Стараясь игнорировать боль и головокружение, Чейз выпрямился, развернулся и выбросил вперёд кулак, заехав противнику в ухо и на какое-то мгновение выбив его из равновесия. Этого оказалось достаточно, чтобы наконец разглядеть нападавшего.
Не Бут. Вэйл.
Но прежде чем Роберт успел переварить произошедшее, Вэйл, вновь шагнув к нему, нанёс очередной удар — на этот раз в челюсть. Чейз в ответ врезал ему по повреждённому уже раз колену и, пользуясь тем, что этот гад, охнув и схватившись за него руками, ослабил защиту, ударил Виктора в лицо.
Из носа у Вэйла тут же хлынула кровь, и он отшатнулся назад. Чейз инстинктивно подался за ним, но это было неверное движение. Снова. Он повторил одну и ту же ошибку во второй раз за ночь: сначала с Кэссиди, теперь с Вэйлом.
Но понял он это слишком поздно. Лишь в тот момент, когда острие скальпеля вонзилось в его грудь.
Вэйл, утирая с лица кровь, криво усмехнулся и отступил на шаг назад. Чейз опустил глаза, отстранённо отмечая, как быстро по рубашке расползается липкая бордовая субстанция.
В ту секунду он испытывал не боль, а холод и шок.
Роберт попытался что-то сказать, но наружу вырвались лишь какие-то обрывки звуков. Попытался крикнуть — издал лишь хрип.
Стало темнеть.
Он вдруг осознал, что каким-то образом оказался на холодном кафельном полу, а под ним растекалась лужа горячей крови. Его крови.
Боли так и не было. По телу расползалось тягучее онемение. Он понимал, что должен встать, но не мог.
Часть его сознания металась у белой доски, нервно вертя в руках маркер и выкрикивая слишком длинные и слишком непонятные слова. Эта та его часть, что пыталась бороться. Но вскоре и она захлебнулась в густой темноте, так и не сумев поставить верный диагноз.
Сквозь шум в ушах он различил грохот, какие-то голоса, срывающиеся в крики. Ощутил, как кто-то опустился на пол рядом с ним. Почувствовал, как к его лицу прикоснулись чьи-то тёплые ладони. Но больше не придавал этому никакого значения. Зачем? То, что происходило там, его больше не касалось. К тому же весь этот раздражающий гам перекрыла сначала тихая, а затем уже более уверенно зазвучавшая мелодия — тонкая и чарующая песнь скрипки.
Мэри Маргарет, как и всегда, невесомо улыбалась, скользя смычком по струнам. Роберт хотел было окликнуть её, но, спохватившись, понял, что тогда она опустит скрипку, а он так хотел ещё немного насладиться её игрой.
Мэри повернулась к нему лицом и растянула губы в уже вполне отчётливой улыбке — столь светлой и мягкой, что Роберт не смог сдержать ответной. Подруга не сводила с него глаз, полных озорного блеска, а её рука со смычком всё летала над струнами, рождая самую прекрасную мелодию из всех, которые Роберту когда-либо доводилось слышать.
Он вдруг понял, что знает эту песню. Что тоже может её сыграть. Что просто обязан ей сыграть.
Роберт взял в руки собственную скрипку и, закрыв глаза, позволил музыке наполнить всё своё сознание без остатка.
__________________________________________________________________________
[1] В Штатах экзамен MCAT является стандартизированным, компьютерным и состоит из 3 частей: вербальная часть, биология и физика. Данная система тестирования применяется, в первую очередь, для проверки знаний, необходимых для обучения в медицинских учреждениях.
[2] Песня Drunken sailor («Пьяный моряк»), также «What Will We Do with a Drunken Sailor?» («Что нам делать с пьяным моряком?») написана на ирландскую народную танцевальную и маршевую мелодию. Ранее была упомянута в главе 13.2. Cold blood. Именно её Лив без ведома Джонса установила рингтоном его мобильного.
[3] «Возмездие» (Revenge) — десятипушечный шлюп Стида Боннета, так же известного как «джентльмен пиратов». Боннет прожил насыщенную, хотя и недолгую жизнь, успев побыть мелким землевладельцем, послужить под началом Чёрной Бороды, попасть под амнистию и снова встать на путь пиратства. Небольшое манёвренное «Возмездие» потопило множество более крупных судов. Revenge, revenge, reveeeeeenge is gonna be mine
[4] Цитата из к/ф «Питер Пэн» (1953).
[5] голосом Дроздова: «Встревоженный фазан издает односложный позыв „квох“, повторяемый с небольшими интервалами»
========== Глава 37. Here comes judgement day ==========
Комментарий к Глава 37. Here comes judgement day
Выкладываю эту часть, так и не открыв оставленные вами комментарии к предыдущей. Просто потому что мне боязно :D Напоминаю самой себе ребёнка, прячущегося от монстров под одеялком.
Ахтунг! Не бечено. Вычитывалось и переписывалось сотни раз, поэтому опечатки и ошибки, конечно же, остались :D Буду благодарна за ПБ. И за отзывы. На данном (уже стопроцентно заключительном) этапе они для меня особенно важны.
Двадцать пять лет назад
В детский дом его вернули после того, как он в первый раз попытался убить. Своего приёмного отца.
Фостерная семья[1] не стала поднимать шум, лишь поменяв одного — дефектного, как они выразились, — ребёнка на другого. Они так и не оповестили органы опеки о том, что глубокая рана, зияющая на жирном боку главы семейства, была нанесена защищавшимся от побоев Ти Джеем.
Ни один из приставленных к нему социальных работников так и не узнал, что беззащитный и хлипкий на первый взгляд очкарик ловко орудовал ножом. Хотя, вполне вероятно, каждый из них всё же подозревал, что дикий зверь в душе Теодора-младшего уже проснулся. Ведь присматривали за Ти Джеем куда внимательней, чем за остальными сиротами.
После того случая Тео твёрдо решил, что больше никому не даст над собой командовать и уж точно не позволит этим жалким тварям распоряжаться своей свободой. А ещё мальчик вдруг понял, чего в этой жизни он хочет больше всего.
Мести.
Он горел желанием отомстить той, кто отобрал у него настоящего отца. Той, кто лишил его привычного уютного мира со своими привилегиями.
Начался довольно длительный период его существования, сплошь состоящий из побегов, которые, к величайшему раздражению Тео, завершались провалами: его всё равно находили, переводили в другие детские дома, подыскивали новые семьи, с каждым разом ужесточая контроль всё сильней. Но он снова сбегал. И его снова выслеживали, отлавливая словно бешеную дворнягу.
Так продолжалось до той поры, пока Ти Джей не сообразил: чтобы его прекратили искать, Теодор Блэйн должен умереть. И подвернувшийся тогда под руку такой же, как и сам Тео, долговязый Глист ему в этом здорово помог.
Они вместе прятались на полузаброшенной автомобильной свалке, время от времени грабя ларьки и опустошая карманы зевак на ближайшем вокзале. Ти Джей всё это время ненавязчиво пытался выведать подробности о жизни Глиста вне приюта, а тот с радостью всё выкладывал — трудно отказывать в подобной, казалось бы, мелочи тому, кого боготворишь.
Глист, привыкший к тому, что все в этой жизни, начиная с родителей, его подводят, отчего-то свято верил в то, что Ти Джей его ни за что не бросит. Он восхищался умом друга и наивно полагал, что вытянул счастливый билет, познакомившись с Тео. Ти Джей же просто выжидал подходящий момент: если он хотел скрыться от внимания к своей персоне навсегда, всё должно было пройти идеально.
И вот спустя месяцы подготовки это случилось.
Теодор Блэйн бросился под колёса автомобиля, и никого из охотившихся на него церберов из службы опеки это вроде бы не удивило. Конечно, чего ещё ждать от сына психопата, кромсавшего невинных женщин, к тому же если покончил он с собой в годовщину самоубийства своего отца?
Ти Джея похоронили. И он наконец вздохнул свободно: за Глистом-то особо не бегали. На парня, в отличие от отпрыска серийного убийцы, всем было плевать. И именно поэтому из всех подходящих по комплекции братьев по несчастью Ти Джей выбрал именно его, предложив однажды смыться из приюта вместе.
Как выяснилось, у заурядного Глиста было достаточно приятное имя. Виктор. Приятное и простое, Тео довольно быстро к нему привык. А вот с переменами во внешности всё оказалось куда сложнее, чем он предполагал: если состричь, а затем и осветлить волосы самостоятельно украденной из магазина на заправке дешёвой краской с горем пополам получилось, то добыть, а потом и научиться надевать линзы, умудряясь при этом не выколоть себе глаза, вышло далеко не с первого глаза. Но то была вынужденная мера — Ти Джей понимал, что нужно было отказаться от приметных очков.
