Про себя он уже решил, что оптимальным вариантом будет использовать, как и в прошлый раз, иглы с сильнодействующим снотворным. В этом их преимущество перед пистолетом – доказать, что жертвы несчастного случая сначала перестреляли друг друга, а потом аккуратненько сложились штабелями в доме и самовозгорелись, будет весьма проблематично. Только действовать надо с умом, а не соваться очертя голову вперед, считая противника слишком ничтожным, чтобы соблюдать элементарную безопасность. Это их давеча и сгубило. Кто думал, что Плясов способен концентрироваться одновременно на нескольких объектах? Что его спутники вдруг так рьяно возьмутся его защищать? Правильный ответ – никто. Вот и не стоит удивляться закономерному результату в виде двух трупов и провала тщательно спланированной операции. Но подобное не повториться. Их не ждут – даст Бог, может вообще удастся незаметно пробраться в дом и один за другим нейтрализовать всех, кто окажется внутри. В первую очередь Плясова, как пирокинетик он представляет наибольшую угрозу. Затем мужчин. Девчонку оставить напоследок.

Николай хищно улыбнулся. Насчет девчонки никаких особых указаний не поступало, но он планировал вдоволь потешиться, прежде чем отправить эту троицу на жертвенный костер. Он отметил ее, еще просматривая запись наружки – невысокая, худенькая, смотрит презрительно, в глазах неоновой надписью горит – не подходи, убьет. Ему всегда нравилось обламывать таких вот гордячек. Смотреть, как в конце они способны только сопли размазывать, распрощавшись с былой гордостью. В предвкушении он сладко зажмурился. В конце концов, он имеет на это право, хотя бы уже потому, что тащится сейчас по этой жуткой дороге, рискуя отхватить себе пол-языка на выбоинах.

Головная машина мигнула стоп-сигналами и замедлила ход. Дождавшись, пока она остановится, Николай опустил стеклоподъемник и высунулся наружу. Из машины выскочил человек и, увязая по колено в грязи, подбежал к Николаю.

- Почему остановились? – недовольно спросил тот.

- Посмотрите вперед, – вместо ответа человек указал на что-то большое и черное, раскорячившееся впереди метрах в пятнадцати.

Николай открыл дверцу и вгляделся. Прямо посреди дороги, развернувшись к ней под странным углом, будто в чисто поле собирался рвануть, да передумал, стоял большой черный джип. Дверь водительского сидения была распахнута, в салоне никого не было.

- Видно пытались развернуться и увязли в этой грязище. Боюсь, дальше нам не проехать.

- Ты с ума сошел? – яростно зашипел Николай. – Ты предлагаешь нам пешком оставшееся расстояние тащиться? Быстро сел за руль и убрал его с дороги! Еще не хватало завалить всю операцию из-за какого-то придурка, не умеющего ездить!

- Николай Степанович, – сотрудник серьезно взглянул ему в глаза. – Это не просто какой-то придурок. Вчера мы ехали именно за этой машиной.

Стрелки часов медленно подползли к цифре двенадцать и, перевалив, двинулись дальше. Звонка от Стаса не было. Виктор Борисович, застыв, гипнотизировал глазами телефон, как будто усилием воли был способен заставить его зазвонить. Мысли лихорадочно крутились в голове. Почему нет звонка? Опоздал? Застрял где-то в дороге? Или все намного хуже – Павел в очередной раз наврал про имевшееся у них время, и ребят уже нет в живых?

Отчаянно стискивая кулаки, Гудвин подумал, что душу дьяволу заложил бы за то, чтобы узнать, что сейчас происходит в этой забытой Богом деревеньке. А еще лучше, за возможность быть там.

В сотый раз он взглянул на часы. Майор в Плавске сказал, что нужно не менее сорока минут, чтобы быть на месте. Сорок минут… Ребята и десяти не продержатся. У Сергея со Стасом есть оружие, у обоих ПМ, в магазине которого стандартно восемь патронов. Нет, у Сергея семь, одна пуля была истрачена во время инцидента у дома Яны. Итого, пятнадцать. Мало, слишком мало. Патроны расходуются быстро, пистолет – оружие ближнего боя, из него сложно бить прицельно на большое расстояние. К тому же, они не ждут нападения, могут вообще не успеть ничего сделать и приехавшая на место группа найдет только догорающие бревна.

Впервые за всю свою жизнь, не верящий ни в Бога, ни в черта Гудвинов, начал молиться.

Я с трудом подняла правую ногу. Проклятая грязь сыто чавкнула, неохотно отпуская добычу. Левая нога тут же ушла вниз практически по колено. В сапог, и без того промокший насквозь, радостно журча, полилась ледяная вода. Стоя на одной ноге, как цапля, я безнадежно выискивала глазами хотя бы один островок сухой земли, до которого можно было бы добраться. Черт бы побрал это болото! Как тут вообще можно жить и передвигаться? Теперь понятно, почему здесь так мало народу, они не уехали в город, они просто сгинули в этой топи, жадно засасывающей все, что попадало в ее ненасытную пасть! А те, кто остались в живых, дождались, когда дорога подсохнет и сбежали, пока их не постигла участь односельчан. Леший, я бы тоже сбежала, случись мне здесь жить.

Я со злостью махнула ногой, сбрасывая с нее огромный ком налипшего чернозема. Другая нога тут же заскользила, как по льду, я замахала руками в попытке удержать равновесие, не удержала и обеими руками ухнула в грязь. В сантиметре от лица надулся и лопнул огромный пузырь, обдав меня черными брызгами. Замечательно. Просто великолепно! Говорила же я, что не умею управлять внедорожником. И вот, пожалуйста, при попытке развернуться, застряла, угодив двумя колесами в канаву. Стас бы наверняка справился, вытащив полноприводной Лэндкрузер за пару минут. Меня же хватило только на то, чтобы бестолково погазовать, распространяя вокруг себя огромное облако выхлопных газов, и, убедившись, что вылезать из ямы машина категорически отказывается, бросить ее, не придумав ничего лучшего, как добираться до дома пешком.

Дурацкая идея обернулась катастрофой. Сдуру я решила ускорить процесс и срезать дорогу через поля – надо было лишь пройти метров триста до небольшого, поросшего кустарником пригорка, а оттуда уже был виден дом, где остались ребята. Первые шагов пятьдесят я шла вполне бодро: довольно часто попадались островки слежавшегося снега, оставалось только перепрыгивать с одного на другой, стараясь не попадать ногой в месиво между ними. Но чем дальше в поле я продвигалась, тем меньше становилось этих островков, и тем чаще мои ноги попадали в едва прикрытые водой ямы. Комья почвы, налипшие на сапоги, казалось, весили целую тонну, приклеивая меня к земле, словно муху к липкой ленте. С каждым шагом становилось все труднее оторвать подошву, мышцы, не привыкшие к подобной физической нагрузке, протестующее кричали от напряжения. Остановившись, чтобы оглядеться, я почувствовала как медленно, но верно погружаюсь вглубь. Попыталась выдернуть ногу и вот на тебе – стою на четвереньках, по уши в грязи. Для полноты картины оставалось только хрюкнуть.

Осторожно я попыталась переместить вес тела на одну руку. Вытянутая из земли конечность выше локтя была покрыта сантиметровым слоем грязи. Я попыталась сжать заледеневшие пальцы, но чуть снова не потеряла равновесие и поскорее вернула себе четвертую точку опоры. Н-да, впервые я оказалась в настолько идиотской ситуации. От мысли, как я, должно быть, выгляжу со стороны, у меня из груди вырвался нервный смешок, больше похожий на всхлип. Стоп, хватит. Надо собраться. Если мне сейчас не удастся принять вертикальное положение, онемевшие от холода руки очень скоро просто перестанут меня держать. Надо подниматься и спешить, времени могло оставаться совсем мало. Только до чего – вот в чем вопрос. За последние десять минут я, наверное, в сотый раз спросила себя, что именно мог увидеть Стас. Очевидно, что ничего хорошего, раз они с Сергеем поспешили как можно скорее избавиться от меня, как от лишней обузы. Друзья, называется! Видимо, считают, что от меня вообще никакой пользы, только щи варить – Яна, что у нас на обед, Яна, что у нас на ужин?!

От злости я всхлипнула и, забывшись, попыталась вытереть нос рукой, оставив на лице широкую полосу грязи. Черт! Ну точно – свинья на выпасе! Извернувшись, я потерлась лицом о плечо, не столько стирая, сколько размазывая грязь. Мысли вновь вернулись к Стасу. Что же он все-таки видел? Ведь даже если нас сумели выследить, разве не логичнее было бы сесть в машину и уехать всем вместе, пока есть время? Почему тогда они остались? Бред какой-то. Не собираются же они держать там круговую оборону?