Так много информации. И шока, к которому скоро выработается нужный иммунитет.

- Я пыталась его образумить. Я пыталась ему объяснить, – Роуз говорит тише и её улыбка всё также грустно мерцает при дневном свете. – Но не вышло. Виктория покорила его и Зейн стал быстро играть по её правилам. Я же пошла в отрытую против них. Обвиняла во всех ошибках, спорила с ними, даже физически боролась. Но знаешь, что случилось дальше?

И тут Лорен испугалась. Знает ли она?

Нет.

Но хочет ли она знать? Девушка настолько была поражена рассказом своей подруги, что сейчас её сердце только и было способно на нервное биение и на то самое волнение, от которого шли мурашки по коже. Всё помещение давило на мозг, а это восприятие окружающего мира душило в своём отображении. Она не хочет знать. Но ей это было нужно.

И именно по такой причине Лорен сквозь весь страх и любопытство отрицательно качает головой, ожидая услышать ответ.

- Они полностью меня уничтожили, – говорит Хейл. Без эмоций. Просто объявление факта. – Они доказали мне самой, какое я ничтожество. Виктория нашла информацию о том, что я выросла без родителей. Зейн узнал о том, что я была влюблена в Лиама Пейна, и опозорил меня перед ним, рассказав об этих чувствах. Ох, это же такой позор был. Я старше Лиама на несколько лет и тайно испытываю к нему симпатию. Виктория тоже позабавилась. На весь корпус пустила грязные слухи о моей пошлой жизни и о моих пошлых желаниях. Это всё так мерзко... Господи, Лорен, просто...

Роуз почти плачет. Лорен даже в это сначала не верит, но поднявшись с дивана, девушка окончательно убеждается в своей правоте. Да. Глаза Хейл наполняются горькими слезами и та, пытаясь смотреть в окно, сдерживает их из последних сил.

Она сильный человек. Ей просто пришлось разочароваться в близком друге, в своей жизни и в самой себе.

- Ты в порядке? – Лорен так робко задаёт этот вопрос, что её подруга на него даже и не реагирует. – Послушай, если ты не...

- Я говорю это не для того, чтобы ты меня жалела, Лорен, – заявление твёрдое. Хейл перебивает. Смотрит уже с проявленной жёсткостью и с холодными эмоциями внутри. – Я говорю это, чтобы ты поняла — от Малика нужно держаться подальше. Где он, там его девушка. А они вместе — это ад, – Хейл почти не останавливается и грустно сжимая губы, она продолжает: — Мне жаль, что ты потеряла свою девственность с таким недостойным человеком, Лори, но это уже твоё прошлое. Поэтому просто не рушь своё будущее из-за него. Живи дальше. Он не достоин твоей боли.

Слова оказываются сказаны почти на одном выдохе. Хейл говорила так быстро, что сейчас она едва находит силы на ободряющую улыбку. А затем она обнимают стоящую возле себя девушку. Прижимает Лорен к себе и молчит.

Молчание бывает порой важнее, чем бурный разговор или обсуждение каких-то вещей. Когда молчишь, ты концентрируешься уже на других вещах. И именно поэтому Лорен замечает, что у Роуз мягкие волосы. Что у неё хрупкое тело. Что у неё сильная душа.

Мысли о страшной ночи отпускают. Переживания из-за Зейна тоже.

Хочется послать абсолютно всех и жить так, как Лорен всегда хотелось. Жить для самой себя.

- Зейн. Подожди.

Малика заставляют остановиться. Не успев пройти через небольшой коридор, парень с недовольством замедляет шаг и останавливается. Придётся задержаться. Уделить внимание тому, кто решился отнять у Зейна несколько лишних минут.

Это был Томлинсон. Можно было даже догадаться по холодной интонации голоса, но усталость мешает Малику воспринимать всё так осознанно. Головная боль ещё не прошла, а во всём теле чувствуется спад важной энергии.

- Что-то хотел? – пытаясь говорить незаинтересованно, Зейн внимательно присматривается к Томлинсону. Молчит и просто смотрит своему приятелю в глаза.

- Да, – ухмылка. Хитрая, таинственная. – Хотел.

Щелчок. Секунда. Миг.

Зейн даже одуматься не успевает, как Томлинсон бьёт его прямо по животу. Боль оказывается такой жгучей, что парень сгибается и с трудом вздыхает, чувствуя слабость в каждом теле. Перед глазами всё кружится и Малика начинает тошнить. Чёрт, всё слишком плохо.

- Ты знаешь, за что это, Зейн, – продолжает говорить Луи. – И я не позволю, чтобы ты поступил так с Лорен ещё раз. И знаешь почему?

Молчание. Незнание ответа. Тишина, от которой тошнит обоих.

- Потому что она моя, Малик. Лорен принадлежит мне.

Он говорит убедительно. Томлинсон бьёт во второй раз и этого удара оказывается достаточно, чтобы Зейн двумя руками ухватился за свой живот и со стоном прижался к стенке. Он не решается смотреть на лицо Томлинсона. Вместо этого Зейн прислушивается к его поспешным шагам и радуется его столь стремительному уходу.

Пусть блять испаряется с этого места. Пусть вообще больше не попадается Малику на глаза. Иначе тот прибьёт его своими рукам.

Значит, Лорен принадлежит ему, да?

Он ошибается. Он находится в глупом и неосознанном заблуждении.

Лорен не будет ему принадлежать. Нет. Зейн ни за что на свете этого не допустит.

Комментарий к Глава 14 Спасибо всем за терпение!

Говорю сразу – я планирована выложить две главы, но со второй всё никак не успеваю закончить, поэтому вторую главу ждите уже в субботу, если всё будет так, как надо.

Спасибо за поддержку и за отзывы! Вы лучшие))*

====== Глава 15 ======

Две недели. Почти ровно две недели.

Девушка не ожидала, что пройдёт столько времени. Каждый день тренировки, её попытки справиться со своими внутренними переживаниями.

Когда-то неделю назад у неё опять был срыв. Желание покончить со всем сразу и избежать этих надоедающих трудностей, от которых всё тело ломило адской болью.

Зейн вёл себя хуже, чем просто ублюдок. Продолжая доставать Лорен обидными ругательствами, он повысил нагрузку так, что теперь она почти ничего не была способна осуществить. Плавать нужно было быстрее, бегать резче, прыгать выше, стрелять лучше. От этого тошнило. Лорен приходила к себе в комнату и даже не чувствовала мышц своего тела. Боль была не просто жуткой. Она была невыносимой. Такой, что хотелось потерять сознание. И перестать существовать в этом мире.

Ты не должна сдаваться, Лорен.

Так приходилось говорить самой себе каждый день. Однажды девушка стояла возле своего отражения и опять рассматривала свой кулон на шее, задавая себе вопрос, гордилась ли ей её родная мама. Может, та вообще ненавидела свою дочь? За то, что она стала грязной шлюхой, а теперь лишь давится гнусным нытьём от того, что у неё ничего не выходит. Лорен давила себя этими мыслями. Она заставляла себя считать себя низким и слабым существом, которое имеет право лишь на плохое отношение к своему достоинству. И как ни странно... Это помогало. Это давало силы.

Лорен не сдавалась. Каждый день она приходила в тренажёрный зал. Каждый день она смотрела Зейну прямо в лицо. Каждый день она делала всё, что он приказывал ей сделать.

Она ненавидела этого человека. За то, что тот теперь к ней испытывал холодное безразличие в то время, как сама Лорен не могла выкинуть его ни на секунду из своих мыслей. Девушка удивлялась, почему позволила ему прикоснуться к себе, но этот вопрос уже давно нашёл свой ответ.

«Потому что тебе было его жаль, Лорен»

В какой момент она ведь действительно проявила к нему небольшую каплю сочувствия. Увидела его страдания на лице, ту его жажду получить то, что он так яростно хотел. Лорен дала ему эту возможность. Но получила ли она сама что-то хорошее взамен?

Нет. Не получила.

Это заставляло её ненавидеть Малика. Презирать и испытывать к нему всё самое худшее из всех возможных ощущений. Данный человек не вызывал уважения. И каждый раз, когда она смотрела на его заигрывания с Викторией, на его ухмылки, она вспоминала его лицо во время того самого оргазма. То лицо, которое Лорен больше не забудет.

Ни за что свете.

Девушка никогда не думала, что будет тренироваться по воскресеньям. Выходной день и её силы на исходе, но она заставила себя сюда прийти. В зал, где Лорен усердно пытается отжаться больше тридцати раз. Руки ломит от боли. Давление подскакивает, а она даже не думает на этот счёт. Просто продолжает тренироваться и дальше. Десять раз. Одиннадцать.