— Я разбила стекло, — через силу выдавила из себя Лив. Она чувствовала, что вот-вот разревётся, и ничего не могла с собой поделать.

— Какое стекло? — нахмурился Вэйл, присев рядом с ней, и попытался перехватить её метавшийся из стороны в сторону взгляд. — Ты о чём?

— Ты меня запер, — шмыгнув носом, Оливия слабо толкнула мужчину кулачком в грудь. — И я разбила окно, чтобы вылезти.

— Я вычту это из твоей зарплаты, — осторожно, будто боясь, что она вырвется, Виктор приобнял Лив за дрожащие плечи. — А запер я тебя как раз затем, чтобы избежать вот таких вот непредвиденных ситуаций.

Девушка уткнулась носом ему в шею и позволила себе в конце концов расплакаться от облегчения. Да, она понимала, что это вовсе не финал того абсурдного до извращённости спектакля теней, что устроил Нил, но всё же смерть главного героя её кошмаров принесла Лив некоторое успокоение.

Но… надолго ли?

========== Глава 33.2. Shadow play ==========

Габби

Сто­риб­рук, Штат Мэн

Лечебно-оздоровительный центр «Про­ме­тей»

30 и­юля 2015 го­да, 18:57

Ей казалось, будто она отделена от своего собственного тела. Отделена от всего мира. Разум Габби словно был запечатан в плотном коконе с вязкими, липкими стенами, и в этот самый кокон извне практически ничего не проникало: ни свет, ни звук, ни воздух. Изредка своды кокона будто бы истончались, и тогда её восприятие даже приближалось к нормальному, но практически сразу сознание снова обволакивал туман, и она опять теряла связь с действительностью.

Эти провалы в беспомощное отупение её злили, однако даже эта в былое время яркая эмоция сейчас казалась ей расплывчатой и абсолютно отрешенной.

Её, по всей видимости, накачали наркотиками.

Габриэла лениво обдумывала эту догадку, но без всяческого страха или волнения — просто не могла сфокусироваться на своих чувствах. А в следующий момент её разум вновь помутился: она вроде бы и продолжала размышлять, но при этом собственные мысли казались девушке совершенно чужими.

Затем внимание Габби привлёк звучавший где-то на задворках сознания голос похитителя. Он с кем-то разговаривал. Говорил быстро, почти задыхаясь. Буквально давился своими словами, перескакивая с одного на другое. Ну, или ей так казалось.

Доусон не могла ничего разобрать, но всё же попыталась сосредоточиться, чтобы вырваться из цепких оков своего неуютного кокона и всплыть на поверхность, к этому голосу.

Когда у неё это вышло, Габби сразу же ощутила дикую боль: череп словно распирало во все стороны. А мужчина всё говорил и говорил, и звук его голоса теперь уже вполне конкретно её раздражал.

Доусон наконец разлепила веки. Похититель сидел напротив, вперив в неё свои неподвижно пустые зелёные глаза. На его лице шевелились только губы, и Габриэла с удивлением осознала, что он обращается к ней.

Похоже, ему было абсолютно безразлично в сознании она или нет — его просто несло. Мужчине не терпелось выговориться.

— …пытался объяснить мне, но, увы, понять Кэссиди не так просто, знаешь ли. Он часто говорил мне, что мы сами творцы своих судеб. Слагатели собственных мифов, сказок. Миров. И не надо ждать, когда о нас сложат легенды, мы можем делать это сами.

— Как тебя зовут? — с трудом ворочая языком, вклинилась в поток его сбивчивых слов Доусон.

— Привет, солнышко, — в глазах мужчины промелькнуло относительно адекватное выражение. Будто очнувшись, он подался вперёд и наклонился над Габби. — Как твоя голова?

— Болит.

Она заворочалась и попыталась встать, похититель же вновь откинулся на спинку стула и продолжил свой странный монолог, ничуть не беспокоясь по этому поводу. Габриэла ощупала ладонями шероховатый дерматин кушетки, на которой лежала, и только в тот момент поняла, что руки у неё больше не связаны. Её движения больше ничто не сковывало. Но… почему? Почему он так рискует?

Какое-то время Доусон лежала на боку, сверля взглядом оказавшуюся в поле её зрения керосиновую лампу, и прислушивалась к собственным ощущениям.

Мне кажется или здесь и в самом деле витает трупный запах?

— Нил отказывается верить в то, что мы не такие, как все. То, что мы отличаемся. Но при этом, противореча самому себе, не раз доказывал то, что он особенный… Это ведь не так трудно понять, да? То, что мы другие. И ты это понимаешь, Габриэла. Ты понимаешь это лучше остальных.

В конце концов, несмотря на головокружение, ей даже удалось сесть. Доусон выпрямилась, стараясь не совершать никаких резких движений, которые могли бы разозлить мужчину, и осторожно огляделась.

Это место походило на массажный кабинет: об этом буквально кричали скудные остатки специального оборудования и выцветшие со временем постеры на стенах. Куда он её привёз?

— Как твоё имя? — повторила свой вопрос Габби уже уверенней.

— Джефферсон, — мужчина улыбнулся, вновь придвинувшись к ней, и нежным, почти невесомым движением руки отвёл спутанные пряди волос от её лица. — Ты ведь будешь вести себя хорошо, правда?

— Конечно, Джефферсон, — Габриэла попыталась ответить предельно честным взглядом, не забыв при этом присовокупить к нему капельку испуга. Этому чокнутому типу определённо нравилось ощущать свою власть над ней, поэтому не стоит его разочаровывать.

— Джефф, — он улыбнулся, по-прежнему внимательно её разглядывая. — Можешь называть меня Джеффом, Габриэла.

— Джефф… — послушно повторила девушка, — где мы сейчас?

— В месте, с которого когда-то всё началось.

Джефферсон нервно хохотнул и, поднявшись на ноги, принялся мерить шагами небольшую комнатку. Доусон, краем глаза следя за его перемещениями, осмотрела кабинет более пристально: нужно понять, что из валявшегося по периметру комнаты хлама можно использовать, чтобы оглушить похитителя.

— Началось что? — поняв, что он не собирается пояснять свою последнюю загадочную фразу, решила уточнить Габби.

— Честно? — Джефф запустил обе руки в свою густую шевелюру, порядком её взъерошив. Рубашка мужчины после этих манипуляций немного задралась, и Габби заметила торчавший за поясом его брюк пистолет. Её собственный пистолет. — Понятия не имею, что.

Он резко обернулся к Доусон лицом, и ей пришлось отвести взгляд от оружия, чтобы раньше времени не выдать своих намерений.

— Нил придавал этому чёртовому «Прометею» слишком много значения, — продолжил Джефф, будто и не замечая, что Габби переместилась на край кушетки, группируясь для нападения. — Я тратил своё время, приводя это место в необходимый ему вид, но он так и не удосужился мне рассказать, ради кого мы так старались! Представляешь?

— Смутно. Что именно вы делали?

Габби мысленно прикинула свои шансы. Преодолеть разделявшее их расстояние она-то сможет, но хватит ли у неё сил отобрать пистолет?

Из комнаты вели две двери. Обе заперты. Наглухо или нет — неизвестно. Какую из них нужно выбрать? Успеет ли она добраться хотя бы до одной из них?

— Разбросали его игрушки, — ухмыльнулся Джефф, остановившись напротив Доусон. — Все, что удалось выудить из болот.

— Но… зачем?

Она не совсем понимала, о чём идёт речь, но собиралась тянуть время столько, сколько получится, выжидая удобный момент, чтобы дать этому психу достойный отпор.

— Чтобы разозлить его.

— Кого? — рассеянно переспросила Доусон. Её взгляд зацепился за сваленную в ближайшем к ней углу груду мусора. Одна из торчавших оттуда металлических труб выглядела довольно внушительно, и если успеть до неё добежать…

Джефферсон в два шага оказался возле Габби и с размаху ударил её кулаком по затылку. Вскрикнув, девушка рухнула на кушетку. В глазах плясали искры, и голова теперь раскалывалась пуще прежнего.

— Если бы ты действительно слушала то, что тебе говорят, а не продумывала способы меня прикончить, то не задавала бы таких глупых вопросов.

Он грубо схватил её за волосы и вынудил вновь выпрямиться.

— Пожалуйста, перестань сопротивляться. Я не убью тебя, если ты не будешь пытаться предать меня.