Поэтому-то, когда происходят беспорядки на заводах, ведущие к забастовкам, наряды полиции и правительственных войск имеют на руках сотни оттисков с лиц репортеров «Дейли Воркер», а в особенности с лица первого и самого лучшего репортера рабочей газеты — с лица Дикки Реда.
А лицо у Дикки Реда было ярким и здорово врезывалось в память. Хороший лоб. Каштановые волосы, откинутые назад; плотный румянец на загорелых щеках. Темные брови и глаза — серые, прекрасные глаза. Добавьте к этому шесть футов античной фигуры, с нулевым процентом жира и каменными мускулами, и вы увидите перед собой репортера «Дейли Воркер».
Да! Ку-Клукс-Клан ненавидел Воркер-Парти и все, что с ней связано, но «Дейли Воркер» он ненавидел конкретно, а лучшего репортера «Дейли Воркер» — Дикки Реда, — каждый, кто оставался верным и преданным святому и ненарушимому союзу, готов был растерзать.
О рабочей газете Америки на английском языке мечтали годы и собирали от взносов цент к центу, доллар к доллару до того момента, пока не накопилось несколько миллионов. Тогда купили дом и оборудовали по последнему слову техники мощное орудие печати.
Редакция занимала большое семиэтажное здание. В нижних этажах помещались гаражи, экспедиции, склады, наборная, цинкография, печатное и переплетное отделения. В верхних — библиотека, отдел новостей, комната художников, костюмерная, комнаты редакторов отделов, репортеров, машинисток, лаборатория, станция беспроволочного телеграфа.
На самом верху была установлена антенна радиоприемника и два небольших ангара со стальными самолетами. Тут же на крыше находилась платформа, с которой отбывали с репортерами самолеты системы «Райт».
Одним словом, «Дейли Воркер» была по своему техническому оборудованию одной из лучших газет Нью-Йорка.
Со всеми штатами ее связывала густая сеть рабочих корреспондентов.
Двери редакции были окутаны плотной сетью электропроводов и, при желании, можно было в любом месте произвести частичный взрыв. Провода служили верной охраной на случай погрома со стороны Ку-Клукс-Клана и полиции.
Под землю из редакции вели ходы, выходившие в нескольких десятках метров от здания. Приходилось прибегать и к таким мерам. Враги рабочих организаций не дремали и пакостили где только можно.
V
Все кадры на катушке вышли великолепно. Два главных колдуна, крест, пленники, все собрание. Еще несколько минут Дикки печатал при искусственном солнце на бумаге большой чувствительности, а потом спустился к редактору.
Хирам Джонсон был очень доволен Редом.
Эти снимки дадут хороший тираж вечернему выпуску. Джонсон вызвал заведующего цинкографией и передал ему снимки.
— Материал товарища Реда должен занять всю середину разворота и первую полосу.
«Дейли Воркер» бралась нарасхват. Громадные красные буквы разглашали тайну треста Армаур-Старт Компани и воспроизводили снимки с заседания ложи клана и с трех связанных замаскированных висельников.
По всем улицам надрывались от крика, шныряя между многочисленными авто, мальчишки «Дейли Воркер». Их крики были нечленораздельными, но внушительными и зазывающими:
«Очередной скандал в тресте Армаур-Старт-Компани».
«Администрация подкупает санитарный надзор».
«Дивиденды треста воняют гнилой падалью».
«Приключение репортера на западе».
«Белые разбойники Тексаса делают линч честным рабочим».
«Победа Воркер-Парти на выборах в Канзас-Сити».
Полисмены хладнокровно скрывали свое удивление. Все до единого брали «Дейли Воркер». Пять миллионов тиража расползлось по стране и из-за нехватки пришлось выпустить второе издание.
В газете приводились снимки с бумаги, подписанной обличаемыми сторонами и заверенной нотариатом города.
На небе от Бруклин-стрит расходились громадные прожектора и рекламные аэропланы писали светящимися облаками заголовки «Дейли Воркер».
Стояла невыносимая жара.
В деловом кабинете президента Армаур-Старт толстый человек курил толстую сигару и читал газету. По мере того, как он залезал глазами и мозгами в черный, мелкий шрифт, дым плотнее окружал его лысину. Газета судорожно ежилась и толстое лицо толстого человека, курившего толстую сигару, перекосилось гневом.
Президент не любил вмешательства в его дела. Он поклялся самому себе в смерти репортера-разоблачителя. Он решил предъявить иск и обвинение в клевете к газете «Дейли Воркер».
К тому же, ему окончательно испортили настроение, прогулку на яхте и ужин с очаровательной Мэри Магден из центрального мюзик-холла.
В этот вечер все говорили о вечернем выпуске и о репортере Реде.
Редакция «Дейли Воркер» подверглась форменной осаде. Армия кодаков, кинооператоров теснилась у всех подъездов. Но не только у подъездов. Даже у домов и квартир сотрудников.
Все газеты хотели поместить портрет Дикки Реда. Дикки Ред не знал об этом и не мало смутился, когда увидел, что получилось из его «выхода из дверей редакции» по дороге к автомобилю.
Все они были очень корректны и Дикки не услышал ни одного слова.
— Что ж, он сделал, по их мнению, хороший бизнес!
Несколько десятков объективов зафиксировали со всех сторон Дикки Реда, засняли на кинопленку, а карандаши художников закрепили в альбомах его движения.
Редакторы других газет в тайниках своих душ жалели, что они не могут так хлестко сделать сенсацию, а в своих передовицах прохватывали «московских агентов».
Впрочем, не все!
Газеты, не купленные Армаур-Старт, кое-что отхватили от сенсации и предприняли ряд мер, чтобы достать еще сведения о делах треста. Особенно на этом деле поработали триста газет Рандольфа Херста.
VI
Чарльз Лоув вернулся в Нью-Йорк в тот же день. А так как он был в то же время и директором нью-йоркского агентства Пинкертона, то до вечера пробыл там.
Вечером агенты облачились в белые халаты и спустились в подвальное помещение конторы. Там помещалась ложа клана Нью-Йорк 197.
Между прочим, жена Чарльза Лоува приходилась внучкой знаменитому Нату Пинкертону — основателю агентства и старейшему члену ордена Ку-Клукс-Клан.
Но это неважно!
Разница в заседании городской ложи и тексасской заключалась в кресте. В Тексасе он был своеобразным факелом, горел, дымил и трещал; здесь он доверху блестел электрическими продолговатыми лампочками.
И потом, тут в подвале, были устроены приличные ложи и место для президиума.
При торжественном молчании Чарльз В. Лоув нажал кнопку и на экране одной из стен появился четкий портрет Дикки.
Главный колдун нажал еще кнопку и две огненно- красные черты перекрестили его.
Чарльз Лоув нажал третью кнопку и в месте скрещения красных полос появились белые буквы:
СМЕРТЬ.
А из углов лож на экран полетели острые кинжалы.
Так же молчаливо и бесшумно, как и при появлении, все исчезли из подвала дома нью-йоркского агентства Пинкертона.
На улицах стояла такая же духота. Зажглись мириады реклам и небоскребы светились тысячами звезд.
В воздухе стоял неприятный гулкий зуд города-колосса.
VII
Замечательная хорошая машинка — Ундервуд-Портэбл. Так четко работают клавиши и такой хороший шрифт. Лента тоже прелесть. Перевод регистра вверх, она красная — перевод вниз, она черная, а при нормальном положении у букв очаровательные красные кончики.
Каждый репортер любит Ундервуд-Портэбл. Каждый репортер пишет на ней и ни один репортер с ней не расстается. Это не реклама, это — истина.
В просторной, светлой комнате отдела новостей работает 30 человек. Это значит, что там такое же количество Ундервудов, Пресс-Бюро, Дубль-Леттергралл, Глоб-Верник Компани, серии электрических ламп и рядом в комнате — справочная библиотека с парой тысяч томов.
Окна комнаты выходят на три стороны и она помещается в углу шестого этажа. Сюда приходят и приезжают рабочие репортеры со всех штатов. Каждый из них может воспользоваться машинкой, составить ряд корреспонденций и сдать их редактору отдела.
