- В переговорной.

- Дверь была закрыта или открыта, ты не помнишь?

Я напрягла память.

- Закрыта. Павел Сергеевич закрыл ее за собой, когда ввел меня внутрь. Но не помню, насколько плотно.

- Кто был в кабинете?

- Я, Потапыч, Павел Сергеевич и Ланская, причем Ланская сидела в трансе.

- Ясно. Получается, что подслушать вас никто не мог. И третье: даже если вас слышали или знали, что собой представляет этот диск, логично было бы предположить, что вы поехали в редакцию, т.е. отвезли диск туда, а не протаскали весь день в кармане, чтобы потом взять домой. И, как говорится, поздно было пить боржоми. Даже если сделать четвертое допущение, что по какой-то причине за вами следили после выхода из «Тристара», те, кто вас «вел», должны были видеть, как вы поехали в офис. Поэтому вряд ли диск был целью нападавших. Я все-таки склонна предположить, что Потапыч его куда-то засунул и искать надо тут.

У меня по коже побежали мурашки. Все, что она говорила, было верным, логичным. Вот только имелось одно маленькое «но». Я оглядела задумавшихся коллег.

- Лиза, – слова прозвучали хрипло и почему-то испуганно. – Если твое последнее допущение верно, и за нами кто-то следил, то этот кто-то мог видеть, что из «Тристара» мы поехали не в офис. Вначале мы заскочили ко мне домой, чтобы я, мокрая с головы до ног, могла переодеться.

***

Совещание окончилось минут через десять. Гудвин распорядился продолжать поиски диска, хотя, мне показалось, в глубине души сам с трудом верил в успех. Зная Потапыча, можно было предположить, что тот по рассеянности просто унес диск домой, а это автоматически означало одно – запись попала к нападавшим. Лишний козырь им, одной зацепкой меньше нам. Учитывая, как мало мы понимали в происходящем, хуже уже вряд ли могло быть.

Голосом весьма далеким от оптимистичного, шеф пообещал попросить жену Потапыча на всякий случай еще раз проверить его личные вещи и машину. Но каждый из нас понимал – скорее всего, диск пропал навсегда.

Анализ нападений тоже мало что дал. Слишком мало было информации, слишком тонка была грань между действительностью и вымыслом. Отчаянно желая как можно скорее найти виновных, мы в то же время боялись напортачить и не хотели делать поспешных выводов. В надежде хоть что-то узнать, я минут десять вертела в руках пачку сигарет и бычки, найденные Стасом у меня на лестнице. Тщетно. В голове не мелькнуло даже призрака «картинки».

Мрачные, все разошлись по своим местам. Кроме меня. По просьбе шефа, я осталась в переговорной, чтобы назубок выучить версию, которую мне предстояло изложить сотруднику милиции. Проработав в МВД десять лет, Гудвин прекрасно знал, что стоит говорить, а о чем лучше умолчать. Его опыт и многочисленные связи в этой области позволяли надеяться, что нам не станут мешать вести свое собственное расследование. Бывшие коллеги шефа были в курсе того, что он открыл частное сыскное агентство – так поступали многие из тех, кто уволился из органов. Лишь о такой «мелочи», как необычные таланты сотрудников, Гудвин предпочитал мудро умалчивать. Так было проще.

В итоге, версия, на которой мы остановились, была такова: агентство получило заказ от одного из сотрудников компании «Тристар Фармасьютикал». Для уточнения некоторых деталей мы с Потапычем ездили в их офис, и в тот же вечер на нас были совершены покушения. Гудвин несколько раз повторил, чтобы я не акцентировала внимание на возможной связи между этими двумя событиями, и ничего не говорила о странной пропаже диска с записью пожара – достаточно будет отдать найденные у моего лифта вещдоки. Видение в лаборатории и предчувствие Стаса, вынудившее его проводить меня до дома, к счастью, тоже попали в список «табу». Надо ли говорить, как несказанно я обрадовалась этой незначительной детали?

Явившаяся к нам милиция, в лице бородатого, усталого дядьки средних лет, долго беседовала о чем-то с Гудвином. Когда, наконец, дошла очередь до меня, я успела морально подготовиться к разговору. Представившись Сурковым Анатолием Владимировичем, дядька достал лист бумаги, ручку и попросил рассказать про вчерашние события. Выслушал меня внимательно, но безразлично. Заинтересовался только тогда, когда я выложила на стол пакетик с пачкой сигарет и бычками. С загоревшимся взглядом, он аккуратно убрал его к себе в сумку и, неожиданно подмигнув, поинтересовался, зачем меня пошел провожать Стас. Пришлось скорчить пошлую физиономию, залиться краской и потупить глаза, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Сурков одобряюще хихикнул и на этом допрос был окончен. Не веря своему счастью, я поспешила ретироваться.

До вечера мы работали, не поднимая головы, помогая девочкам-аналитикам сортировать информацию, которая без устали поступала от программистов. Прервались только около трех часов дня, когда Гудвин принес весть о том, что операция у Потапыча прошла успешно. Врачи стали чуть более оптимистичны в своих прогнозах, а мы, издав дружное «уфффф!» вернулись к работе с новым зарядом бодрости.

В начале восьмого, когда пришло время идти домой, я устало покидала вещи в сумочку и собралась было выходить, как неожиданно вспомнила, что мне теперь положен телохранитель. Огляделась вокруг, но Сергея и след простыл. Я немного постояла, размышляя, что делать дальше. Откровенно говоря, его отсутствие меня совершенно не расстроило. Вчерашний страх, заставивший меня трястись, как осиновый лист, бесследно исчез, уступив место боевому азарту. Сергей опаздывает? Что ж, тем хуже для него. Ждать, пока Его Величество соизволит вспомнить обо мне, я не стану. Тряхнув головой, я решительно оделась и вышла на улицу.

К моему великому изумлению, не успела я сделать и шаг, как из темноты материализовалась фигура в черном пальто и укоризненно произнесла:

- Яна, я думал, мы договорились, что одна Вы сейчас не ходите.

Вздрогнув, я мгновенно ощетинилась.

- Я бы пошла не одна, если бы застала Вас в офисе! Откуда я знаю, где Вас искать? Не сидеть же теперь всю ночь на работе, в ожидании, когда Вы появитесь!

Он удивленно вскинул брови.

- А разве Слава не оставил Вам мой номер телефона и не просил позвонить перед тем, как Вы соберетесь выходить?

Смутившись, я захлопнула рот. Вот, леший! Стас действительно подходил ко мне днем и оставил бумажку с номером его мобильника, но я ее куда-то запихнула и убей Бог, теперь не вспомню, куда именно. Видимо, прочитав ответ на моем лице, Сергей скомандовал:

- Так, доставайте свой телефон и записывайте. Очень прошу, в следующий раз не забудьте позвонить.

- Не забуду, – пробурчала я. – Ну что, мы идем, наконец, или нет?

- Идем. – Он подвел меня к припаркованной на противоположной стороне улицы машине и усадил внутрь. – И, Яна, давайте договоримся: я здесь для того, чтобы Вам помочь. Вы же почему-то воспринимаете меня как личного врага, а это существенно осложняет мою задачу. Для того чтобы я мог выполнять работу качественно, Вы должны полностью мне доверять и прекратить на меня злиться. Я не виноват в том, что произошло с Вами и с Вашим коллегой. Если Вы и дальше будете воспринимать в штыки все, что я говорю или делаю, никакого толку из затеи с охраной не выйдет. Это понятно?

Что уж непонятного… Я глубоко вздохнула.

- Ладно, Сергей, не обижайтесь. Просто столько всего сразу навалилось… Я практически полжизни одна, и привыкла сама о себе заботиться, поэтому эта неожиданная опека меня как-то выбила из колеи. Я постараюсь делать то, что Вы скажете. Мир?

Тот улыбнулся. Хорошая у него была улыбка, искренняя.

- Мир! Предлагаю скрепить его рукопожатием и перейти на «ты».

Мы торжественно пожали друг другу руки, и Сергей вырулил на проспект. За окном, слившись в оранжевую полосу, проносились рекламные огни.

- А откуда ты знаешь Стаса? – через некоторое время спросила я, желая разрушить немного неловкое молчание.

Мне показалось, что руки на руле едва заметно сжались.

- Мы вместе служили.

- Где?

- В армии.