Глава 1 Свадьбы не будет
Случилось невероятное: большая любительница сладкого Ладислава Стахий оставила коробку конфет не распакованной. Впервые она не поддалась соблазну снежных шариков рафаэллы. Тина расстроилась: на этот раз у подруги настоящая депрессия.
«Чёрт бы побрал этого Филиппа! Задурил голову и в кусты. Слишком красиво говорил, слишком много обещал. Бедная Лада считала себя невестой Захарова. А тут такой облом. Мало того, что работу потеряла, так ещё и без жениха осталась».
Тина бросила взгляд на подругу, лежащую на кровати лицом к стене. Не удержавшись, поправила накидку на кресле, аккуратно сложила бельё, небрежно брошенное на гладильной доске, выровняла стопку книг на письменном столе. Тина знала за собой привычку наводить безукоризненный порядок, когда находилась в тревожном взвинченном состоянии. Не осознавая, создавала комфортную для себя среду, и таким образом постепенно успокаивалась. Она поняла: если не получается быстро исправить проблему, то нужно хотя бы привнести гармонию в окружающую обстановку. Обычно эта привычка сильно раздражала Ладу, но сейчас та даже не повернулась к Тине.
Тётя Вера, вообще-то мать Лады именовалась Вероникой, но Тина с детства называла её по-другому, доложила: Ладислава третий день ничего не ест и почти не встаёт с постели. Первый день ревела белугой, второй рвала фото и выбрасывала подарки Филиппа в мусор. Хорошо, что тётя Вера заметила и вытащила серёжки и колечко из пакета, только инсталляции из проволоки отправила на помойку. Тина усмехнулась: проволочные инсталляции модного художника большего и не заслуживали. Сама бы их выкинула с удовольствием. Походив из угла в угол небольшой комнаты, она покосилась на свернувшуюся в калачик худенькую фигуру Лады. Ясно: утешать пока бесполезно, несчастная подружка ничего слушать не станет, но как-то встряхнуть надо. Тина присела на кровать, расправила смявшуюся наволочку на подушке.
– Фу! Ну и несёт от тебя, будто по помойкам шлялась?
Ладислава повернула заплаканное лицо, на котором читалось изумление. Прежде ясный взор карих глаз помутнел, аккуратный маленький нос распух и превратился в бесформенный красный комок, губы напоминали разваренные блёклые вареники.
– В каком смысле несёт? Воняю что ли?
– Ещё как? На лицо спала, возле глаз морщинки появились. Волосы как пакля. Если Филипп увидит тебя такой, решит: правильно поступил, эдакое чучело не только ему, никому не нужно.
Тина спокойно наблюдала, как от злости у подруги раздулись ноздри, в глазах вспыхнула ярость вкупе с обидой.
– Спасибо, дорогая! Особенно за чучело!
– Всегда рада сказать правду. Брось, подруга, беды мучат, да уму учат, – не удержалась Тина, вставив подходящее изречение.
Ещё в шестом классе, увлёкшись пословицами и поговорками, она настолько заразилась ими, что вставляла их при каждом удобном случае. По мере взросления количество пословиц увеличилось настолько, что её речь буквально пестрела ими. Знакомые привыкли к особенности разговора Тины, а незнакомые очень удивлялись.
– И за поддержку тоже спасибо.
– Не за что. Ты должна радоваться, что отделалась от Филиппа малой кровью.
Лада вскочила с кровати, оттолкнув Тину.
– Это он от меня отделался! – Она легко спародировала бывшего жениха. – «Прости, милая, но иногда дела семьи важнее, отец поставил ультиматум. Я не могу на тебе жениться, но буду помнить всю жизнь».
– Филипп размазня и предатель. Велика фигура, да дура. Хорошо, что ты узнала это сейчас, а не когда стало бы поздно. Повалялась в кровати и хватит, нечего жалеть себя. Самый лучший мужчина ещё не встретился, а значит, нечего киснуть. – Тина хлопнула себя по лбу. – А ведь у меня появилась отличная идея. Собственно поэтому я и пришла.
Лада покосилась в настенное зеркало, выискивая следы преждевременных морщин. Ну да, лицо осунулась, короткие волосы всклокочены, глаза – узенькие щёлки. Выглядит не ахти. Но с морщинами Тина явно переборщила.
– Мне не до твоих идей. У меня веру в людей и надежду на счастье отняли.
Тина усмехнулась, заправила за ухо пушистый кучерявый локон.
– Ах, как пафосно. Ну, поверила ты прощелыге – всего лишь досадная ошибка. Обёрточка-то яркая, блестящая, прямо, как у другого всем известного Филиппа. Но если ты хочешь, чтобы эта сволочь увидела, как ты страдаешь, давай – вперёд! Радуй и повышай его и так раздутое самомнение.
Лада шмыгнула носом, подтянула узкие лямки ночной рубашки, спадающие с плеч.
– А ты ведь не можешь меня понять.
Яркие голубовато-синие глаза Тины под ровными окружьями чёрных бровей расширились.
– Отчего же?
– Ты хоть раз испытывала сильные чувства? Я не о любви, просто о влюблённости. По-моему – нет. Как ты можешь судить, не зная о чём.
Тина посмотрела в несчастное лицо подруги, в душе шевельнулась жалость. Усилием воли пресекла её зарождение: незачем провоцировать Ладку на новые потоки слёз.
– Думаю: влюблённость по накалу сравнима с ненавистью. Так что я тебя вполне понимаю.
Лада поёжилась. Три года назад Тина потеряла отца. За рулём дорогой машины сидел семнадцатилетний сынок местного предпринимателя. Парень рисовался перед компанией таких же сопляков, как сам, гнал по загруженной трассе на большой скорости и не справился с управлением. Дядю Мишу он снёс на пешеходном переходе. У отца Тины не было ни единого шанса выжить. На суде изумлённые Лавровы узнали: оказывается, потерпевший в пьяном виде сам выскочил на дорогу. Свидетели изменили показания, протокол с места происшествия исчез. А потом гонщика и вовсе оправдали. Тина никогда не забудет силу ненависти, вспыхнувшую в ней после слов несовершеннолетнего убийцы.
– Вы никогда ничего не докажете. И даже не пытайтесь.
От ярости у Тины горло сжали спазмы, она не смогла вымолвить ни слова. Мать обняла её и тихо сказала:
– Есть ещё высший суд, – Потом перевела взгляд на убийцу и добавила: – У него будет короткая жизнь, ничего не успеет исправить.
Спустя всего месяц предприниматель похоронил сына в закрытом гробу. Автомобиль, унёсший жизнь отца Тины, забрал её и у хозяина.
Лада сейчас вспомнила тот случай. Да уж ненависть чуть не сожгла тогда подругу. Она подумала: могла ли тётя Маня предвидеть судьбу водителя? Скорее всего, да.
Тина спокойно наблюдала за выражением на лице Лады. Наверно, от того, что они общаются с пелёнок, могла с точностью сказать, о чём та думает.
– Я спрашивала маму. Она ответила: «Иногда вижу: человек не жилец, но объяснить это не могу». – Тина не стала говорить, что и сама знала о близкой смерти убийцы. – Иногда мне кажется: его убила моя ненависть. Думаешь, жалею. Ничуточки. – Тина махнула рукой, словно отрезала что-то. – Хватит об этом. Тебе нужна основательная встряска. С глаз долой – из сердца вон. Короче, сегодня мы идём в ресторан. – Заметив изумление на лице Лады, отрезала: – Не в тот, где будет помолвка Филиппа, в другой. Будем веселиться, отжигать. А послезавтра поедем в Белозёрск на всё лето. Благодаря тебе, мы теперь свободные от работы гражданки и можем наслаждаться свободой. Как тебе идея?
Лада хмуро посмотрела на нарочито оживлённое лицо Тины.
После института подругам удалось устроиться на комбинат строительных материалов, сначала на испытательный срок, потом на постоянную работу. Тину взяли на должность младшего бухгалтера, а бойкую на язык Ладу секретаршей к замдиректору. Собственно Филипп, будучи этим самым замом, и выбрал её в секретарши после продолжительного собеседования. Обе девушки считали большой удачей получить работу без опыта за плечами. Комбинат расширялся, открывались новые вакансии. Через год Тина получила должность бухгалтера по зарплате, за Ладой же начал охоту Филипп. Осада непокорной секретарши шла по всем фронтам, начиная с мелких подарков, приглашений в театр и ресторан, заканчивая крупными презентами. Подруги не раз обсуждали сложившуюся щекотливую ситуацию. Как в плохом кино начальник уламывал секретаршу к служебному роману, а та будто бы набивала себе цену. Только вот случай Лады оказался несколько другим, Филипп не нравился ей, как мужчина. Она никогда не обращала внимания на картинно красивых представителей сильного пола, имеющих несколько слащавую внешность. К тому же не представляла, чем могла привлечь его, избалованного женщинами с подросткового возраста. Лада трезво оценивала свою внешность – обычная симпатичная девушка, каких много на улицах города. Также понимала: именно её неуступчивость подогревала интерес начальника. Осада длилась полгода, и незаметно для себя Лада влюбилась. Филипп ухаживал очень красиво, строил планы совместного будущего, пел дифирамбы её незаменимости и уму, чем особенно расположил к себе. Втайне она гордилась своей памятью, быстро и надолго запоминала всё, что прочитала, услышала или увидела. Легко повторяла данные людей, звонивших начальнику, кратко и точно передавала суть разговора, печатала приказы и докладные, что называется с языка, не путала документы и ничего не забывала. В общем, обладала редкой памятью. Лада не слушала увещеваний лучшей подруги Тины.
