— Вай-дод! — скорбно восклицает разочарованный Бахтияр Бахтиярович при виде грустных девушек-скелетов с широких просторов Fashion TV. — Тьфуй! Совсем худой! Больной, наверно. Бедный девочка!
Только не надо обманываться — все как одна, без исключения, девочки Бахтияра Бахтияровича — актрисы и модели супер-класса (за исключением моей Машки). Просто ни одна из них еще не смогла отказаться от «неприличного предложения» некрасивого дяди с красивым банковским счетом. В срочном порядке красавицы садились на «изматывающую» диету фаст-фуда — и уже через пару месяцев в полной красе представали перед новым повелителем.
Каждую из своих девочек дедушка Баха любит по-своему, трогательно и нежно. И не важно, что у себя дома этот улыбчивый престарелый ловелас в пестром чапане и веселой тюбетейке слывет кровожадным бесчеловечным баем. Для своих любимых девочек он всегда остается милашкой Бахой. «Золота-брильянтов» у Бахтияра Бахтияровича хватит на всех.
Почему он предложил именно моей подруге жить рядом с ним во дворце — неизвестно. Возможно, лишь потому, что другие его пассии отказались от столь выгодного предложения (Машка не склонна была переоценивать себя), предпочтя пусть и менее царственную, но свободу. А может, он и впрямь выделял ее среди других женщин…
Надо заметить, несмотря на столь разнообразные вкусы и активность в поиске новых пассий, интерес к женщинам у Бахтияра Бахтияровича проявлялся уже не столько в стремлении к интимным радостям, сколько в желании всегда иметь поблизости красивое женское тело. То есть любовью он бы, откровенно говоря, не замучил. В общении с женщинами он настоящий джентльмен!
Тем не менее Машка предпочла отказаться от заманчивого предложения Бахи. Хотя она и любит джентльменов, все же не до такой степени, чтобы становиться практически собственностью старого ловеласа-импотента, пусть даже и во дворце.
Конечно, своим отказом девушка очень расстроила Бахтияра Бахтияровича, вызвав у него массу вай-ваев и вай-додов. Тем не менее она по-прежнему продолжает регулярно получать дорогущие подарки от благодарного поклонника ее красоты, милашки Бахи.
Люська, с тарелкой арбуза в руках, уселась в огромное уютное кресло, обитое бархатом, и на некоторое время затихла, поедая сочную мякоть полосатой ягоды. Машка же подсела к столику, подушилась любимыми «Nina Ricci». Пододвинула к себе прозрачную чашку с большой кистью белого винограда и стала растирать его ладонями. Спиной она чувствовала, что Люська наблюдает за ней.
Машка уже привыкла к тому, что ее часто копировали: манеру одеваться, жесты, привычки (даже вредные). К примеру, она с самого детства, в задумчивости, теребила мочку уха. Некоторые очень мнительные особы, посчитав это за эротичный прием, срочно хватались за уши. Интересно, помогало?
Машка знала, что производит неизгладимое впечатление как на мужчин, так и на женщин, и подруги не были исключением. Легким движением скинув с плеч роскошный пеньюар, хозяйка дома стала медленно намазывать тело только что выжатым виноградным соком. Это был еще один важный утренний ритуал, которым Машка частенько баловала себя. Попробуйте, не пожалеете! Хоть и липкое занятие, но для кожи — просто божественный нектар!
Люська внимательно рассматривала подругу. В который раз она подумала, что ей бы тоже хотелось иметь такие округлые плечи, роскошную грудь, обалденные бедра…
— Нет, — сказала она вслух, — зад все-таки у тебя великоват, надо его подкачать.
— Портить главное свое оружие? — усмехнулась Машка. — Чтобы пополнить ваши ряды неудачниц? Ну что за баба без зада?
— Ага, — сморщилась Люська, — еще скажи, что за баба без целлюлита!
— Баба без целлюлита — это мужик, — не задумываясь, парировала Машка.
Люська прикусила губу — спорить ей совсем не хотелось. Что ни говори, подружка неизменно пользовалась спросом у лучших представителей мужской половины человечества. Тогда как самой Люське, по ее словам, приходилась иметь дело только с идиотами. Не везло, что тут скажешь…
— Ну рассказывай, что там у тебя. — Машка повесила на шею аметистовый амулет, накинула пеньюар и присела на кровать.
— Знаешь, подруга, дело серьезное, мне нужна твоя помощь, — вмиг посерьезнев, начала Люська. — Можно заработать кучу денег.
— А если точнее? — поинтересовалась Машка.
— Тысяч пятьсот баксов, не меньше. — Голос Люськи задрожал. — Понимаешь, я таких денег даже не видела никогда. Если только по телевизору. Я не могу упустить такой шанс. Тем более что и делать ничего особенного не надо.
— Да, конечно, — усмехнулась Машка, — делать ничего не надо, однако, как всегда, требуется моя помощь.
Машке действительно не раз приходилось помогать своей менее опытной подруге. Будучи от природы человеком осторожным, она была не в восторге, когда Люська втягивала ее в очередную историю.
Вот и теперь она нахмурилась и настороженно посмотрела на подругу.
Люська нервно теребила в руке розовый кожаный ремешок босоножки. Она вся была в розовом. Узкие бедра обтягивали розовые укороченные джинсы, буквально трескающиеся на попе. Густо напомаженный розовый рот вообще жил своей собственной жизнью. Картину завершали пышно завитые и идеально уложенные в форме башни светлые волосы. Машке стало жаль Люську. «Нет, — подумала она, — эта далеко не уйдет. Примитив. Учишь ее, учишь…»
— Вот зачем ты снова так вырядилась? — сказала она вслух. — Ну вылитая болонка!
— А мне так нравится! — гордо заявила Люська. — И вообще, я особенно не старалась. Надела первое, что под руку попалось.
— Ну да. И этот «белый дом» на голове тоже сама соорудила?
— «Дом» мне сделали в «Дессанже», и он мне очень даже нравится! — Голос Люськи задрожал. — Что бы я ни делала, тебе не нравится. Да, такая вот я колхозница! Разве есть кто-то лучше прекрасной Марии?
Бывшая модель стала тереть покрасневший нос. Машка рассмеялась. Она была отомщена за прерванный завтрак и теперь готова выслушать подругу. Подошла, обняла и даже поцеловала в щеку.
— Ладно, не дуйся, — сказала ласково. — Ну, похожа ты на болонку, и что? Очень положительное животное.
Люська всхлипнула:
— Не дуюсь я. Просто полоса какая-то неудачная. Навалилось со всех сторон. Вчера в «Якитории» какая-то малолетка нахамила, пенсионеркой обозвала. Ну, пришлось ей показать, кто тут главный. Повыдергивала ей ее нарощенные космы.
— Так прямо и повыдергивала? — заинтересовалась Машка.
— Ну да. — Люська даже порозовела от гордости. — Она теперь долго из дому не вылезет… Дальше — еще хуже. Борис… — Тут Люська выматерилась — это она всегда умела. — Лютует, сволочь, денег не дает.
— Я тебе давно говорила, — серьезно сказала Машка. — С ним тебе ничего не светит. Пора уже понять.
— Машка, помоги. В последний раз. Просто вопрос жизни и смерти.
— Да что случилось-то?
— Живешь с человеком, живешь, привыкаешь даже, и тут бац! — Люська вдруг вскочила с кресла и стала кружить по комнате. — Ненавижу его, ненавижу! Говорит, выкинет меня из Москвы, представляешь?
— Кто? Борис? За что? — Машка определенно ничего не могла понять.
Люська снова стала всхлипывать.
— Да ни за что! Гад он просто! Связывайся с этими ментами… Ему выслужиться надо, а я тут при чем? — Люська обняла Машку: — Заинька, кисонька, помоги. В последний раз, обещаю!
— Не тарахти! Скажи по существу, чего ты от меня-то хочешь? — Машка толкнула Люську обратно в кресло, а сама уселась по-турецки на пол. В шикарном ярко-бирюзовом пеньюаре, с черными, распущенными по плечам волосами, с загадочным амулетом-аметистом на шее, она была вылитая принцесса… ну или на худой конец королева.
Люська вздохнула, в очередной раз подумав, как же ей не повезло родиться такой тощей.
— У моего придурка Майкла, — начала она, — есть знакомый, тоже американец, то ли Рональд, то ли Эдвард. Не сказала бы, что они так уж дружны, но время от времени встречаются, ходят куда-то вместе. Я его видела пару раз — так себе, ничего особенного, хотя получше моего, это точно. Он в России давно, намного дольше Майкла, по-русски говорит лучше меня! Так вот, насколько я поняла, он дяденька непростой, чуть ли не разведчик, представляешь? Мне, если честно, абсолютно все равно, будь он хоть Папа Римский. Их здесь вокруг пруд пруди, этих разведчиков. Думаешь, о них никто не знает? Так вот Борьке позарез надо покопаться у него дома. Говорит, если найти то, что нужно, на всю жизнь хватит.
