– Дай мне нож.

Маска посмотрел Тео прямо в лицо. Они стояли близко, так что Тео стало не по себе – словно из глаз Маски глянул Вангели. Только мэр всегда смотрел как будто сквозь него.

– У тебя рана.

– Да. Дай мне нож.

Маска закинул сумку на плечо и выпрямился. Тео вспыхнул и вздернул подбородок – он и сам был немалого роста, но Охотник оказался выше и плечистей.

– Что случилось после того, как ты открыл свою дверь?

Вопрос нелепый. Тео растерялся.

– Лабиринт… я бежал по лабиринту.

– А куда делась твоя тень? Она же и оказалась дверью, верно?

Тео пожал плечами:

– Раньше моя тень была человеческой. Потом превратилась в дверь. А теперь исчезла. Плотник говорил, у некоторых нежителей нет теней. Но я не нежитель, это точно.

Маска задумчиво кивнул, раскрыл сумку – Тео увидел какие-то банки, что-то округлое и железное – и вынул большой нож в кожаных ножнах с узорчатым тиснением.

– Держи.

Тео показалось, что из всех подарков в его жизни этот был лучшим. Кроме отцовского флуера, конечно. Он сам не заметил, как заулыбался, когда взглянул на светлое лезвие.

– Но для начала, – Маска осмотрел его с ног до головы, – найди воду.

После ужина – кусок лепешки с начинкой из творога и несколько глотков воды из фляжки, – который прошел в глухом молчании, игроки принялись осматривать зал. Маска зорко следил, чтобы они не разбредались.

– Рядом, – повторял он постоянно. – Держитесь рядом.

Он взял руководство на себя. Тео было без разницы, хотя по правде… он тоже парень. Младше, но сильный. Почему не он лидер? Ему не нравилось слушать указы.

Тео подумал, что «держаться рядом» для них четверых – все равно что положить порох, железные осколки и фитиль на стол и поднести свечку. «Хорошим это не кончится». Он поежился. Однако в словах Маски был смысл, иначе Тео давным-давно бы ушел.

Они бродили по залу – настолько огромному, что внутри его можно было возвести десяток храмов. Потолок поддерживали колонны, украшенные изображением звезд, месяца и комет, от золотых вещей отражался лунный свет, многочисленные кристаллы дробили лучи, и было достаточно светло.

От шагов по залу носилось эхо. Высоченные нагромождения всеразличных вещей застыли в тишине причудливыми великанами. Словно Смерть заморозила их, заставив вечно ждать победителей Макабра… Победителей, которые смогут унести лишь один предмет из миллионов.

Брелоки и бубенчики. Картины. Лютни, флуеры и кобзы. Чучела птиц. Глиняные игрушки. Гора из шарманок, стена из древних книг на странных языках. Свертки тканей, сложенные на вазы и тарелки, заполненные курительными трубками. Все вперемешку.

Они вошли во второй зал, третий, десятый. Шныряла с ругательствами брала и тут же отбрасывала вещи. Санда боязливо тыкала диковины пальцем. Маска ничего не трогал, только рассматривал. Еле передвигая ноги, Тео вяло тащился за спутниками и глазами искал… хоть что-то. Родителей здесь нет, но может… подсказка?

Они остановились у башни из масок. Вот хохочущий арлекин с гигантской шляпой и буквой «М» на лбу. Вот Санда надела черную маску с кровавыми слезами на щеках, и сбоку Тео прочел «Атог». Вот его взгляд упал на еще одну – совсем странную, белую и с тремя дырками для глаз. Тео взял ее в руки. Два отверстия, там, где у человека находятся глаза, были с рваными краями, словно их… выкололи. А третье отверстие, небольшое и с красной каймой, красовалось на лбу. С внутренней стороны маски шла надпись «Bellum».

Жуть.

Теодор отшвырнул маску, та упала, подскочила, перевернулась и уставилась на него пустыми глазницами. Тео передернулся и поспешил прочь, но через несколько шагов вновь почувствовал страшную усталость, голова налилась чугуном и загудела. Ночь практически без еды и воды, мелкие ноющие раны – состояние было неважное. Тео ужаснулся: а если они не найдут провиант? И словно в ответ на вопрос он услышал журчание.

В дальнем проходе обнаружился фонтан. Пить захотелось совсем уж нестерпимо. Тео поспешно зачерпнул ладонями воду, принялся жадно пить, но тут же поперхнулся. Холодея, почувствовал вкус крови на языке. Он всмотрелся в воду в дрожащих ладонях и понял, что она красная.

Его кровь. И чужая.

Тео сплюнул на пол и утер рот рукавом. «Черт…» Пить тут же расхотелось.

Он бросил взгляд на отражение в фонтане и отшатнулся. «Вот оно что! Вот почему они так смотрят…» Тео понял. Он и сам испугался, увидев свое лицо. Такого человека он не подпустил бы на ружейный выстрел.

Всклокоченные волосы. Запавшие глаза – раньше янтарные, теперь цвета гнилого дерева – смотрели затравленно и злобно. Лицо осунулось. Шрам зудел нестерпимо – Тео склонился над фонтаном: выжженный крест на пол-лица воспалился. Тео тронул его пальцем, и шрам заныл как свежий. Изорванная грязная одежда, вся в засохшей крови. На шее красовались багровые отпечатки неизвестно чьих пальцев. Всклокоченные волосы. Тео… пугал. Его замутило, навалилось странное чувство – темнота и холод, который бывает, если находит туча. Золотой Замок потух, и мир на долю секунды потемнел. Тео с трудом поднял глаза. Стены стали черно-белыми, как на картинке в бульварной газете. Это было дико и страшно. Тео прошиб ледяной пот, и он хотел бы поверить, что ему все это почудилось, но, чуть повернув голову, Тео увидел свое отражение в воде, и за спиной его стояла тень.

Теодор судорожно сглотнул, выхватил нож и с разворота полоснул лезвием по воздуху. Нож вспорол пустоту.

Никого не было.

Тео заозирался. Никого и ничего, он один. «Что, черт возьми, происходит? Кто это?»

Тео закрыл глаза, потряс головой, осторожно разлепил веки – и все вновь стало таким, как было раньше: замок сиял, искрился в лунном свете. Такого с Тео еще не бывало, и от жуткого, нечеловеческого ощущения хотелось кричать. Он запахнул плащ и бросился прочь от фонтана. Его спутники обнаружились совсем рядом, у дверей в очередной зал, и Теодор метнулся к ним. С кем угодно – лишь бы не одному! Его лихорадило. Маска и Санда бросили на Тео странные взгляды, а Шныряла заметила:

– Тебя что, Вангели за задницу ущипнул?

Тео ничего не ответил, только тяжело дышал. Ему по-прежнему казалось, кто-то стоит за спиной.

За дверью в соседний зал слышалось журчание и всплески. Маска распахнул тяжелые створки, и перед игроками открылся заросший тропической зеленью Зал Фонтанов. По воздуху поплыл аромат, будто кто-то разбил лавку парфюмера – и немудрено: стены и пол густо оплетали лианы, усыпанные пышными цветами. Тео, привыкший к ромашкам и лютикам, вытаращился на блюдцеобразные венчики всех оттенков радуги. Запах одурманивал. Глубоко вдохнув, Теодор схватился за косяк.

Путники очутились среди царства скульптур: в замысловатых позах тут и там застыли каменные и деревянные животные, двое гранитных воинов скрестили мечи, бронзовые чабаны остригали бронзовых овец, мраморные иеле плясали хору… Концы платков невесомо парили в воздухе, и казалось, каменную ткань вот-вот унесет в окно.

Со скульптур в бассейны, журча и плескаясь, стекала вода. Тео нахмурился, вспоминая. Легенда о Макабре конечно же! Там говорилось что-то о том дне, когда предок людей вошел в Дверь. Вроде бы перед ним возвышался огромный Золотой Замок, полный волшебных вещей, цветов, фруктов… Замок Смерти…

Где была его голова?! Мог бы догадаться, что Кобзарь подсказывал! Что еще было в той легенде? Тео застыл, пытаясь сосредоточиться. Он будто вспоминал давным-давно слышанную мелодию: что-то брезжило в сознании, что-то очень важное и щекочущее затылок. Он оглядывал зал и смутно понимал, что одного из кусочков мозаики… нет.

Но какого именно?

Фруктов и воды было вдоволь – к счастью, смерть от голода и жажды им не грозила. Осталось привести себя в порядок; Тео был далеко не в порядке. Тень… Эта жуть проявлялась, когда он оставался наедине с самим собой. Тео покосился на вяло переругивающихся игроков и почувствовал, что никак не может отойти от пережитого. Он бросил взгляд через плечо и вздрогнул: темнота между проходами словно сгустилась и смотрела на него пустыми глазницами.