Непрошено нахлынули воспоминания о другой женщине, Мариссе, бывшей невесте. Они не были влюблены, но Марисса была другом детства и наперсницей. До тех пор, пока он не рассказал ей о содеянном и не показал начавшую изменяться руку. Ее отвращение, ужас и возмущение его «извращенной и полнейшей глупостью» до сих пор жгли ему сердце. «Ты стал посланцем из ночного кошмара, Бенджамин». Она бросила его и ни разу не оглянулась назад.

И теперь она уже в могиле. Как и многие другие.

Миранда открыла глаза и посмотрела на него с нежным беспокойством.

— Вы дрожите, Арчер. Забирайтесь под одеяло.

Борясь с искушением, он даже зажмурился.

— Через минуту согреюсь, обещаю. — Все еще держа жену за руку, он подтянул ее ладошку чуть ближе, почти к своему сердцу. — Спите. Я здесь.

Миранда со вздохом закрыла глаза, пальчики в его руке расслабились. Арчера окутали ночные шорохи, но через мгновение в них вторгся ее тихий голос:

— Я была воровкой.

Арчер удивленно застыл. Она все-таки решилась ему рассказать. Конечно, он знал, кем она была. Он пришел в ярость, когда поверенный передал, что Эллис, растратив деньги Арчера, заставил Миранду воровать. Как Эллису удалось скрывать от него свои преступления так долго, Арчер мог только диву даваться, но вести эти укрепили его решение по возвращении в Лондон забрать невесту к себе.

— Меня обучил отец. Он родом с Севен-Дайлз^[10]. Научил меня говорить, как в тех местах, как вести себя, как смешиваться с толпой. — Она усмехнулась. — Матушка всю мою жизнь пыталась сделать из меня леди, но весь этот флер улетучился за две недели. — Арчер сжал пальцы и в ответ получил дрожащую улыбку. — Начала я как карманница, с милой улыбкой обчищая всяких шишек. — Она перешла на язык, который выучила, дабы выжить, и говор ее изменился. Голос стал теплее, но тверже. — Потом заговаривала зубы неопытным приказчикам в ювелирных лавках. — Она тяжело сглотнула. — Им не приходило в голову опустить глаза ниже корсажа. Иначе они увидели бы, чем заняты мои руки.

Миранда медленно водила подушечкой большого пальца по его костяшкам, и внимание Арчера разрывалось между ее словами и изумлением от прикосновений. Казалось бы, годы ношения перчаток должны были притупить его чувствительность. Но вместо этого пробудилась каждая клеточка, делая каждую ласку, каждое мимолетное прикосновение сладчайшей пыткой. Он почувствовал тот момент, когда супруга напряглась, но Миранда лишь крепче вцепилась в его ладонь. Как в спасательный круг.

— Поначалу я упивалась этим, ибо они были столь глупы, что велись на смазливое личико. — Она нахмурилась. — И ненавидела их так же сильно, как ненавидела саму себя.

— Если вы просите меня тоже вас возненавидеть, боюсь, я не смогу удовлетворить эту просьбу.

Невольная улыбка коснулась ее губ.

— Нет?

Арчер сжал ее пальцы.

— Никогда.

Улыбка Миранды поблекла.

— Я уже во второй раз поведала вам позорную историю своего прошлого. И оба раза вы выслушиваете меня без осуждения, которого я ожидала.

Арчер скользил большим пальцем по мягкой впадинке между ее большим и указательным пальцами.

— А почему я должен вас судить, — спокойно спросил он, — когда сам творил дела не в пример ужаснее?

— Какие? — полюбопытствовала она ему в тон, и глаза ее сверкнули даже во мраке.

— Я нарушил все заповеди, кроме… пятой и девятой, если мне не изменяет память. Я всегда почитал отца и мать, — произнес он с шутливой торжественностью, — и не припомню, чтобы когда-нибудь против кого-нибудь лжесвидетельствовал.

Улыбка на мгновение тронула ее губы.

— А «не убий»?

Лежа в тишине на удобной кровати рядом с женой, Арчер будто воочию увидел лица своих жертв. Сердце сковало льдом. Несмотря на взрывной нрав, он никогда не отличался жестокостью. Родители научили его ценить жизнь. Но то было раньше. В голове раздался голос Виктории: «Только я знаю, что ты есть на самом деле». К горлу подступила тошнота, и Арчер тяжело сглотнул. Господи, спаси и помилуй.

— Да. — И какое у него право находиться рядом с Мирандой? Совесть велела бежать, но сердце удерживало на месте. — Хоть я и могу сказать, что каждый раз защищался, это не изменит того факта, что я забрал жизни.

По телу Миранды прошла дрожь, и она закусила жемчужно-белыми зубами пухлую губу. Вдалеке низко и раскатисто прогремел гром. Старый детский страх выпустил свои когти, понуждая Арчера съежиться под одеялом. Он хотел было отодвинуться, но Миранда не позволила.

— Вы спасали себя, но от угрызений совести никуда не деться, ведь так? — она говорила с уверенностью пережитого опыта, и Арчер поклялся, что ей больше никогда не придется мучиться чувством вины. Никогда не придется воровать или бояться. Даже если его не станет, деньги его обеспечат ей безопасность.

Он вынудил себя заговорить:

— Нет, не деться.

Миранда кивнула, и ее волосы красным шелком заструились по подушке. В окно застучал дождь, ветер загремел оконными створками.

— Я никогда никому не рассказывала о своем воровстве, — спустя какое-то время сказала Миранда.

Зашуршав подушкой, Арчер повернулся на бок. Он хотел видеть лицо жены.

— Почему же доверились мне?

Нежная ладошка крепче стиснула его руку, притягивая Арчера ближе.

— Всю жизнь я полагалась в первую очередь на красоту, а во вторую — на ум. Этого от меня ждали, даже требовали. Но вы с самого начала смотрели мне прямо в душу. Вы единственный мужчина, кто, не обращая внимания на мое лицо, захотел узнать меня настоящую. И я поняла, что хочу вам открыться.

«Я люблю вас». На один мучительный миг Арчер испугался, что сказал эти слова вслух. Ведь внутри него они звучали набатом. Три долгих года он непрестанно думал о ней. Каждый день она наполняла его мысли, пока не превратилась в квинтэссенцию женского идеала. Возвращаясь в Англию, к ней, Арчер боялся, что Миранда не сможет соответствовать его ожиданиям. Так и вышло. Да, настоящая Миранда оказалась храброй, верной и прагматичной. Но она также всюду совала свой нос, была вздорной и своевольной. Настоящая Миранда была женщиной из плоти и крови, и он сходил по ней с ума. Арчер знал, что будет любить ее до конца времен. Что же ему делать?

Они лежали, и их дыхание смешивалось. Над домом раскатился гром.

— А вы? — спросил он с комом в горле. — Разве вы не сделали мне такой же подарок? За все годы, что я ношу эту жалкую маску, никто не отважился за нее заглянуть.

Воздух между ними потяжелел, замер. Он не поцелует ее. Не поцелует. Сердце зашлось в диком галопе. Но ведь можно ее обнять. Только обнять. Медленно, словно приближаясь к норовистому жеребенку, он потянулся к жене и обнял ее за тонкую талию. Миранда смежила веки. Ощущение мягкого девичьего тела на один головокружительный миг лишило Арчера возможности дышать. Он нежно опустил подбородок ей на макушку. Хотелось зарыться лицом ей в волосы и вдыхать запах. Хотелось задержаться здесь на много дней, вот так обнимая ее. Разве мир не понимает, какое это мучительное удовольствие — просто держать женщину в своих объятиях?

Он десять раз дурак, что привел ее в свою жизнь. И эгоист. Эгоист настолько, что женился, даже сознавая, что надежды для него нет. Он ведь знал это. Только в поединке со страстью у разума нет шансов. Как и у него, с самой первой встречи с Мирандой. «Найди кольцо». Дауд был уверен, что в кольце — ответ, как исцелить Арчера. Нужно найти кольцо, и тогда он сделает Миранду своей.

Положив руку ему на грудь, Миранда вздохнула.

— Я ненавижу страх, Арчер.

Он осторожно погладил ее по волосам, пытаясь не дать телу напрячься. От того, что она боялась, была в опасности из-за него, хотелось кричать.

— Я тоже. — Он поцеловал ее в макушку и закрыл глаза, захваченный в плен беспомощностью и яростью. — Спите, красавица Миранда. Теперь я с вами.

Глава 19

— Мне избавиться от этого человека, миледи?