- Это ты так мои задания выполняешь, Грейсон? – он с ядом говорит ей это в лицо. Наблюдает за её реакцией и наслаждается тем, что видит прямо сейчас.

«Давай. Покажи мне свой страх.» Эти нежные голубые глазки, среди которых мерцают расширенные от страха зрачки. Эти губы, которые хочется разорвать по частям, от того «насколько сильно» они раздражают его. Бесит. Она его до ярости бесит.

Девушка молчит. Даже Томлинсон, который стоит совсем рядом, не произносит ни слова и лишь с привычной для себя ухмылкой наблюдает за происходящим. Это даёт Зейну свободу. Он чувствует, что опять владеет Лорен полностью. Он чувствует, что может прямо сейчас заставить сделать её всё, что ему хочется.

И пусть. Пусть эта дура заплатит за своё непослушание.

- Двадцать отжиманий, Грейсон! – он почти выкрикивает эти слова. Говорит так громко, что его собственный голос сам бьёт его по ушам и Зейн с беспристрастностью видит шокированную реакцию Лорен.

Наконец-то. Эта злость её лица. Он наслаждается этим зрелищем. Он наполняется приятной энергией от рассерженного вида этой тупорылой девочки. Зейн просто не может не получить кайф от этого понимания — он попал в точку. Опять.

- Двадцать?.. – она переспрашивает его с таким ужасом, что Малик едва сдерживается от смеха.

Это в два раза больше прежнего, правда? Но да. Он хочет двадцать. Он хочет видеть грязный пот на её лице. Он хочет чувствовать, как больно и тяжело ей делать это прямо сейчас.

- Двадцать, – он говорит это безжалостно и отворачивается уже в обратную сторону, с игривой улыбкой на своих расслабленных губах. – Покажи всем, Грейсон, как хорошо ты умеешь выполнять мои требования.

Говоря эти слова с лишним пафосом, он добивается того, чего хочет. Большинство присутствующих в зале оказываются вовлечёнными в данные действия и оборачиваются в их сторону, смотря то на злого Зейна, то на рассеянную Лорен, не решающуюся начать действовать.

Хах. Ты заигралась девочка. Ты просто совершенно не понимаешь, с кем связалась.

К Зейну с интересом подходит Виктория и Гарри Стайлс, появление которых воодушевляет Малика ещё больше. Прекрасно. Зрителей достаточно. Пора поставить эту зазнавшуюся сучку на место.

- Мне долго ждать? – он произносит эти слова на выдохе.

Подталкивает Лорен к безумному решению и готовится уже полностью получить наслаждение от того, что предстоит увидеть. Он хочет чувствовать её боль. Он хочет точно знать, что этим днём ей будет до ужасного плохо.

И Лорен не подводит его. Она успевает лишь бросить умоляющий взгляд в сторону Луи, но даже этот парень стоит без капли проявления сочувствия. Ведь даже он не посмеет противоречить грозному Малику, с которым всегда лучше избегать лишних ссор. Даже он не станет на сторону бедненькой Лорен Грейсон.

Зейн с удовольствием видит, как Томлинсон лишь нервно дышит и опускает взгляд, не решаясь озвучить ни единого слова. Он не одобряет подобный приказ, но также он и не стремится вступить в ненужный никому сегодня спор. Луи молчит. Он просто отходит в сторону и готовится также понаблюдать за отчаянными попытками Лорен выполнить нужное задание.

Всего лишь двадцать отжиманий. Это совсем немного. Это совсем чуть-чуть. Но Зейн то ведь знает, что Лорен сделать подобное трудно. Она устала за сегодня. Получила порезы на руках, некоторые травмы при сегодняшней работе с ножом. Она истощена, истерзана. Она без необходимого количества энергии.

Зейн знает. Но он хочет, чтобы ей было ещё больнее.

Проходит минута и Лорен, продолжая видеть строгий взгляд своего тренера, решается, наконец, приступить к делу. Принимая удобное положение, девушка сгибает руки и наклоняется корпусом вниз, застывая в таком положении всего на пару секунд. Она с трудом дышит. Она с трудом двигается. Руки трясутся в перенапряжении, лицо искажают безумные муки. Трудно. Он видит, как ей трудно. Видит эти преграды сбившегося дыхания. Эти бесполезные старания сделать всё, как ему было надо.

У Лорен даже получается. Уже больше пяти раз. Зейн улыбается и с удовольствием наблюдает за её дрожью во всём теле. Это прекрасно. Это прекрасно видеть, как «сильно» она корчится от боли. «Давай, Грейсон. Не подведи. Покажи мне больше своих страданий. Покажи мне, как сильно ты жалеешь о том, что сделала мне что-то наперекор.»

Десять. Лорен начинает замедлять темп. Руки так болят и он это так отлично видит. Она дрожит, она почти не дышит. А потом — словно последнее дыхание — девушка отжимается ещё несколько раз. Один наклон. Второй. Быстрее. Стремительнее.

Её тело уже почти всё красное. Её губы истерзаны до крови, которую Зейн так хорошо замечает.

Пятнадцать. Ещё чуть-чуть. И неужели она сделает всё так, как он просил? Неужели она сумеет добраться до нужного количества?

Нет. Не сумеет. Зейн с радостью видит, как Лорен всхлипывает и расслабляет руки на восемнадцатом разе. Её ладони скользят по полу и всё тело перекатывается набок, отчего девушка лишь жадно пытается заглатывать воздух.

Она устала. А он так счастлив.

- Ты очень слабая, Грейсон, – хладнокровно заявляет Зейн без тени положительного настроения. – А таким не место в нашем корпусе.

Опять. Эти золотые бесценные для него слова. Зейн ещё больше наслаждается, когда видит улыбчивую реакцию Виктории и ехидную усмешку Стайлса. Гарри даже сам успевает кинуть колкие слова в сторону измученной Лорен, но, увы, девушка не имеет достаточных сил, чтобы полностью обратить на это своё внимание.

Зейн доволен. Он ведь не сомневался, что она не сможет. Что она сдастся. Что она не найдёт в себе нужных сил, чтобы доказать ему нужной категории своей выносливости. Девушка так глупа. Ей следует бежать отсюда, а не пытаться перестать выглядеть такой жалкой.

- Луи, – неожиданно Малик обращается к своему приятелю, видя, как тот спешит помочь Лорен подняться. Нет. Это не случится и во второй раз. – Нам нужно поговорить.

Он зовёт Томлинсона к себе. Видит, как тот удивлённо моргает и только потом с подозрением делает шаг в нужную Зейну сторону. Да. Просьба выглядит странной. Но Малику наплевать. Он хочет, чтобы Лорен задохнулась в своём одиночестве. Чтобы помнила о своём правильном месте. И чтобы больше никогда не собирала вокруг себя кого-то из его личной компании.

- Я вижу, вы с этой девчонкой нашли общий язык, Луи , – оказываясь в углу тренировочного зала, Зейн останавливается и с вызовом смотрит на своего приятеля. – Подружился с ней?

Малик сам чувствует, как ехидно звучит его собственный голос. Такая интонация была неприемлемой в обществе его личных друзей, но он не мог держать себя в руках. Контроль исчерпывает себя. Его душит эта бурная злость и ничто не может помешать её скорейшему освобождению.

- Тебя это так волнует? – с искренним непониманием интересуется Томлинсон, даже позволяя себе улыбнуться и с усмешкой в глазах посмотреть на злившегося перед собой брюнета. – Боже мой, Зейн, тоже мне нашёл проблему. Это глупо.

Малик сжимает свои руки крепче. Конечно, трудно спорить со своим лучшим другом. И тем более оснований на какие-то претензии у Зейна действительно нет, но чёрт. Он так и чувствует, что через пару дней может случиться что-то плохое. Он так и ощущает это ужасное тупое предчувствие, которое говорит ему о неправильной заинтересованности Томлинсона. Он ведь ничего не чувствует к той жалкой девчонке, правда? Он ведь, чёрт побери, не может к ней ничего чувствовать!

- Я не ищу проблем, Луи, – спокойно заявляет Малик, оказываясь возле недоумевающего парня ближе и с напором присматриваясь к его настороженному взгляду. – Я просто хочу предупредить тебя, что мне не нравится твоя связь с этой дурочкой Грейсон.

- Какая связь? – Луи недовольно вздыхает. Он смотрит на своего друга и злится. Действительно злится. – О чём ты вообще говоришь?

Всё кажется неправильным. Запутанным. Зейн перегибает палку. Вмешивается в ту часть жизни Томлинсона, которую совершенно не стоит трогать. А парню это ой, как сильно, не нравится.