Вот и сегодня она была вся в черном. Ее гладкие прямые волосы, которые от природы шатенка Камилла всю жизнь красила в цвет вороного крыла, были разделены на пробор и идеально уложены в плотный узел на затылке. На этот раз она выбрала костюм-тройку и ненавистную членам общества борьбы за права животных черную крокодиловую «Birkin».

Завершали этот криминально-драматический образ шикарные серьги в ушах — просто огромного размера голубые топазы, обрамленные чистейшей воды бриллиантами, нереально совпадающие по цвету с ее фантастическими глазами, — и такой же, только раза в два больше, топаз на пальце.

Эта картина стоила пера гения. Две красивейшие женщины испепеляли друг друга долгим красноречивым взглядом. И если в глазах Машки был молчаливый упрек, то холодный взгляд Камиллы источал такую пугающую животную ненависть, что, мягко говоря, становилось не по себе.

Через мгновение Машка развернулась и пошла мне навстречу.

— Не будем об этом говорить, о’кей? — тихо сказала она.

Я только кивнула.

В этой истории очень много непонятного. Когда-то, давным-давно, Камилла была лучшей подругой моей Машки. Даже в каком-то смысле ее наставницей. Большая разница в возрасте (15 лет) не мешала им находить общий язык. Не кто иной, как Кама, обучила юную подругу азам своей «профессии». Именно она приютила ее, брошенную на произвол судьбы, посвятила во многие секреты. И именно она «открыла ей двери в большую политику», предоставив в качестве первого крутого клиента жирного борова из верхушки власти. Машку тогда чуть не стошнило. Но проверку боем она все же прошла успешно. После этого, по ее словам, подруга научилась «закрывать душу» и «уходить в работу» с головой. Независимо от того, противен ей был клиент или нет, он всегда оставался доволен.

Подруги были неразлучны, понимали друг друга с полуслова. Кама относилась к Машке, как к любимой младшей сестре.

Машка часто повторяла, что даже со всей той неизменной популярностью, которой она пользуется у сильного пола, она никогда не решилась бы посостязаться в женской хитрости со своей старшей подругой.

— Таких женщин больше нет, — твердила она. — Жаль только, что весь свой драгоценный потенциал она использует для темных дел.

В жизни Камы было много мужчин. Может, даже слишком много. Неизвестно, как ее дела обстояли в юности, но за то долгое время, которое провела рядом с ней Машка, это были птицы самого высокого полета. Те, о ком не принято говорить вслух. Поэтому, что бы ни взбрело в голову роковой красавице, она всегда была под надежной защитой. В непробиваемом панцире.

А в голову ей приходили не самые созидательные мысли. Какие только слухи не ходили о ней. Поговаривали даже, что она водила тесную дружбу с неким криминальным авторитетом, главарем банды, которая долгое время держала москвичей в постоянном страхе.

Но Камилле все было нипочем. Ее ничуть не трогало чужое горе. Ведь у нее все было в ажуре! Она была неприкасаемая. Как пчелиная матка в улье. Сегодня она чинно отдыхала в обществе вновь назначенного министра одного из самых прибыльных отраслей нашего государства, а завтра на всю катушку зажигала в компании душегубов и воров.

Ну что тут скажешь? Как в танке, не иначе!

Когда Машка уже жила своей собственной жизнью, она продолжала встречаться с подругой. Часто Кама знакомила свою протеже с очень «полезными», на ее взгляд, мужчинами. В подавляющем большинстве случаев это не были случайные знакомства. Машка знала давно, что если Кама сватает ей нового навороченного кавалера, то ей точно от него что-нибудь нужно. И Машка никогда не отказывалась подсобить любимой подруге.

Была у Камиллы и другая, закрытая от посторонних глаз жизнь. У нее был сын — добрый, ласковый парень Никита, смазливый просто до неприличия. Машка не знала, кто был отцом Никиты. Камилла только часто говорила, что ребенок не был для нее случайным залетом, ошибкой. Что она намеренно «понесла» от мужчины, которого считала единственной любовью своей жизни. Как будто предчувствовала беду. Рассказывала, что человек он был отчаянный, смелый. На чем скоро и погорел.

Камилла была уверена, что сын пойдет в отца и станет достойной заменой своей матери. Но у природы свои причуды.

Уже с первых месяцев жизни мальчика стало понятно, что от родного папы-уркагана, как, впрочем, и от своей матери он не взял абсолютно ничего. Кроме внешности, разумеется.

Несмотря ни на что, Камилла в сыне души не чаяла. Окружала его красивыми вещами, без устали дарила самую последнюю технику и модные тряпки. Впрочем, мальчик не особо интересовался забавами своих сверстников. Он все больше сидел дома с любимыми книгами или рисовал на стареньком, подаренном ему школьной учительницей мольберте. Мать со временем смирилась со странностями сына и даже устроила его в Академию художеств.

Когда Машка впервые увидела Никиту, он был еще ребенком. Мальчик всегда радовался приходу маминой подруги и даже спрашивал о ней у мамы, если та долго не объявлялась.

Чуткая мать быстро заподозрила неладное. В то время как Машка продолжала относиться к Никите, как к ребенку.

— Чего в жизни не бывает? — говорила она. — Ну чувствовала я, что он ко мне не ровно дышит. Списывала на детство. Кто же его знал, что вот так все закончится? Если бы знала, давно бы дорогу забыла. Он ведь для меня, как сын, был!

К восемнадцати годам Никита стал уже по настоящему привлекательным молодым человеком. Девушки провожали его томными взглядами, спорили на него. Но ни одна так и не сумела обратить на себя его внимание.

К этому времени уже мало кто не знал о тайной любви юноши. И однажды, решившись, он признался наконец в своих чувствах Машке.

Подруга моя парня выслушала, попросила не спешить с выводами и громкими заявлениями и, не долго думая, рассказала обо всем подруге.

— Наверное в этом была моя ошибка, — ругала себя Машка. — Надо было оставить все как есть и исчезнуть. Может, и прошла бы у него эта блажь со временем. Так нет, захотелось быть честной, верной. Говорят же: «Дорога в ад вымощена благими намерениями»!

Того, что произошло дальше, Машка не могла себе представить даже в страшном сне. Камилла впала в дикую ярость. Такой свою подругу Машке не приходилось видеть еще никогда. Она, как раненый зверь, металась по комнате, била вдребезги дорогую посуду, орала истошным криком. Объяснять ей что-то было бесполезно. Когда после очередного оскорбления Машка решила, что с нее хватит, и пошла к выходу, Камилла прошипела ей вслед, что ей это так просто не пройдет, и она ответит за то, что «трясла своими голыми сиськами» перед ее мальчиком!

Этого было для Машки более чем достаточно. Крикнув в ответ что-то из ненорматива, она хлопнула дверью.

Камилла еще долго проклинала свою когда-то лучшую подругу. Видя состояние сына, который только и делал, что расспрашивал ее о Машке, она в первый раз не знала, что ей предпринять. Никита вскоре сам поделился с матерью своими переживаниями. У Камиллы хватило выдержки, сцепив зубы, шутливо пожурить сына за «юношеский максимализм». И, выждав недельку, она не нашла ничего лучшего, как прислать к нему профессиональную проститутку, свою хорошую знакомую. Девушка эта славилась своим собственным индивидуальным подходом к каждому клиенту. Да и за здоровьем своим (если понимаете, о чем речь) следила очень внимательно. Но если бы Камилла только могла предположить, к чему приведет этот ее «жест доброй воли».

Девица эта, как потом оказалось, была законченной наркоманкой. И не опустилась до банальной панели только благодаря успешному финансовому положению, которое ей обеспечивали важные клиенты, попадающие к ней, между прочим, с доброй руки «мамочки» Камы. Что немаловажно, наркотики к девушке попадали тоже не без участия Камиллы. Та никогда не брезговала никакими видами крупного заработка, и, если заскучавший клиент требовал «остренького», он немедленно получал все, что пожелает. Эта девица являлась одним из универсальных супердорогих экспресс-курьеров для подобных случаев. Полезное с очень приятным, проще говоря.