– Нет, я… – перебил его Серёга, отпрянув в ужасе от услышанной перспективы, – да, ты, наверное, прав, – чуть погодя согласился с Тимовыми доводами он, – мне нужно оставить его в покое.
– Напиться и забыться! – хлопнул в ладоши Тим, желающий уже оставить все эти сердечные разговоры, тем более, что по лестнице к ним уже поднимался Миша, за ним шли помятые и взъерошенные даги.
“Ну, точно трахались,” – прищурился Тим.
А сразу за этой троицей вернулись и остальные. Тимур с Женечкой почти синхронно прижались каждый к своему волку – замёрзли на фейерверк смотреть. И Тим минут двадцать отогревал холодные как ледышки ладони в своих, а Тимур тыкался сизым далеко не от бухла носом ему в шею, а потом вообще нагло закемарил на плече.
Если первая часть их новогоднего плана с треском провалилась, вторая прошла с переменным успехом, то просрать третью Тим никак не мог. Так как к поездке за город они готовились заранее, то никому времени на сборы практически не требовалось. Только Женечка долго копался, потому что собирал так и не съеденную в новогоднюю ночь еду. Тим ещё раз спросил у Серёги, не хочет ли он всё-таки рвануть с ними, было тревожно оставлять его один на один со всеми этими любовными терзаниями, но тот снова отказался и поехал забирать из клиники кошку с котятами, а остальные двинули в деревню.
На свежем воздухе людей разморило окончательно, а волки, наоборот, пришли в себя буквально за пару часов и тут же совершили вылазку на излюбленную полянку. Вдоволь поваляли друг дружку на искрящемся, хрустящем снегу и вернулись к готовому позднему завтраку, плавно перетёкшему в обед. Потом все разбрелись кто куда: Тимур с Асланом, Маликом и Тами громко играли в Монополию и неумело пытались друг друга обмануть, Миша с Женечкой ушли на прогулку, а Юрочка попросил Тима ещё немного погонять его на заднем дворе.
Вечером все собрались под чистым звёздным небом и действительно зажарили барашка. Даги и правда знали толк в мясе, а Тами, воспитываемый одним лишь папой, разбирался в специях. Даже равнодушный к мясу Тимур закатывал глаза, а Женечка долго краснел, но потом всё же решился представить всем настойку на мёде и тех самых, специальных травах. Пока разливал, сто раз успел предупредить, что это эксперимент и он не знает, какая у оборотней может быть реакция, и вообще больше отговаривал, чем предлагал, распаляя, естественно, всех ещё больше. Даже Тами разрешили крышечку лизнуть.
– Я в раю, – рухнул Тим на их с Тимуром постель. Остальные расселились по другим доступным для жилья домикам.
– Гля, да ты пьяный, – ахнул удивлённо Тимур.
– Ну почему же, – коварно пригвоздил его к постели Тим, устроившись меж расслабленно раскинутых ног, – для кое-чего я вполне трезв.
Тимур хихикнул и обхватил руками Тимову шею, чтобы притянуть для поцелуя. От настойки во всём теле было не совсем опьянение, но какая-то совершенно глупая и такая приятная лёгкость, что завершать этот день банальным сном было бы просто кощунственно! И Тим точно знал, что другие парочки сейчас наслаждались этим моментом так же, как и он, хотя и радовался, что слуха всё же не хватало, чтобы кого-то невольно услышать.
Следующие три дня будто под эффектом этой настойки и проходили: лёгкие, светлые, счастливые. С погодой, конечно, повезло. Северный мороз держался, но снегом не заваливало, тучами не затягивало, только чистое небо, искрящийся под северным же солнцем снег. Они гоняли на квадриках, выписывая на полях неприличные надписи из трёх и четырёх букв, ели вкусно, при таком количестве хозяйственных рук никто не уставал от быта. Тиму казалось, что он является частью какого-то организма – настолько всё было слаженно, понятно. Он невольно вспоминал их первый визит к Мише, когда всё было с точностью до наоборот, и на лице расплывалась дебильная улыбка – у него получилось. Нет, у них получилась. Стая.
И Тимур был рядом. И поднимал на Тима свой тёмный, но такой тёплый взгляд, когда Тим на него засматривался невольно. А ещё он общался со всеми и шутил, как не делал этого раньше или делал, но только с Тимом. И от этого сердце сжималось. Никогда бы Тимур не принял ту Тимову недо-стаю. Никогда. А с этими ребятками он мог часами рубиться в Уно, горячо спорить и даже не боялся оставаться с кем-то из волков наедине – и это был настоящий прогресс.
Другие тоже пережили вполне заметные метаморфозы.
Аслан и Малик совсем распоясались. Без посторонних глаз – глаза стаи, судя по всему, не считались – их запросто можно было увидеть держащимися за руки или сидящими в обнимку. Тиму даже разок не повезло напороться на их парочку, когда те самозабвенно целовалась. Но что самое интересное, из-за снятого запрета – ими же установленного, между прочим! – на физический контакт, те перестали бояться потерять друг друга из виду. Когда дело не касалось работы, Аслан и Малик обычно предпочитали быть вместе, но в эти дни Малик был замечен за лепкой кособокого снеговика с Тами, а Аслан – надругательствами над этим самым снеговиком ночью с Юрочкой. Фантазии, правда, у них хватило только на перестановку морковки в район нижнего шара и приделывания к ней ещё парочки шаров поменьше.
В такие моменты, когда Тим замечал те или иные крохотные и побольше изменения в чьём-то поведении, реакциях, словах и взглядах, он непременно задумывался – а изменился ли он?..
А на утро четвёртого дня на пороге возник Серёга, и Тим как-то сразу понял, что сказка кончилась. Внутри что-то оборвалось ещё до того, как друг нашёл в себе силы начать рассказывать, что именно они умудрились пропустить за дни отдыха и беспечного кутежа. А Серёга всё мялся и топтался на месте, увеличивая мокрое пятно от своих заснеженных ботинок на цветастом половичке. И это означало только одно.
– Сколько? – сглотнул вязкую слюну Тим.
– Один, – тут же подтвердил его догадки Серёга, а затем добил: – Сын прокурора.
– Пиздец.
========== Часть 34 ==========
Атмосфера в стае не была гнетущей, но собирались все молча и быстро, хотя Тим запретил Серёге что-либо рассказывать остальным до того, как введёт его в курс дела. И времени на “тет-а-тет” у них было в обрез – дорога из деревни в город. Тимур, хвала небесам, ехал на своей машине за Тимом с Тами и дагами, а Юрочка замыкал колонну с Мишей и Женечкой. Тим же сжимал свой руль до побелевших костяшек и ощущал накатывающие приступы дежавю.
– Это по всем новостям, по всему интернету, – пытался описать размер дерьма, в которое они вляпались, Серёга: – “Прокурорский сын передознулся геррычем с крысиным ядом”, все дела, – он на секунду умолк, прерванный звуком принятого сообщения, пробежал глазами написанное и удивлённо вскинул брови, а потом посмотрел на Тима: – Мой человек пишет, что прокурор тоже не в восторге от шумихи. Наверное, это хорошо?..
– Нет, это хуёво, – мрачно огорчил его Тим, – это крайне, крайне хуёво. Это значит, что они хотят разобраться со всем этим самостоятельно, без лишней шумихи, – и добавил, нервно сглотнув, – как они обычно действуют, когда дело касается их, – ещё одна невольная пауза, – семьи.
Серёга по просьбе Тима прочитал пару статей из новостных лент. Издания были в основном федеральными, независимые или нет – не столь важно, главное, что не указывали именно на Архангельск, а конкретнее – на Тима. Безусловно, это не означало, что его пронесло, это лишь означало определённую защиту его семье и близким от назойливого общественного внимания. А с другой стороны… Его фамилия скорее всего и не всплывёт, если прокурорская стая реально решила пойти за ним – следов заметать меньше придется.
– Мы ведь не замалчивали, да? – перебил он дочитывающего очередной абзац Серёгу.
– А? Чего не замалчивали? – не сразу понял он.
– Результатов вскрытия, – пояснил Тим, он и правда не давал такой команды, не платил тому знакомому из морга для подтасовки результатов – не додумался, – тех, осенних торчков. Сколько их всего было? Штук восемь, не меньше.
