В сенях раздаются шаги, хлопает входная дверь, и я понимаю, что они вышли на улицу.
- Тебе плохо, милая?
Поворачиваю голову и вижу перед собой обеспокоенное лицо Лили. Осознаю, что мои пальцы судорожно сжимают вышитую салфетку. Разжимаю ладонь, и салфетка падает на пол.
- Ну чего ты? - ласково шепчет рядом молодая женщина. - Они ушли, больше сегодня не придут.
Сегодня не придут? А завтра? И что они сделают, когда придут?
- Нет, все хорошо, - тихо возражаю я.
Сползаю с кровати и на негнущихся ногах иду к выходу из комнаты.
- Я скоро вернусь, - успокаиваю я Лилю.
Выхожу из дома и жадно вдыхаю свежий воздух. Кажется, мне действительно стало плохо. Хотя, скорее всего, это от страха. Меня немного тошнит и кружится голова. Присаживаюсь на ступени и кладу голову на коленки. Я не готова к войне. Мне здесь не место.
Ветер трепет волосы, освежает лицо. Я потихоньку успокаиваюсь.
- Не здешняя? - раздается откуда-то сверху хриплый голос. Поднимаю голову и вижу перед собой невысокую маленькую бабульку. Она стоит и держит в руках большую банку молока.
Киваю головой, отвечая на ее вопрос.
- А чего на пороге сидишь? Простудишься. В дом бы шла.
Проношу ее совет мимо ушей. Снова опускаю голову на сложенные на коленях руки и закрываю глаза.
Старушка вздыхает. Немного помолчав, она снова спрашивает, обращаясь ко мне:
- Пройти в дом можно?
Снова киваю головой, удивляясь, почему она спрашивает у меня разрешения. Но тут же вскакиваю со ступенек, осознав, что мешаю ей пройти. Отхожу в сторону, пропуская пожилую женщину, и прислоняюсь спиной к косяку двери. Закрываю глаза, пытаясь унять страх, который вцепился в меня своими железными лапами и никак не хочет отпускать.
В мою голову приходит мысль, что немцы все еще где-то рядом. Это действует на меня лучше, чем совет старушки. Я тут же открываю дверь и тоже захожу в дом.
- Лилечка, я молочко принесла для Любаши, - щебечет в комнате новоприбывшая бабулька. - Я на стол поставлю.
Прохожу и сажусь на стул в углу. Не хочу, чтобы у меня сейчас что-либо спрашивали.
- Баба Нюта! - всплескивает руками Лиля. - У меня же денег нет.
- Я не за деньги, - машет руками баба Нюта и садится на стул.
- Спасибо, - смущенно говорит молодая женщина. Бережно берет банку обеими руками и ставит на полку за печью.
- А где помощник твой? - спрашивает старушка, окидывая комнату быстрым взглядом.
Машинально оглядываюсь по сторонам и тоже замечаю, что Тихона в комнате нет.
- Убежал куда-то, - вздыхает Лиля и садится рядом с женщиной. - Он вообще последнее время часто где-то пропадает. Он тебе нужен зачем-то?
- Нужен, - кивает старушка. - Мне бы помочь на чердаке разобраться...
- Ну вот ведь плут! Как потребуется - так сразу нет его.
Баба Нюта причмокивает языком и говорит:
- Оставь его, взрослый парень уже. Даже если сильно захочешь - не удержишь его.
Я совсем потеряла суть разговора. Кого и от чего надо удерживать?
- А если он того... - чуть не плача, возражает Лиля. - Опять к ним уйдет?
- К кому? К партизанам нашим? Дык нету их давно в наших лесах.
Баба Нюта улыбается своей беззубой улыбкой. Берет Лилю за ладонь и поглаживает, пытается подбодрить.
- Как же нет! - всхлипывает молодая женщина. - Я не далее как вчера вечером от баб слышала, что они возвращаются в Листеневку. Ну, кто-то их где-то поблизости якобы видел... А как же Павел? Что же это... И мне ведь ничего не написал!
Я с интересом вглядываюсь в лицо Тихоновой тети. По ее щекам текут слезы. Лиля и сама уже всхлипывает.
- Только, - продолжает она доверительно. - Не надо бы им сюда. Эти фашисты, будь они неладны, так и пасутся здесь, будто им тут медом намазано. И что им тут делать? И так почти никого не осталось.
Лиля рассекла ребром ладони воздух и обреченно опустила голову.
- Ну, буде, - прошепелявила старушка, наклоняясь к самой ее голове.
Лиля поднимает голову, и вдруг видит меня. Вижу, как сразу же она меняется в лице. Наверно, она просто меня не заметила вначале. Думала, они со старушкой в комнате одни.
- Я... Я ничего не слышала, - решаюсь соврать я. - Честно.
Кажется, я краснею. Не желая показать вида, встаю и пересаживаюсь поближе к окну.
- О, ну вот и помощница мне нашлась! - радостно восклицает баба Нюта. - пошли со мной, поможешь мне...
Закатываю глаза и подавляю вздох. Сидела бы я себе в своем углу тихонько - не заметили бы меня. А теперь придется идти пол на чердаке драить. Или, еще что хуже, какие-нибудь мешки с хламом таскать. Как будто мне больше делать нечего...
- Действительно, - оживляется Лиля. - Катюш, иди помоги бабе Нюте.
Наверно, она еще прибавила про себя: 'Хоть какая-то польза от тебя будет'...
***
- Проходи-ка.
Чувствую, как баба Нюта подтолкнула меня ладонью к дому. Поднимаюсь по ступенькам и толкаю входную дверь. Она со скрипом поворачивается на петлях, пропуская меня внутрь.
- Ну заходи же, что на пороге мнешься?
Тяжело вздыхаю и вхожу в дом. Угораздило же меня попасться под руку этой старушке в тот момент! Теперь придется весь вечер тут торчать.
- Я не задержу тебя надолго, - словно прочитала мои мысли баба Нюта. Хотя, скорее всего, она просто поняла это по выражению моего лица.
Меня снова подталкивают в спину, уже настойчивее. Мы оказываемся в тесном полутемном помещении. В нем несколько дверей, а сбоку к стене прислонена лестница. Понимаю, что это сени.
Старушка открывает какую-то дверь сбоку и переступает через порог, оставляя дверь приоткрытой.
- Подожди меня здесь, - обращается она ко мне, скрываясь в помещении.
Не обратив на ее просьбу никакого внимания, иду следом за старушкой. Оказавшись внутри, с интересом оглядываюсь по сторонам. Эта комнатка больше похожа на чулан. Все, что в ней помещается - это большой сундук в углу, стол и два стула. И в этой каморке совсем отсутствуют окна. Тусклый свет сюда проникает из сеней. В темноте я еле-еле могу различить силуэт старухи в углу.
Она подходит к сундуку и откидывает крышку. Быстро оглядываясь назад и чудом не заметив меня в полумраке комнатки, запускает руку внутрь и что-то ищет. Потом я слышу глухой звук. Это старушка захлопнула крышку.
Выскальзываю наружу, возвращаясь на прежнее место. Интересно, что в этом сундуке? По-видимому, что-то ценное. Иначе как объяснить ее недоверие ко мне? Она определенно не хотела, чтобы я заходила в ту комнату. Любопытство разгорается во мне все сильнее. Сразу же вспоминаются рассказы о бабках, которые с вида - ну просто божий одуванчик, а, стоит только копнуть поглубже, столько тайн скрывают... Я уже собираюсь снова заглянуть в ту комнатку, чтобы унять свое любопытство, но все-таки остаюсь на месте, дожидаясь старушку здесь. Через несколько секунд появляется и сама хозяйка дома.
- На, держи, - протягивает она мне свечу.
Потом подводит меня к лестнице и говорит:
- На чердаке где-то есть старые мешки. Вот они мне и нужны. Все, какие найдешь, спускай вниз. Они пустые, не беспокойся...
Неуверенно гляжу на лестницу. У меня большое подозрение, что она развалится сразу же, как я попытаюсь взобраться по ней на чердак.
- Я бы сама справилась, - произносит вдруг старушка. - Да спину скрутило. Лестница крепкая, меня всегда выдерживала.
С сомнением гляжу то на лестницу, то на старушку. Баба Нюта очень маленькая и совсем худая. Это один из тех редких случаев, когда кто-то оказывается ростом ниже меня. Но все же буду надеяться, что я не на много тяжелее старушки, и эта хлипкая лестница выдержит и меня.
Со вздохом цепляюсь свободной рукой за стену и ставлю ногу на нижнюю ступеньку. Лестница подо мной заметно пошатнулась, заставив меня еще крепче вцепиться в неровную стену.
- Я держу, - проскрежетала подо мной старушка. - Поднимайся.
С горем пополам мне удалось добраться до чердака. Проклиная все на свете, пробираюсь сквозь наваленный на полу хлам в поисках этих треклятых мешков. Свет от моей свечи не рассеивает мрак. Я продвигаюсь вперед почти на ощупь. Да к тому же пыль, поднятая мною с пола, лезет мне в нос, что еще больше выводит меня из себя. Я уже на чем свет стоит проклинаю и этот чердак, и саму бабу Нюту со своими мешками. И как я только могла добровольно согласиться на это? В последнее время я все больше и больше себе удивляюсь.
