессвязнее, а сам призрак всё бледнее и прозрачнее – мир мёртвых потихоньку затягивал свежую душу.

– Парц, – Геренд коснулся плеча архимага. – Ты там с колдуном переговариваешь?

Бывший вампир, лишённый магии, не видел душу Ворона, но, разумеется, подозревал о её присутствии.

Дама с арбалетом, кажется, тоже о чём-то догадывалась. Во всяком случае она очень пристально глядела на тело Ворона и не торопилась опускать своё оружие. Охранявшие её рыцари топтались на месте, ожидая приказов.

– Он там, случаем, не грозится мстить посмертно? – спросил Геренд. – А то проснусь утром, а он под потолком кружит и зудит, какая я сволочь.

– Я его быстро спроважу, не переживай, – сказал Парацельс. – Уже скоро его затянет в мир мёртвых, и забудем о нём. Подозреваю, на той стороне уже выстраиваются в очередь, чтобы лично поприветствовать его. Как правило, подобные колдуны за жизнь наживают немало врагов. Далеко не все из них люди.