— Не желаете выпить? — предложил он, решительно глядя Миранде в лицо и не опуская взгляда на соблазнительную и довольно дерзкую грудь.

Миранда благодарно улыбнулась, и старое сердце пропустило удар. Жена Бена не была элегантной, сладенькой красоткой, что нынче в моде. Она была мечтой скульптора, тонкой, неземной. Нефертити. Елена Троянская. Подобная красота ошеломляла. Лиланд с трудом моргнул. Как он раньше не замечал?

— У вас есть бурбон?

— И вы тоже? — покачал головой Лиланд. — Наверное, нужно прикупить бочонок.

Миранда рассмеялась, тепло и хрипло. И стало понятно, почему Арчер потерял от нее голову.

— Наверное, нужно. Он действительно хорош. Ну, раз нет, выпью виски. Чистый, пожалуйста.

Лиланд налил ей и смотрел, затаив дыхание, как она плавно идет за бокалом. Изгибы бедер, сужающихся к талии — скрипка Страдивари. Будь прокляты его глаза! Ему словно снова тридцать. Кольнул маленький осколок зависти к Арчеру, но Лиланд быстро пришел в себя. Достаточно позориться. Учтиво поклонился и вручил Миранде бокал.

— Вы очень похожи… вы и Арчер.

— Выбором напитков? — насмешливо подняла она холеную бровь.

— Да, этим. И по характеру. — Лиланд натянуто улыбнулся. Изобразить что-либо еще было слишком больно. Его лучший друг добровольно отправился на смерть. А жить с этим оставил ему. — Он тоже ворвался бы, как ураган, и направить на меня меч — вполне в его манере.

Глаза цвета китайской селадоновой глазури скользнули по нему оценивающе.

— Подозреваю, вы, сэр, тоже человек действия. Хотя, возможно, предпочитаете разить словами, а не мечом?

— Вы совершенно правы, госпожа, — рассмеялся Лиланд. — Туше.

Миранда вдохнула и шумно выдохнула. Ее глаза затуманились.

— Где он, сэр Лиланд?

Он поставил стакан:

— Прошу, сядьте, леди Арчер, и я все вам расскажу.

Она послушалась и грациозно устроила изящное тело на том самом стуле, который не так давно занимал Бен.

— Пообещайте мне одно, — садясь напротив, попросил Лиланд. — Дайте мне закончить то, что я должен сказать, а потом делайте, что пожелаете.

Чувственный рот скривился в усмешке.

— Не в моих привычках давать такие обещания, сэр, но я попробую.

«Прямолинейная натура, совсем как Арчер».

— Что Арчер рассказал вам обо всем этом?

Он слушал и исполнялся благоговейного трепета перед ее способностью, несмотря на весь ужас, по-прежнему любить Арчера. Всего его.

— Так это Виктория, — закончила Миранда, — создала его?

— Да. — Лиланд провел пальцами по основанию бокала. — Буду с вами откровенен. Вы должны понять, насколько она нас пленила. Все в «Западном лунном клубе» были учеными. И совместными усилиями мы многое узнали о древнем мире. Мы с Арчером поехали в Египет — раскапывать усыпальницы, погрузиться в мир фараонов. И все зря. Правда, встречались намеки, упоминания вечной жизни. Разве наша собственная Библия не говорит о людях, живших дольше дозволенного? Разве не верят, что Ной прожил девятьсот лет? — При воспоминании о годах поисков и разочарований его рука сжалась в кулак. — Нам не удавалось найти верного решения. Пока не появилась она.

На мгновение Лиланд вспомнил день, когда Виктория пришла на собрание общества, словно оно вовсе не было тайным. Богиня из света и серебра. Изысканная красота.

— Вы хорошо представляете впечатление, которое она на нас произвела, — сказал он Миранде. — Вы видели Арчера. А она полностью обратилась. Мы поверили каждому ее слову. И заявлению, что она ангел света. — Он горько рассмеялся. — Не ангел, нет. Слишком поздно мы об этом узнали.

Лиланд не мог угадать, о чем думает его гостья — она прекрасно держала себя в руках.

— Как бы то ни было, дар достался не каждому. Она выбрала самых достойных. — Граф неловко поерзал. — Она остановилась на Арчере и мне. Мы стали ее любовниками.

На щеках леди Арчер появился легкий румянец, но она продолжила молчать. Лиланд не мог винить ее за смущение. Даже сейчас он видел Викторию, ее зрелое тело, извивающееся под ним. Дерзкую грудь. Соски, матовые, как стекло, и все же сочные, — они сводили его с ума.

«Возьми меня, Маурус».

Жар ее тела. Свет, бьющий сквозь него, когда он занимался с Викторией любовью. Он был непобедим. И позже, когда она захотела большего…

«Я желаю тебя и Арчера в своей постели. Вдвоем. Придите ко мне, мои язычники».

Ей-богу, он этого хотел. Какой позор. Но так было. Виктория имела над ним сумасшедшую власть. И гневное лицо Арчера. Нахмуренные темные брови. В отвращении друг вылетел из комнаты, а сам он взобрался к ней на кровать, срывая с себя одежду с похотливой торопливостью. Ее больной смех до сих пор звучал у него в ушах.

— Это была проверка, — сказал он жене Бена, сидевшей с каменным лицом, осознав, что пересказал постыдную историю вслух. — Арчер оказался сильнее. Обладал желанным ею упрямством. Я был всего лишь побочным развлечением.

— Из-за этого вы на него обиделись, — тихо произнесла леди Арчер.

— Да.

Ее точеное лицо оставалось безучастным.

— Все ваши поступки… все из-за того, что вам предпочли Арчера.

— Не могу этого отрицать, — устало подтвердил Лиланд. — Никто из нас не осознавал, как нам повезло, что не мы стали любимчиками. До той ночи. Церемонию назначили в Каверн-холле — месте большой силы, по ее словам. Мы все выпили из серебряной чаши, наполненной серебряной жидкостью — по одному глотку каждый. Этот глоток порабощал участников, заставлял исполнять ее приказы. Но Арчер и я… должны были выпить полную чашу. Зелью требовалось время, чтобы начать действовать. Мы выпили бы, а потом Виктория даровала бы нам свой поцелуй. Поцелуй света. Она передала бы нам свою энергию, и это завершило бы обращение. Затем мы должны были впасть в глубокий сон на один день и одну ночь. К рассвету следующего дня мы бы стали полноценными ангелами света, телом и душой. В ночь церемонии к нам пришел Россберри. Он пребывал в исступлении. Россберри обнаружил древний текст. Мы не стали бы ангелами света, великодушными сущностями, живущими вечно от солнечного света. Мы стали бы демонами, которые черпают силы из света душ, и утратили бы собственные.

Лиланд глотнул из стакана, чтобы успокоиться.

— Мы были глупцами. Слишком плененными ею, чтобы засомневаться. По крайней мере я — Арчер сомневался. Только церемония вот-вот должна была случиться. Когда он выпил того варева, на его коже серебром проступила каждая вена, — прошептал Лиланд. — Затем глаза — в них завихрилось жидкое серебро, а потом он моргнул, и серая радужка превратилась в ртуть. Виктория лишь рассмеялась и сказала, что настало время платить. К Арчеру вернулись силы, и он побежал, но не в ее объятия, как она ожидала, а прочь. Прочь из адской пещеры. Виктория только улыбнулась.

— Не разозлилась?

Лиланд взглянул на Миранду:

— Скорее, была раздражена. Она думала, что он вернется. Виктория заявила, что он ее истинная любовь. Я понял тогда, что она в него влюбилась. Я был ничем. Так что я тоже убежал, попробовав лишь один глоток.

— На вас не подействовало?

— Мне девяносто два года, моя дорогая, — криво улыбнулся граф. — Большинство мужчин не достигают подобного возраста, а если и достигают, то становятся бесполезными. Я до сих пор езжу верхом, читаю книги, прогуливаюсь в клуб и обратно. Я не бессмертен, но моя жизнь изменила свое человеческое течение. Я старею медленно.

— Когда мы встретились, я подумала, что вам около шестидесяти.

— Совершенно верно. — Его губы задрожали. — Я пережил жену, троих детей и одного внука. — С шипением в камине рассыпались угли. Лиланд уставился в бокал, наблюдая за водоворотом янтарной жидкости внутри. — Вот почему я все эти годы избегал Арчера. Вина. Все мы той ночью получили то, чего истинно желали, — шанс прожить подольше без страха заболеть или внезапно умереть. Все, кроме Арчера. И Россберри.

— Что случилось с Россберри?

— Виктория. Она узнала, что он рассказал Арчеру, и подожгла его. Оставила умирать. Но каким-то чудом наш друг выжил.