Но тот, кто заходит, оказывается не тем, кого Лорен была готова встретить. Тот, кто с неловким ощущением проходит в её палату, оказывается совершенно не тем, кого представляла Лорен. И она не понимает. Она не знает, как реагировать.

Отец сказал ей, что возле её палаты всю ночь просидел какой-то молодой человек. Отец сообщил, что стоило Лорен потерять сознание и этот человек был первым, кто среагировал. Ей сказали, что он был тем самым, кто усердно боролся за её жизнь, делая массаж сердца в длительном ожидании скорой помощи.

И она знала, что именно этому человеку ей стоит быть благодарной за своё спасение. Что именно ему она обязана всей своей жизнью.

Но Лорен думала, что это был Луи. Тот самый, кто всегда её поддерживал, умел находить правильные слова. Ведь с Томлинсоном она действительно была счастлива и как она думала... он любил её.

Но тот, кто стоит перед ней, это далеко не Луи. Это тот, о ком Грейсон даже не вспоминала. Но, увы, ей приходится вспомнить прямо сейчас.

Потому что в её палате стоит Зейн. Стоит и смотрит на неё тем самым взглядом, от которого окружающее пространство тает. Неужели Малик и есть тот, кто спас ей жизнь? Неужели именно ему она стольким обязана?

Лорен не в состоянии на это ответить. Но она в состоянии простить его. Вдруг. Так сразу. Просто от одного его карего взгляда, который так чувственно задевает её сердце. Просто от того, что он для неё сделал.

Лорен улыбается. Она смотрит, как Зейн подходит ближе и просто улыбается. Ей уже почему-то не страшно. Теперь в её душе опять царит такое необходимое тепло. Становится легче.

- Как ты? – она слышит обеспокоенный голос Малика.

Он проходит к ней всё ближе и теперь она замечает его тёмные синяки под глазами, являющееся чётким доказательством его бессонной ночи. Зейн выглядит усталым. Но зато он совершенно не скрывает своего радостного настроения.

- Неплохо, – её голос всё ещё хриплый и она слегка морщится, когда пытается чуть приподняться. Упираясь спиной об подушку, Лорен всё же замирает на одном месте. Начинает слегка нервничать. – А ты случайно не знаешь... – ей хочется спросить. Вот так, почти сразу, когда Зейн только подходит к ней. И она спрашивает, заранее зная, что вопрос прозвучит очень неприятно. – А ты не знаешь, где Луи?

Реакция Малика ожидаема. Брови складываются на переносице, а шаги оказываются почти с трудом заметными. Только спустя минуту Зейн решается присесть возле её кровати. А через две — посмотреть ей в глаза.

- Я не знаю, – честно признаётся парень. Ему было бы глупо что-то скрывать и он лишь с сожалением пожимает плечами.

Томлинсон просто исчез. После окончания боя его никто не видел и никто даже не мог предугадать, что могло случиться. И как бы даже самому Малику не хотелось найти повод осудить этого человека, но сделать это было трудно. Скорее всего, с Луи что-то случилось. Ну уж точно он не мог из-за глупой причины забыть в такой важный момент о Лорен. Он не мог этого сделать.

Но Лорен, видимо, этого не понимает. Её вздох оказывается судорожным. Глаза искажают печаль. Ей больно. Такую боль можно ощутить даже сквозь далёкое расстояние.

- Но ты здесь... – она говорит тихо. Так мягко, так нерешительно. Он впитывает каждое её слово в частицу своего тела. – Почему?

Этот вопрос кажется глупым. Зейн даже улыбается, понимая, каким мог очевидным показаться его ответ. Ведь как могло быть по-другому? Как он мог не находиться рядом с ней? Забыть об этой девушке хоть на секунду?

- Я думал, что ты умерла, – Зейн говорит искренне. Чуть дрожит, но не отводит своего взгляда. – Я думал, что больше никогда тебя не увижу, Лорен.

И это звучит слишком страшно. Даже сердце невольно сжимается от одной мысли, что Лорен действительно могла умереть. Но саму её эти слова не пугают. Наоборот, её губы складываются в приятной улыбке и она смотрит на Зейна уже намного более открыто, чем раньше. Она чувствует благодарность за эти чувства. Почему-то становится тепло на душе, когда осознание того, что вот, она кому-то очень нужна, наполняет её изнутри.

Лорен вдруг вспоминает слова своей матери. То предупреждение, как важно ей вести себя осторожно. Мама говорила о том, что кто-то причинит ей боль, но что, если она имела в виду не Зейна? Что, если этим человеком был Луи?

- Ты хорошо показала себя на ринге, – вдруг решается сменить тему Малик. Это заявление тут же отвлекает Лорен и она с удивлением смотрит в его сторону, внимательно прислушиваясь к сказанным словам. – Мы все были удивлены. Это... я никогда раньше не видел подобного.

Но Лорен это не радует. Хоть её и хвалят, поддерживают, но радости внутри не обнаруживается. Вместо этого какая-то боль. Грусть, что всё вышло именно так.

Воспоминания о бое давят на неё. Заставляют со страхом окунаться в прошлое. Те события... те моменты, когда её жестоко избивали, с унижением толкая прямо на пол. Та жестокость. Её сильная боль. Её даже схватывают судороги, когда она задумывается о произошедшем.

- Всё было зря... – она с болью озвучивает своё мнение. Заставляет себя не плакать. Умоляет себя ни о чём не жалеть. – У меня ничего не вышло.

Но миг — и её рука оказывается в хватке Зейна. Малик решительно хватает её за запястье своей ладонью и ещё глубже всматривается в её глаза. Он не согласен. Он категорически отрицает это мнение. А она с удивлением не понимает почему.

- Министерство признало твою победу, – с радостью сообщает он. С такой гордостью в душе и с таким блеском в своих тёмных глазах. – Так что, Лорен, ты как раз таки добилась своего.

И она почти не верит в это. Приоткрывает с восторгом рот, наслаждаясь безумным счастьем. Дрожит от волнения и смотрит на Малика так, будто он просто сказал что-то невероятное.

Победа. Её столь сладкая и необходимая победа.

Боже мой... Она это сделала! Она доказала им всем! Она смогла добиться этого чёртового выигрыша!

В глазах такая радость. Девушка даже не сдерживается, отчего несколько слёз начинают течь по щекам. Улыбка не сходит с лица. Вера в такое чудо заставляет пронзиться некой эйфорией, от которой хочется взлететь.

Господи, спасибо! Спасибо за то, что ей дан этот миг! Ведь ради этого... ради этого она действительно готова была идти до конца.

Но почему-то всё это время Зейн не разделяет с ней радости. Его взгляд всё такой же пронзительный, а руки не на секунду не отпускают её запястье, которое продолжают удерживать в своей хватке. Сначала Лорен этого даже не замечает. Но потом заметить приходится. Потому что ладони Малика сжимают её крепче. Потому что он подносит её руку к своим губам. И целует так жадно, так горячо, что её разодранные до крови пальцы почти пекут от таких страстных прикосновений.

Что же он делает?.. Что вообще происходит?

А Зейн не останавливается. Он целует её руку, как сумасшедший, а потом, наклоняя голову и сжимая её ладонь, он судорожно дышит. Рыдает теперь сам Малик. Теперь сам он, тот, кто отличался своим хладнокровием и бесчувственностью, проникается дикими и настоящими слезами.

- Ты умирала у меня на руках, Лорен... – шёпот. Дикий, прерывистый. – Ты умирала у меня на руках.

Она не знает, что сказать. Она не знает, что делать.

Просто сидит и чувствует то напряжение, которое раздирает этого человека по кускам. Он так измучен. Он так напуган, что сейчас до сих пор не может насладиться такой удачной реальностью. Ему больно.

- Ты просто знай, ладно? – его глаза находят её лицо. Он приподнимает голову и заглядывает прямо в центр её души. – Просто помни, как ты мне нужна.

И, наверное, этот момент стал роковым в её жизни. Наверное, это всё стало безвозвратной точкой её непрекращающегося безумия.

Потому что струна души резко содрогнулась. Злость на Зейна, за его поступки, за его слова, ушла на задний план. А что же осталось? Что же произошло?

Лорен неожиданно это выяснила. И неожиданно поняла.

Она влюбилась в этого человека. Она влюбилась в этого жестокого, ужасного Зейна, который принёс в её жизнь почти одну боль. И за что же возникла такая любовь? Отчего она смогла проявиться?