Виктор почти закончил со сбором улик, когда Доусон привлекла его внимание.

— Вэйл. Глянь.

Мужчина поднял голову и вопросительно уставился на Габриэлу. Та стояла у холодильника и задумчиво рассматривала блестящую поверхность дверцы.

— Там что-то есть?

— Он пытался затереть оставленные следы, — девушка нагнулась, вплотную приблизив лицо к холодильнику. Вэйл поднялся на ноги и присоединился к ней. Действительно. На дверце были едва заметные красные разводы.

— Открывай, — обречённо выдохнул Виктор. Ничего хорошего они там явно не обнаружат.

Доусон потянула на себя ручку. С привычным хлюпаньем дверца поддалась, и их обдало волной холодного воздуха. Вэйл уже не удивился заметив, какой порядок царил на полках. И вид лежащей на самом видном месте отрубленной руки его тоже не шокировал. Чего-то подобного он и ожидал. У Нила нет тормозов. Он как ребёнок, дорвавшийся до любимой игры. Никакого чувства меры.

— Ого! — выдохнул за их спинами криминалист. — Чья это?

— Ну, у меня есть как минимум один знакомый без левой руки, — криво усмехнулся Вэйл. — А у вас, агент Доусон?

Девушка промолчала.

Чейз

Сторибрук, штат Мэн

съёмная квартира Доусон

27 июля 2015. 23:47

— Бесконечный день, — устало выдохнула Габби, без сил опустившись на стул. Чейз с тихим стуком поставил перед девушкой стакан и сел напротив. — Молоко? Я бы выпила чего-нибудь покрепче.

— Пей то, что дают, и не спорь с доктором, — слабо улыбнулся Роберт.

— Сто лет не пила тёплое молоко на ночь, — сделав небольшой глоток, прокомментировала недовольная Доусон.

— Тебе надо выспаться.

— Знаю.

Они помолчали, невольно прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из ванной.

— Как он? — зачем-то понизив голос, спросил Чейз.

— Трудно сказать, — Габриэла отставила в сторону стакан и помассировала виски. — Почти не разговаривает. Явно что-то замышляет.

— Думаешь, он попытается отомстить… сам?

— А ты бы не стал пытаться?

Чейз задумался. А ведь он бы тоже не смог сидеть бездействуя, случись что-то с… кем? Хэйли? Эммой? Габби? Голос совести, издевательски усмехаясь, напомнил и о Мэри Маргарет. Вот уж с кем действительно произошло нечто ужасное. И он не сделал ничего. Помаячив на фальшивых, как выяснилось, похоронах, спев несколько песенок в память о бывшей подруге, он посчитал свою миссию выполненной. И с чистой совестью собирался покидать Сторибрук. А убийца тем временем оставался на свободе.

— Не представляю, как ему это удастся, — пробормотал Роберт, раздражаясь на самого себя.

— Начнёт с Голда, — пожала плечами Доусон. — Хоть Кил и заявляет, что потерял руку в результате несчастного случая и понятия не имеет, как она оказалась в холодильнике, вывод напрашивается сам собой: во всём виноват Голд.

— Если он хранил руку Джонса у себя всё это время, то… Господи, за каким чёртом он её вообще хранил?

— Поди разбери. Может, как боевой трофей. За все годы в его особняке ни разу не проводили обыск. Сдаётся мне, что мрачные подвалы Мерлин-манора таят в себе ещё немало тайн. И, возможно, отрубленных конечностей.

— Но тогда это значит, что после возвращения в город Нил успел там побывать, — задумчиво проронил Чейз.

— Вот именно. Либо Голд нам солгал, а сам всё это время укрывал у себя сына. Либо… либо Нил проделал это всё без его ведома.

— Выкрал руку и подкинул сюда? Но зачем?

— У Сойера есть теория, что Кэссиди специально ворошит прошлое. Вероятно, он хочет снова привлечь внимание к истории исчезновения своей матери.

— Считаете, что Голд всё же убил её?

— У нас нет доказательств, но…

— Мила жива, — раздался голос Джонса. Увлёкшиеся беседой Габби и Роберт не заметили вышедшего из душа Киллиана. Он стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди и оперевшись одним плечом о косяк. — По крайней мере… была жива, когда сбегала отсюда.

— Не желаешь поведать нам… всю историю? — мягко предложила Доусон, бросив красноречивый взгляд на левую руку Киллиана. Роберт впервые видел Джонса без протеза. И впервые за всё время их знакомства в полной мере осознал, насколько страшна эта потеря. Кил же, по видимому, давно уже перестал стесняться своей однорукости.

— Да тут и рассказывать нечего, — бесцветным голосом произнёс Джонс. — После смерти отца его дело перешло мне. Я в то время мало во всём этом разбирался, поэтому часами торчал на пристани, ковырясь в лодках. Мила часто приходила к морю в тайне от Голда. Оплакивала Нила. Ну, так она говорила. Однажды попросила обучить её технике хождения под парусом[2]. Я не нашёл причины ей отказать.

— Тогда вы и сблизились? — осторожно спросила Габби, когда Киллиан ненадолго замолк, видимо погрузившись в воспоминания.

Джонс не ответил. Отлепившись от дверного проёма, он прошёл в кухню и уселся за стол рядом с девушкой.

— Она попросила помочь ей сбежать, — наконец произнёс Киллиан, выстукивая пальцами по деревянной столешнице одному ему понятный ритм. — Я снова согласился. И сглупил. Она меня использовала. Обчистила Голда и смылась, подставив меня. И я лишился руки потому, что Голд посчитал меня вором. Удивлён, что он всё это время держал её у себя.

— Что ты намерен делать теперь? — поинтересовался Чейз.

— Для начала поговорить с ним, — недобро блеснув глазами, отозвался Джонс.

— Считаешь это разумным? — поморщилась Доусон.

— Я не буду мешать ходу расследования, если ты это имеешь в виду, — Киллиан провёл рукой по влажным после душа волосам и виновато заглянул девушке в глаза. — Прости, что был груб. Ну… тогда. Я немного не в себе.

— Я понимаю. Завтра… — Доусон мельком взглянула на висевшие над холодильником часы и тут же поправилась: — Сегодня будет тяжёлый день. Я постелила тебе в спальне.

— Я вполне могу поспать на диване.

— Давай без лишнего героизма. С твоим ростом ты едва ли на нём уместишься, — Габби растянула губы в вымученной улыбке. — А тебе надо выспаться. Впереди… малоприятный день.

Джонс кивнул, видимо не найдя силы спорить. Он попрощался с Чейзом и, шаркая ногами, двинулся вглубь квартиры.

— Вряд ли ему вообще удастся заснуть, — вполголоса заметил Роберт, глядя вслед осунувшемуся другу.

— Вряд ли, — согласилась Габби, одним глотком опустошив стакан остывшего молока. Для Чейза это послужило намёком.

— Наверное, мне пора, — поднявшись с места, проговорил Роберт. Габби кивнула, не отрывая задумчивого взгляда от оставленного стаканом пятна на полированной поверхности стола. Чейз замялся. — Или остаться?

Габби вздрогнула, мигом вынырнув из своих мыслей. Когда она подняла глаза на мужчину, Роберт прочёл в них тот же отблеск неуместного смущения, которое испытывал сам.

— Нет. Думаю… мы с Килом… справимся, — шумно отодвинув стул, Доусон тоже встала на ноги. — Спасибо.

В неловком молчании они прошествовали к двери.

— Если что-то станет известно… — Чейз шагнул на лестничную площадку и, обернувшись, встретился взглядами с Габби. — Или что-то понадобится…

— Я позвоню, — в очередной раз стеснённо улыбнулась Доусон.

Этажом выше захлопнулась дверь. Роберт напряжённо застыл. Послышались негромкие голоса. Кто-то спускался по лестнице вниз. Чейзу казалось, что полиция уже давно покинула квартиру Киллиана. Но вот в поле их зрения появился Дэвид Нолан, местный шериф, а следом шёл тот самый детектив, что приветствовал Чейза днём в участке.

— Джонс всё ещё у тебя? — остановившись у открытой двери Доусон, поинтересовался Нолан.

— Да.

— Присмотри за ним. Чтобы не натворил глупостей.

— Не натворит, — пытаясь скрыть раздражение, заверила его Габби. Дэвида, казалось, удовлетворил её ответ. Мазнув напоследок по Роберту безразличным взглядом, шериф продолжил путь вниз по лестнице. А вот детектив Бут задержался.

— Доктор Чейз, — торжественно пропел мужчина, будто встретив старого друга. Роберт насторожился. Разве он сообщал Буту о том, что он доктор? — Рад вас снова видеть. Неужели вы всё это время находились здесь?