После его ухода в каюте адмирала с минуту стояла гнетущая тишина. Адмирал, красный от возмущения, нервно мерил шагами небольшое пространство. Этот инцидент окончательно вывел его из равновесия. С большим трудом он держал себя в руках.

– Прошу прощения, господа, – командующий угрюмо взглянул на оставшихся офицеров. – Итак, что вы решили?

На сей раз ему ответил капитан бригантины «Андалусия» Хуан Каналес, прежде молчавший:

– Осуждаю бестактность Хосе де Барросо, но его правоту не признать не могу. Какой смысл возвращаться ни с чем?

Однако трое из четверых присутствующих, включая адмирала, высказались за возвращение, и в полдень тридцатого октября эскадра легла на обратный курс.

Во второй половине дня погода ухудшилась. Небо затянулось тучами, и стал накрапывать мелкий дождь. Ветер усилился. Резкие порывы яростно раздували паруса, вызывая значительную качку кораблей. Отдаленные раскаты грома доносились с юга. Было видно, что в той стороне гроза: горизонт не просматривался, небо и море слились в единую серую мглу, то и дело озаряемую вспышками молний. На высоко вздымающихся гребнях волн появились белые пенные барашки. Все эти признаки указывали на стремительно надвигающийся шторм.

По неизвестной причине бригантина «Андалусия» вдруг развернулась и стала удаляться в направлении прямо противоположном курсу эскадры. Заметив это, с флагманского галеона «Сан-Себастьян» дали залп из малых кормовых орудий, призывающий беглеца лечь в дрейф. Однако на бригантине никак не отреагировали на приказ командующего эскадрой, и вскоре «Андалусия» скрылась, поглощенная дымчатой пеленой.

Волнение моря усилилось. Поднялся ураганный ветер, дующий со страшной силой, завывая в высоких мачтах трех галеонов, заставляя стонать и скрипеть снасти. Паруса едва выдерживали этот яростный напор и отчаянно хлопали.

Раскаты грома, подобные орудийным залпам, раздавались всё ближе, нарастая с глухим рокотом, а затем постепенно рассеиваясь над морем. Ослепительные молнии с сухим треском разрывали воздух. С низко нависшего темного неба ниспадали мощные потоки, образуя сплошную водяную стену.

В это буйство не на шутку разгулявшейся стихии угодили корабли эскадры адмирала де Сепульведа. Из-за плохой видимости и неистовства бушующего шторма они окончательно потеряли друг с другом всякую связь.

В худшем положении оказался галеон «Гвадиана», часть команды которого страдала от холеры. Здоровые матросы во главе с капитаном отчаянно боролись со стихией за живучесть корабля, но им явно недоставало ни рук, ни сил. Из-за того, что вовремя не убрали паруса, при очередном шквальном порыве ветра галеон резко накренился и перевернулся. Большинство матросов и капитан оказались в холодной, накрывающей с головой воде, и какое-то время пытались противостоять безжалостным волнам. Но измученные долгой неравной борьбой, лишались чувств и шли ко дну. Несчастные больные просто захлебнулись.

Не менее печальная участь постигла галеон «Санта-Каталина». Молния ударила в грот-мачту и перебила ее почти у основания. Со страшным грохотом на палубу посыпались обломки тяжелой деревянной конструкции, похоронив под собой нескольких матросов. Рвались паруса, лопались натянутые ванты (13) и канаты. Корабль кидало волнами из стороны в сторону. Люди с криками отчаяния падали за борт, не имея возможности удержаться на палубе. Очередная волна в щепки разбила штурвал, фок-мачта треснула, накренилась и вот-вот грозила рухнуть, представляя серьезную опасность для жизни экипажа.

– Рубить фок! – перекрывая вой ветра и грохот волн, прокричал Родриго Сальварес, и моряки, рискуя жизнью, бросились выполнять его приказ.

Галеон «Санта-Каталина» потерял управление, но команда не оставила надежду на спасение. Призывая на помощь Господа и всех святых, капитан, офицеры и матросы вели игру со смертью, рассчитывая на снисхождение небес.

Флагманский галеон «Сан-Себастьян» изо всех сил противостоял стихии. На нем успели поставить штормовые паруса, и он пытался лавировать в грозном бушующем море. Огромные пенные валы, кипящие, клокочущие, с невероятной мощью ударялись в его высокие борта, и корабль уже несколько раз был на грани опрокидывания. Только благодаря умелому командованию адмирала де Сепульведа, «Сан-Себастьян» еще держался на плаву и сохранял маневренность.

А вокруг сгустилась непроглядная тьма, озаряемая лишь вспышками молний. Оглушительные раскаты грома, бешеный рёв ураганного ветра, неистовство бурных волн и непрекращающийся ливень, – казалось, всему этому не будет конца.

Небывалый по силе шторм, разыгравшийся в последнюю ночь октября, унес в морскую пучину сотни человеческих жизней и десятки кораблей.

Галеону «Сан-Себастьян» почти удалось покорить свирепую стихию. Но когда после многочасовой схватки за выживание команда корабля считала, что худшее позади, свершилось непоправимое.

Рядом блеснула молния, и только в самый последний момент штурман Диего Фернандес увидел, что корабль несет на скалы. Увидел это и адмирал де Сепульведа.

– Приготовиться к повороту! – перекрывая рев урагана, закричал он.

Изможденные матросы из последних сил стали работать с парусами. Медленно, очень медленно корабль начал отворачивать от смертоносных скал, но неожиданно налетела гигантская волна, подняла его на свой высокий гребень и швырнула прямо на них.

Жуткий скрежет, треск ломающихся досок, крики ужаса и боли, – всё потонуло в грозовых раскатах грома.

А окончательно добитый штормом галеон «Санта-Каталина» дал течь и грозил пойти ко дну с минуты на минуту. Матросы не успевали откачивать стремительно прибывающую в трюмах воду. Из четырех помп возле грот-мачты две отказали. Помпа у бизань-мачты сломалась еще раньше. Все нижние помещения корабля быстро заполнялись водой, и его осадка уже превысила допустимую норму. Галеон «Санта-Каталина» оказался наполовину затоплен и продолжал погружаться.

В последний раз взойдя на капитанский мостик и крепко держась за резные перила, чтобы не упасть и не быть смытым за борт волной, Родриго Сальварес с горечью воскликнул:

– О, всемогущий Господь! За что ты забираешь души несчастных моряков? Мы верой и правдой служили королю и отечеству, ничем не запятнав свою честь. Марианна! Я любил тебя, и буду любить вечно. Лишь твой светлый образ в эти минуты дает мне силы мужественно встретить смерть!

Ярко блеснула молния, и гулкие раскаты грома поглотили слова молодого капитана. Галеон «Санта-Каталина» стал еще одной жертвой безжалостной стихии.

Перед тем, как сознание Сальвареса померкло, ему пригрезилось чудное видение: ангелы, спустившиеся с небес и простёршие к нему заботливые руки. Эти руки подхватили его и, как легкое, почти невесомое перышко, унесли с собой к престолу вечной жизни.

Бригантина «Андалусия», которая ушла следом за галеоном «Священный путь», тоже претерпела все ужасы убийственно неистовствующего шторма. Волнами сорвало и унесло в море руль, штурвал заклинило, помпы вышли из строя. Большая часть команды погибла.

Сознавая безнадежное положение потерявшего управление корабля, капитан Хуан Каналес приказал зарядить носовые орудия и дать залп в надежде, что этот призыв о помощи будет услышан на других судах эскадры. Однако прозвучавший залп потонул в раскатах грома, слившись с ними.

Тогда Каналес приказал вновь зарядить орудия и произвести выстрелы последовательно, один за другим, чтобы исключить сходство с громовыми раскатами. Но когда матросы с пальниками в руках готовились выполнить приказ, на бригантину налетела огромная волна, часть моряков смыло за борт, других сбило с ног, и они с воплями отчаяния попадали на палубу.

– Тысяча чертей! – в ярости закричал капитан «Андалусии». – Будь проклят этот шторм и эта экспедиция! Будьте прокляты ветер и волны, несущие нам смерть! Будь проклята моя грешная жизнь!

Он поднял с палубы погасший пальник, приказал оставшимся в живых матросам подготовить его для пальбы. Спустя затраченное на это время, сам произвел подряд два холостых выстрела из носовых погонных (14) пушек.