Вопреки его ожиданиям, Люси не упоминала ни о деньгах, ни о величине своего носа.

– Будь осторожен, Игорь, – сказала она. – Не ввязывайся ни во что!

Он раздраженно хмыкнул и подумал об Уле. Неужели Люси пронюхала о его первой любви? Сомнительно. Она не способна логически мыслить и делать правильные выводы. Значит, бывшая супруга намекает на его служебную деятельность.

– Я взяток не беру! – заявил он.

Люси смешалась. Он ясно представил, как на ее щеках выступает пунцовый румянец, а губы беззвучно открываются и закрываются.

– Ты меня не понял… – выдавила она. – Я не об этом!

– А о чем, Люси, дорогая? Говори быстрее, я опаздываю на совещание!

Торопить ее было равносильно полному ступору. Люси «зависла», в трубке раздавалось ее прерывистое дыхание.

– Будь осторожнее… – жалобно повторила она и… отключилась.

Тарханин ослабил узел галстука, чертыхнулся. Звонок Люси выбил его из колеи. Что она имела в виду – кто-то собирается подставить его? Но откуда бы это стало известно бывшей супруге?

После совещания он закрутился, с головой окунулся в работу. Но предупреждение Люси – такое для нее не типичное – занозой засело в подсознании. Улучить свободную минутку, чтобы позвонить Астре Ельцовой, ему не удалось. Только сейчас, под гудение пылесоса за дверями, он набрал ее номер.

– Есть новости?

– Я была у Горелкиных, – ответила она. – Родственников тети Тони.

– А-а… и что же? Они получили заключение экспертизы?

– Да. Смерть старушки наступила в результате закрытой черепно-мозговой травмы по причине падения с лестницы. Несчастный случай.

– Вот как… – со странной интонацией протянул Тарханин. – Вы видели заключение своими глазами?

– Я побеседовала с патологоанатомом. За ваши деньги он очень подробно объяснил мне, почему пришел к такому выводу. Единственное, что его смутило, – небольшой синяк на верхней стороне стопы погибшей. Не совсем понятно его происхождение. Но в справке он этого не указывал. Мало ли, как тело катилось по ступенькам? Зачем зря людей будоражить? Тем более, когда никто не собирается заводить уголовное дело.

Игорь Сергеевич молчал, собираясь с мыслями.

– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросила Астра. – Думаете, старушке помогли упасть?

– Не исключено…

– А смысл?

– Это уж ваша работа, разобраться в мотивах…

– Где вы сами были в тот вечер около десяти часов? – не осталась в долгу она.

– Дома… смотрел телевизор…

– Какая была передача, по какому каналу?

– Не помню, – усмехнулся Тарханин. – Я задремал, кажется. Вы что, намекаете… Ну и ну! Я вам плачу не за то, чтобы вы на меня же вешали всех собак.

– Только некоторых, – уже мягче произнесла Астра.

– Это у вас называется ясновидением? – съязвил он. – Без лишних усилий сделать виноватым клиента?

Она засмеялась:

– Поди, догадайся, что движет человеком, который обращается к сыщику!

– Вы довольно бесцеремонная особа… госпожа Ельцова.

– У меня есть замечательный подсказчик, неподкупный и бесстрастный. Это мой двойник. Правда, его не всегда удается вызвать на откровенность.

– Все парапсихологи и экстрасенсы весьма э-э… своеобразные люди, – заметил Тарханин. – Слегка не от мира сего. С вами не соскучишься.

– Вы мне льстите! Я просто чуть-чуть более внимательна, чем остальные.

– Что же говорит ваша интуиция?

– Старушку Горелкину, безусловно, убили, но сделали это хитро. Не подкопаешься!

Тарханин вспомнил предупреждение Люси, и его лоб покрылся испариной.

– У Бояриновых была какая-нибудь родня в Москве? – спросила Астра. – Ближняя или дальняя?

– Н-не знаю… я ничего такого не слышал… Судя по всему, Ульяна с матерью жили вдвоем, о родне не упоминали. Надежда Порфирьевна была уже на пенсии, но подрабатывала, как могла.

– Где подрабатывала?

– На почте. Сортировщицей, кажется… Платили копейки. Будь у них хоть какая-нибудь родня, наверное, они бы общались, ездили друг к другу.

«Не обязательно, – сам себе возразил он. – Родственные связи легко рвутся, если их не подкрепляют общие интересы!»

– Ульяна не поддерживает отношений с отцом?

– Он бросил ее в младенчестве. С тех пор о нем ни слуху, ни духу.

– Вы уверены?

Тарханин вдруг вспылил – отчего-то ему пришелся не по душе вопрос об отце бывшей одноклассницы.

– Разве можно быть в чем-то уверенным, когда дело касается людей?

Астру не смутила его враждебность:

– Значит, в принципе, отец Ульяны мог объявиться?

– При чем тут ее отец?

– В жизни всякое бывает… Вспомнил человек о родной дочери, решил наверстать упущенное, окружить ребенка любовью, помочь материально…

– Где же он? Почему не появляется? Да и Ульяна не стала бы молчать.

– Вы ее спрашивали?

Тарханин не сразу нашелся, чем парировать, и громко сопел в трубку. Астра ясно представила его нахмуренные брови, колючие глаза.

– Вы фантазируете, – жестко произнес он. – А я сторонник непреложных фактов.

Тарханин оставил машину во дворе и поднялся на третий этаж, позвонил. В дверях Ули был глазок. Обостренным слухом он уловил ее шаги.

– Я знаю, что ты дома… – сказал он вполголоса. – Открывай, не бойся!

– Зачем ты пришел, Игорь?

– Поговорить…

– Не стоит ворошить прошлое, – отозвалась она. – Я отвыкла от тебя, и мне хорошо.

– А мне без тебя чего-то не хватает…

Он долго стоял под дверью, уговаривая ее открыть. Ульяна упиралась.

– Уже поздно…

– Ты же любишь работать по ночам! – не сдавался он. – Неужели, тебе хочется спать?

– Посмотри на часы! Соседей разбудишь…

– У меня был трудный день. Я ужасно устал, Уля, дай мне хоть чашку чая.

Она была непреклонна.

– В городе полно круглосуточных кафе…

– О, черт!

Он уселся прямо на ступеньки лестницы, обхватил голову руками. Виски ломило. Ульяна так и не сжалилась, не впустила его. Та, другая, не была так жестока… Впрочем, он тоже фантазирует, придумывает несуществующие качества несуществующей девушки, женщины…

Тарханин услышал, как наверху заскулила собака, как ругался ее хозяин. В конце концов, тот решил вывести пса. Хлопнула дверь, на лестнице раздались шаги и радостные повизгивания.

Тарханин встал и сделал вид, что курит. Он бросил, но пачку сигарет и зажигалку иногда носил с собой – тренировал волю.

– Микки, не торопись! Задушишься!

Мужчина в спортивном костюме и кроссовках вел на поводке серого пуделя. Тарханин отвернулся.

– Наелся гадости, теперь бегай с тобой! – ворчал хозяин пуделя. – Всю ночь покоя не будет!

Тарханин спиной ощутил его пронизывающий взгляд. Что это за чужак дымит в подъезде? Уж не грабитель ли?

«Какого лешего я торчу здесь, под запертой дверью? – подумал он. – Людей пугаю? Я давно не школьник, и Ульяна – не моя девушка. Не хочет открывать, не надо! Пусть поищет еще такого дурака…»

Он затушил сигарету и спустился вниз, во двор.

– Микки! Микки! – звал пуделя мужчина. – Домой! Спустил негодника на свою голову! – пожаловался он Тарханину.

Пес не желал возвращаться в душную квартиру – убежал в кусты и гонял там голодных котов. Они по привычке собрались на ужин, а кормить их было некому.

– Оставьте его на улице, – посоветовал мужчине Тарханин. – Нагуляется, сам прибежит.

Хозяин пуделя плюнул с досады:

– Нельзя. Жена без этого черта домой не пустит! Микки! Микки! Ко мне!

Тарханин махнул ему рукой и пошел к машине. Сел, завел двигатель. Вокруг стояла темнота, полная запаха маттиолы и шелеста деревьев. Глаза сами нашли окна Ульяны – в ее гостиной горел свет, какая-то тень мелькнула за занавеской. Что, если она там не одна?

– К дьяволу все! – процедил он сквозь зубы, сдавая назад.

Из-под колес с громким мяуканьем кинулась черная кошка.

– К дьяволу…

Тарханин вырулил на дорогу и дал газу. Машин было мало. «Тойота» полетела вперед, рассекая фарами ночной мрак. Он запоздало подумал о черной кошке. Дурная примета. Сегодня все не заладилось… Впервые после развода с Люси его потянуло закурить по-настоящему, в затяжку, но он сдержался, не полез в карман за сигаретами.