- Понимаете, - начал он со вздохом. - История учит нас, что только репрессивные тоталитарные режимы способны аккумулировать гигантские средства, созданные народом, для использования их в межпланетных и межзвездных полетах.

   Он остановился, восхищаясь собственным красноречием. Покивал сам себе. Продолжил:

   - Вы представляете себе, какова стоимость запуска самого простого спутника? А какова стоимость подготовки экипажа космического корабля? А стоимость запуска корабля с экипажем, предположим, к Марсу? Нет, вы не можете себе этого представить. А это триллионы и триллионы рублей. Если просто разделить эти деньги между населением страны..., - он стал подсчитывать в уме, сбился, еще раз пересчитал, остался недоволен итогом, продолжил. - Или вот даже просто построить больницу. Или институт. Ведь они стоят гораздо меньше одной такой вот ракеты. Просто поднять зарплату работникам бюджетной сферы. Увеличить финансирование детских домов. Обновить производственные фонды. Создать новую систему образования. Помочь молодым писателям. Запустить программу жилищного строительства... Знаете, сколько еще всего можно делать тут, на Земле, никуда и ни для чего не улетая с нее? Да простая вещь! Мы же собственную планету не до конца изучили - так что там делать в космосе? Отправить в черную пустоту людей - зачем? Что они могут нам принести оттуда, какую конкретную пользу простому человеку? Нет, вы просто не понимаете, что все эти полеты в космос - это чистой воды тоталитаризм. Ну, или коммунизм, что одно и то же, в сущности.

   Он остановился, вдохнул глубоко, чтобы продолжить, потом вдруг выдохнул и сказал уже обычным голосом:

   - Наверное, так.

   - Так, выходит, вы не мечтаете о полете на Марс или к звездам? - уточнил Кса. - Вы лично? А о чем тогда вы мечтаете?

   Как под гипнозом Василий Аркадьевич отвечал четко и честно:

   - Об отпуске мечтаю. И о премии. А еще мечтаю ремонт в квартире сделать. Давно мечтаю. А самое главное - пенсия. До нее еще немного доработать, и тогда можно будет совсем не работать.

   - А что же вы будете делать на этой своей "пенсии"?

   - Смотреть телевизор. Читать книги. Мечтать о Марсе и звездах.

   ...

   Пробуждение было тяжелым, как почти всегда зимой. Темнота на улице сбивала ритм, предлагала поспать еще и еще. Спину ломило. Воздуха не хватало. Василий Аркадьевич, кряхтя и жалея себя, выбрался из-под одеяла, приоткрыл форточку и пошлепал в ванную. Чуть не упал, врезавшись в журнальный столик, зачем-то выдвинутый на середину комнаты. Больно ушиб колено. Выругался громко. Почувствовал облегчение. Выругался еще раз. На часах было пять минут седьмого. Наступал очередной рабочий понедельник. До пенсии оставалось чуть меньше пяти лет.

   На ходу он вспомнил странный сон. Еще раз выругался. И сказал громко:

   - О море я мечтаю. Ясно? О море. В Турцию. В Египет. Даже в Крым. Куда угодно. В отпуск. Вот - мечта.

   Да, подумал он. Это - честно. На море. А потом - на пенсию.

Муж на час

- Кто там? - осторожно спросила Нина Ивановна, предварительно посмотрев в глазок.

В мутном стекле виден был силуэт одного человека. Лампочка светила так, что превращала лицо в темное пятно.

- Я по вызову.

Странно. Голос какой-то не правильный. Уже открывая дверь, поняла - женский же голос! Так что это за вызовы такие? Опять ошиблись адресом?

- Вы делали заявку в "Муж на час"? Вот, я пришла. Что делать надо?

Невысокая, в новеньком комбинезоне с форменной надписью по спине "Муж на час". Чемоданчик. Она еще им тряхнула - звякнуло. Инструменты.

- Ну? Так что делать? Время идет!

А сама уже расшнуровывала высокие ботинки, стягивала их, ставила в угол, снимала с полки "гостевые" тапки. Все так привычно, будто уже не первый раз.

- Э-э-э..., - растерялась Нина Ивановна. - А вы кто, собственно?

Тряхнув рыжими кудряшками, девушка - молодая же совсем - строго, по пунктикам, загибая пальцы на руке, произнесла:

- Во-первых, вы звонили в нашу фирму. Во-вторых, я там работаю. В-третьих... Эй, хозяйка, что делать надо? Время идет! Время - деньги!

Делать было что.

Надо было что-то сделать с капелью из крана на кухне. Еще в туалете лопнула лампочка, и теперь торчал жестяной цоколь - страшно тронуть.

- Но как же? - удивилась Нина Ивановна, ходя за девушкой по пятам и смотря на ее умелые движения.

Щелкнула рубильником, отключила весь свет в квартире. Потом включила фонарик, который размещался на лбу. Плоскогубцами с изолированными ручками потянула, пошевелила, повертела - вытянула остатки лампы, сбросила небрежным движением в мусорное ведро. И табуретку, кстати, сама принесла себе с кухни. А потом сана отнесла на место, протерла тряпкой, подхваченной с края жестяной мойки, вернулась в коридор и включила свет.

- Лампочка новая есть?

- А?

- Лампочка, спрашиваю, есть? И надо бы колпак закрепить - чего это у вас лампочка голышом светит?

Колпак из рифленого старого толстого стекла был давно снят, так как поставить на место его никак не получалось.

Теперь вдруг все и сразу получилось. Свежевкрученную лампу закрыло защитное стекло, щелкнул выключатель - стало светло в туалете. И как-то вдруг очень неуютно, отметила про себя Нина Ивановна.

Потом девушка в комбинезоне поцокала языком, глядя на частые капли из крана на кухне, залезла куда-то далеко под раковину, крутила что-то, лязгала металлом. Течь прекратилась.

Свернула смеситель, разобрала, протерла, подула, показала:

- Вот, прокладка сносилась совсем. Я поставлю вам новую, но лучше будет купить новый смеситель, шаровой. Потому что рано или поздно опять начнется.

Нина Ивановна неловко толкала деньги в маленькую ладошку - ну, совсем же девчонка! А девушка уложила инструмент, огляделась вокруг с прищуром и двинулась в прихожую - одеваться.

- Скажите, - неловко, без имени, без личного обращения, сказала Нина Ивановна. - А как же так получается: на час - муж, а пришла...

- А пришла я. Вам ведь не муж был нужен, так? Вам - лампочка, прокладку поменять. А я это вполне умею. Не первый год сама себе помогаю, да и народу тоже. Или вы против женщин что-то имеете? Антифеминистка, что ли? Так у нас по закону права равные. И если что не так, то жалуйтесь в письменном виде. А пока - вот тут в журнале отметьте время и напишите, все ли сделано.

- Все так, все так! Только как-то непривычно. Странно как-то.

Особенно непривычно было закрывать дверь и читать на спине уходящей по коридору девушки яркую надпись: "Муж на час".

С зарплаты Нина Ивановна купила новый смеситель на кухню. Заодно, махнув рукой на траты, и в ванную. Там тоже был старый, с когда-то белым пластиковым шлангом, который теперь постоянно перегибался, пережимался, и надо было специально пальцами "разжимать", чтобы из лейки душа был нормальный напор.

Принеся коробки и выложив их на тумбочку в прихожей, тут же позвонила в "Муж на час" и стала ждать. Было интересно и одновременно как-то волшебно, как в детстве, когда ждешь подарка.

На звонок в дверь кинулась стремглав, чуть не упала, запнувшись, открыла, не спрашивая.

- Ну, что же вы так, - попеняла ей девушка. - Даже не спросили. А вдруг тут кто незнакомый. Или вор. Или даже маньяк. Надо было хоть в глазок посмотреть.

- Извините, а как вас зовут? - спросила Нина Ивановна. - Меня - Нина...

И опустила отчество. Ну, правда, какое тут может быть отчество: это не в офисе, где так положено, чтобы никаких отношений и никакого тебе вообще. Это же дома! Да и не старая она, чтобы ее молодые девушки по имени-отчеству звали.

- Катя я. Что у вас сегодня?

В течение часа смесители были установлены - один она похвалила, другой не очень. Проверены на напор, отмечено, что все в порядке и нет никакой течи и капели.