Радигаст несколько секунд молчал, раздумывая, и только потом ответил:

– Если бы повелитель Нави знал о нашем маленьком путешествии, то мы бы сейчас с тобой так спокойно не разговаривали – здесь бы уже были толпы всякой нечисти. А по поводу «перенестись»… Я уже думал об этом. Есть здесь одна заковырка. Видишь ли, Посвист не подчиняется не только Велесу с Белбогом, но и самому Сварогу. Ты ведь знаешь, что его не зря Соловьем-Разбойником называют. Он сейчас здесь, а через минуту – в другом месте. И ищи-свищи его. То есть если он заартачиться и откажется нам помогать, то никто и ничто не сможет его заставить. Так что нам придется играть по его правилам, как бы это ни было сложно.

– Понятно, – сокрушенно кивнул Чур. – Но ты ведь понимаешь, что это только начало? До Северных гор еще много дней пути, как мы будем защищаться?

– Ну, Черный, конечно, могущественный бог, но и мы не лыком шиты, – Радигаст похлопал себя по поясу, на котором под плащом висел тяжелый меч. – Или ты забыл уже о том, кто мы такие?

– Нет, конечно! – Чур гордо выпрямился.

– Значит, чтобы нас победить, придется сильно постараться. А чтобы навредить той, кого мы взялись защищать, придется переступить через нас, верно? А кто рискнет это сделать? Хотел бы я на него посмотреть.

– Ну, друг, умеешь ты вдохновить, – восхищенно присвистнул Чур. – Ладно уж, поднял ты мою самооценку на сегодня уже достаточно. Пойдем, а то, пока мы здесь с тобой друг друга нахваливаем, все без нас уйдут.

Радигаст оглянулся и увидел, что все действительно успели собраться и ждут только их. Ударив по рукам, друзья присоединились к команде – Радигаст, как обычно, в авангарде, а Чур – позади.

Стрига, шедший рядом с Лирой, пытался разговорить ее – девочка выглядела подавленной и какой-то потерянной.

– Чем обычно ты занимаешься, когда тебе некуда спешить?

– Мечтаю.

– О чем?

– Да обо всем подряд. О небе, о море, о любви. Но это неинтересно.

– Почему? Мне – очень интересно. Постой… Ты ведь нигде не была! Ты никогда не видела моря?

– Да, моя биография может легко уместиться на одном листе бумаги. Хотя и его будет многовато, честно говоря.

– Ты счастливая, хотя сама этого, наверное, не понимаешь, – Стрига мечтательно вздохнул.

– С чего бы это? – удивилась девочка.

– Ты не видела моря, никогда не летала, не любила… Это значит, что у тебя еще все впереди. Я бы многое отдал, чтобы испытать то самое первое чувство.

– Ты странный, – улыбнулась Лира впервые за время разговора. – Но хороший. Спасибо тебе.

Со стороны могло показаться, что по проселочной дороге идет компания обычных туристов. Если бы кто-нибудь повстречал их, то наверняка так бы и подумал.

– Идите, хорошие мои, идите, – черная тень, притаившаяся за густыми зарослями можжевельника, ежесекундно меняла форму и очертания. – Сильные, смелые боги. Ни о чем не горюйте, ничего не бойтесь, и Хлоптун сделает ваше путешествие интересным и захватывающим. О, вы не знаете, кто такой Хлоптун? Не беда, скоро мы познакомимся.

***

– В общем, мне здесь даже нравится, – Радигаст так бодро вышагивал по пыльной дороге, что Чур едва поспевал за ним. – Вот только жарковато. Сейчас дождик пришелся бы весьма кстати. Эй, Морозко, не организуешь нам дождик?

– Это ты зря, он у нас только по части заморозков, – хохотнул Чур, а Морозко по своему обыкновению промолчал и лишь смущенно развел руками. – Вот представь себе: мы здесь как бы инкогнито, а тут бац – и посреди лета, когда лишней капли у неба не допросишься, на тебе снег.

– Да шучу я, шучу, – великан отмахнулся от словоохотливого приятеля. – Не дурак небось, сам все понимаю. Но все же солнце печет нещадно.

Действительно, солнце стояло высоко и будто спрашивало у путников, почему они не укроются в тени деревьев, которые росли вдоль дороги.

– А что это мы, на самом деле? – решился Радигаст. – Так наша дружная компания долго не протянет. А если и протянет, то не то, что хотелось бы. Привал!

Казалось, что все только этого и ждали – непривыкшие к долгим пешим переходам богини тут же побежали в ближайшее укрытие, остальные последовали за ними. Последними в тень зашли Лира со Стригой, которые оживленно что-то обсуждали.

– Нет, не станут, – утверждал Стрига.

– Не может такого быть! Зачем они тогда вообще нужны?! – Лира была крайне возмущена и не скрывала этого.

– Кто нужен? – заинтересовалась Йогиня, с наслаждением усаживаясь на мягкую траву и прислоняясь спиной к стволу дерева.

– Боги – зачем они нужны? – Лира посмотрела на девушку сверху вниз и принялась рассуждать, расхаживая взад-вперед. – Вот Стрига только что мне сказал, что никто из вас не станет вмешиваться в судьбу человека, если ему грозит опасность. Разве это так?

– Ну, объективно говоря… – Йогиня почувствовала, что ей отчего-то стало стыдно.

– Мы не должны менять реальность – и точка, – отрезал Радигаст. – Это не наше дело.

– Не может быть! – Лира была поражена. – Вы на самом деле считаете, что можно просто умыть руки и сделать вид, будто вас не касается то, что происходит с нами?

– Не с нами, а с ними. Ты ведь уже не человек, не забывай об этом, – заметил Чур.

– Я больше человек, чем любой из вас! – из уст девочки это звучало почти как обвинение. – Люди всегда надеются на чудо – даже в самых сложных ситуациях. То есть на вас надеются, понимаете? А вы, зная об этом, все равно ничего не делаете. Вот и скажите мне, зачем вы нужны?

– А нужны мы, милая, для сохранения равновесия, – спокойно произнес Морозко, на которого гневная речь девочки не произвела никакого впечатления. – Доля бы объяснила тебе, что если вмешиваться в жизнь каждого, то рано или поздно наступит хаос, с которым и мы не справимся. Есть линии судьбы, которые пересекаются друг с другом и образуют узлы. Направь линию в другую сторону – и очередной узел, который должен был произойти, не случится. И еще неизвестно, к чему он приведет. Представь себе, что какой-нибудь человек должен был упасть и сломать себе, допустим, ногу. Из-за этого он пропустил бы праздник, на который его приглашали и на котором его поджидал недруг. Так вот, если мы вмешаемся и нога останется целой, то сам человек может погибнуть. Или наоборот. Спасли мы его от пьяной потасовки, а он завтра созовет дружков и нападет на своих несостоявшихся обидчиков – сколько людей тогда пострадает, одному Сварогу известно.

Так неожиданно было слышать голос Морозко, что Лира на мгновение оторопела, но затем, подумав, возразила:

– А если не каждому, а только тем, кому очень-очень нужно?

– Но как определить тех, кто достоин помощи? – Морозко пожал плечами. – Ведь жизнь каждого одинаково ценна. Поможешь одному – навредишь другому.

– Подожди, – Марана перебила Морозко и обратилась к Лире. – Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Мы не могли бы спасти твоего отца, ведь он был одним из нас. Это звучит странно, но теоретически мы можем помочь любому, если такая необходимость возникнет, но друг друга мы не видим. Наши жизни не образуют линий, понимаешь? Мы не знали.

– Но почему? – Лира отвернулась, по ее щекам катились слезы.

– Потому, что так все устроено, – Морозко с неожиданной нежностью обнял девочку за плечи. – Это выше нашего желания, выше самого Сварога, выше всего. И неважно, нравится ли нам это или нет.

– Вы ничего не чувствуете? – Лира подняла мокрое от слез лицо.

– Чувствуем, конечно, мы ведь не истуканы какие-то… – начала было Йогиня, но девочка перебила ее:

– Нет, я не о том. Чувствуете запах? Что-то горит.

Действительно, запах, на который сначала никто не обратил внимания, усиливался с каждой секундой. Чур, как собака, принюхался, затем сорвал лист с дерева, приложил его к своему лбу и произнес:

– Горят пшеничные поля. Эх, как жалко, столько труда пропадет.

– И вы снова ничего не собираетесь делать? – Лира все еще надеялась на то, что боги изменят своим принципам и примут хоть какое-то участие в жизни людей.