– Иди за мной.

И развернувшись, даже не удосужившись посмотреть, пойду я за ним или нет, направился в лес. Я посмотрел на Вадима, и поплелся следом за волхвом.

– Уважаемый, извините, но у нас не так много времени. – Придержав меня за руку, сказал в спину волхва Вадим.

Волхв остановился, повернул голову, и все также тихо сказал Вадиму.

– У тебя свой путь тысячник, а него свой. И не советую тебе спорить с судьбой, проиграешь.

Вадим тут же отпустил мою руку. И глядя себе под ноги попрощался.

– Ну, значит не судьба нам в Новгород вместе идти, но ты не забывай, если что есть у тебя друзья, которые никогда в помощи не откажут.

– Спасибо воевода на добром слове. И вообще спасибо за все. Даст судьба, еще свидимся, жизнь долгая штука.

Вадим просто мотнул головой в ответ, а я повернулся и пошел следом за уходящим волхвом.

– Э, куда, меня забыли. – Заорал Жила бегущий в сторону повозок.

– Хорошо, давай подождем, твоего безумного, у которого язык когда-нибудь к гортани присохнет, если он им молоть не перестанет. – Остановившись, сказал волхв.

Мы подождали, пока Жила собрал какие то пожитки с воза, и с гордым видом и высоко поднятой головой не стал рядом со мной.

– Не лыбся раньше времени, как-бы потом плакать не пришлось. – Сказал Жиле волхв.

– Чему быть того не миновать. – Ответил глядя прямо в глаза волхву Жила.

– Ну, пошли тогда, великий учитель божественных детей.

Я заметил, как у Жилы подкосились ноги, но он быстро справился с собой и бодрым шагом зашагал вслед за волхвом. Я еще раз оглянулся на Вадима и дружину, махнул всем рукой, и двинул следом за ними.

Целый день, я как бы находился в эйфории, на мне не висел груз постоянного внимания. Ощущение легкости и бодрости, а также хорошее настроение позволили мне протопать целый день, и даже не поинтересоваться. Куда мы идем? Мне было абсолютно наплевать, я наслаждался покоем и свободой от той тяжести, что давила меня все эти дни. За целый день, мы прилично потопали, почти два стандартных перехода. Это и понятно, нет обоза, мы налегке, да и привал не устраивали. Когда солнце коснулось верхушек деревьев, я пришел в себя, и наконец, услышал недовольное бурчание Жилы. «Мол, вот куда мы премся за этим мутным волхвом. «Вообще то резонный вопрос, к тому же он даже не сказал, как его звать величать. Это не принципиально, я мог мы и сам поинтересоваться, но мои мозги были заняты другим, или просто на время отключились. Хотя спросить никогда не поздно.

– Дедуля, а как тебя звать величать? А то как то неудобно, даже не знаю, как разговор начать.

– Но ведь начал, – Ответил, продолжая идти, и не оборачиваясь, старик. – А что до имени, так если тебе проще будет, зови меня Гердень.

– Меня Артом кличут, а он Жила. – Кивнул я головой на Жилу.

– И без тебя знаю, кого как зовут. – Отозвался волхв.

От ведь противный старикашка. Ведет куда то, да еще делает вид, что одолжение большое нам делает. Мухомор мохнатый.

– Слышь, Гердень, а куда мы идем?

– Я не знаю.

Не фига себе ответик. Я просто выпал в осадок.

– Это типа, куда ты ведешь нас, не видно не зги.

– Идите за мной, не волнуйте мозги.

– А закончится все примерно так. Куда ты завел нас, Сусанин Иван?

– Пошли бы вы на фиг, я сам заплутал. Так, что ли?

– Я не знаю, о ком ты говоришь, но могу ответить. Я знаю дорогу, куда она приведет мне не ведомо.

– Это как?

– Да очень просто, мне говорят куда идти, туда и иду.

– А кто тебе говорит? Я здесь кроме нас никого не вижу.

– Для того чтобы слышать, не обязательно видеть. Путь мне боги указывают. А то возился бы я тут с вами.

– Слушай дедунь, ты вот только одолжение не делай, не нравится, так вали на все четыре стороны. А то рожи корчит тут, только настроение все испортил.

Волхв остановился, выпучил на меня свои бельма, и только рот разевает, как рыба, выброшенная на берег. Ишь ты дыхало ему как перехватило.

– Ты это, успокойся, а то еще Кондратий обнимет, а нам яму капай. – Поддал я ему парку, как говорится. А что нечего тут из себя кренделя строить.

Он еще немного постоял, половил ртом воздух. Раздулся слегка от негодования, но потом ничего, вроде успокоился даже, причем так ничего и не сказал. Видно слова знакомые от злости позабывал. Развернулся, прошел еще метров двести, и плюхнулся под деревом.

– Привал что ли? – Спросил я волхва.

Он молча кивнул головой и отвернулся. Ой-ой, какие мы обидчивые. Вот не фиг было себя так вести, сейчас бы и не обижался ни на кого. Да и вообще, мне на его обиды, плюнуть и растереть. Тоже мне, кисейная барышня. Правда, Жила моего отношения к Герденю не разделял. Только мы все расселись под деревом, как он тут же полез в свой заплечный мешок, и стал доставать оттуда еду. И что меня слегка задело, предложил сначала волхву, а только потом мне. В другое-бы время, я на это и внимания не обратил-бы, а тут почувствовал, что начинаю злиться. Нехорошо это, со злости можно абы чего

натворить, потом самому стыдно будет. Я встал и пошел в лес.

– Арт, ты куда? – Крикнул мне в спину переполошившийся Жила.

– Пойду, осмотрюсь. – Не оборачиваясь, ответил я ему. – Ужинайте, я скоро.

Вот ведь не удержался. Теперь Жила себя виноватым чувствовать будет, хотя все правильно, сначала стариков покормить, а уж потом и самим можно. Старость нужно уважать, ведь сами когда-нибудь такими станем. Хотя почему когда-нибудь, жизнь коротка, оглянуться не успеешь, а часы твоего бренного существования подходят к концу. И руки не такие сильные, и ноги еле держат, да и спину ломит, и еще болезней целый букет, наследство от безалаберной молодости. От этих дум мне стало не хорошо. Вот чего я на него взъелся? Ну, бурчит там себе что то, пусть и бурчит, я, что от этого рассыплюсь что ли. Раньше такой вспыльчивости за собой не наблюдал. Что то я подозрительно нервный, а это в жизни воина не то, что минус, это считай погребальный костер. Походив еще немного вокруг, я вернулся на место стоянки. Перекусив куском вяленого мяса с луком, и запив водой. Я подошел к волхву, положил ему руку на плечо и извинился.

– Гердень, ты прости меня. Не прав я.

– Да что уж там, сам виноват. Гордыня, наш самый сильный враг. Трудно ей не поддаться, вот и я не смог устоять. – Опустив голову и глядя в костер, печально сказал Гердень.

Мы с Жилой разбили ночь, кому сколько дежурить. Притушили костёр, а то в ночи его будет видно издалека. Дикий зверь нас обойдет, боятся звери людей, вот лиходеи пожаловать могут. Хотя мало разбойничков по Руси шныряет, но нет-нет, да и встретятся. Воровство да разбой, самое тяжкое преступление. Убийца, вирой откупиться может, если родня согласится. А вот ворам и разбойникам один путь, плаха. Поэтому в Русских городах и селениях замков нет, а на столе еда оставлена, если хозяева отлучились. Мало ли путник с дороги завернет, так чтобы не ждать хозяев, когда те вернутся, мог спокойно поесть, и отдохнуть. Такое поведение славян изумляло представителей других народов. Но для нас это было всего лишь нормой жизни. Так поступали предки, и не стоит нам менять их обычаи.

Ночь прошла спокойно, без всяких происшествий. Так что утром, отдохнувшие и повеселевшие мы продолжили свой путь. Мы немного поболтали с Герденем, оказалось он не настолько стар, как выглядит. Длинные волосы и густая борода, не позволила сразу рассмотреть его лицо, да в принципе никто и не присматривался. Хотя по тому, как он бойко вышагивает по тропе, можно было, и задуматься, а сколько лет этому старцу столь резво шевелящему ногами. Как оказалось, его сдернули с насиженного места, и отправили неведомо куда. Такое никому не прибавит настроения. Но спорить с богами, что мочиться против ветра, сам себя и обольешь. Так что, хочешь, не хочешь, а в путь отправляйся. Вот отсюда, и выросла его недовольная мина, на которой я подорвался. Мы немного позубоскалили на эту тему, отчего на душе стало намного спокойнее. Не друзья конечно, но уже и не смотрели друг на друга волком. Вдруг Гердень остановился, лицо его как будто окаменело. Если честно, меня от столь резкой перемены пробил озноб. Мы с Жилой стояли рядом, переглядывались и не понимали, что нам делать.