Серёга Молчанов, любитель побухать и потрахаться на стороне, имел в общаге сразу две семьи. Его жёны жили в разных блоках, на разных этажах, и, по иронии судьбы, были между собой приятельницами, можно даже сказать, подругами. И хотя с одной из них он уже был разведён, а на другой, совсем молоденькой матери-одиночке, полгода как женат, всё равно считал обеих своими, потому как по его понятиям, бывших жён не бывает. Когда он своим бесконечным пьянством и блядством надоедал одной, та, наконец, выпроваживала его за дверь, и он перемещался к наскучавшейся за это время другой, а потом по той же схеме возвращался к первой. Жёны легко смирились с такой судьбой, видимо, раньше «слаще морковки ничего не едали», и на большее не претендовали, не представляя себе, как можно жить, по-другому. А что ещё надо, ведь, несмотря на свою разнузданность, Серёга их вместе с детьми и кормил, и одевал, и в школу собирал. Если, конечно, деньги пропить не успевал. Да и вообще, обе бабы оставались вроде при мужике.

– Пришёл, наконец, – ворчала Ирина, первая жена Серёги и мать его пацанов-погодок, когда он утром вернулся от Светки Завьяловой, – школьные базары открылись, пора учебники покупать, и у Алёшки обуви нет на осень.

– Так собирай пацанов, сходим, приоденем. Кстати, Ленка, кажется, заикалась, что Маришка её из осеннего пальтишки тоже выросла уже. (Маришка, дочь второй Серёгиной жены Лены, его падчерица) Сходи к ней, пусть собираются.

– Она сама только что приходила. Ждёт, когда мы соберёмся, вместе и пойдём.

Ребятишки, играя в догонялки, бегали гурьбой и мешались под ногами прохожих. Следом, дымя на ходу сигаретой, шёл их отчим и отец Серёга Молчанов. Сзади всех, держа друг дружку под руку и непрерывно болтая, шли его жёны Ирина и Лена.

Ребятишкам нравились походы с родителями в торговый центр. Там и развлекательные зоны с игровыми автоматами, и комнаты для детей с разноцветными игрушками, и цветомузыкальный фонтан посередине зала, и в киношку можно сходить. И ещё ребятишкам нравился перекус в кафешке с пиццей, картофелем фри, мороженым и сладкой газировкой.

Совершив все необходимые покупки, семейство расположилось в кафешке за сдвинутыми вместе, двумя столиками. Погодки Алёшка и Гошка уплетали пиццу, Маришка через трубочку потягивала детский коктейль, родители хрустели чипсами, запивая их пивом из пластиковых стаканов. Все были довольны сегодняшним днём и жизнью вообще.

– Смотрите, вон Анна, – воскликнула Лена, увидев на выходе из торгового центра свою напарницу по цеху и закадычную подругу. – Аня, Аня Чуйкина, иди к нам!

Анна, нагруженная покупками, словно и не услышала приглашение подруг, и торопливо вышла из торгового центра через автоматическую раздвижную стеклянную дверь. А может и на самом деле не услышала.

ГЛАВА 3

Анна краем глаза, конечно, заметила дружное семейство своих подруг, но после тяжёлой смены в ткацком цехе и утомительных походов по книжным лавкам в поисках школьных учебников ей было не до пустой болтовни «обо всём и ни о чём». Да и присутствие Серёги Молчанова не добавляло большого желания пообщаться с подружками. Ира и Лена как будто и не помнили, что их общий мужик Серёга Молчанов – первая Анина любовь, бывший её парень и даже можно сказать, бывший жених. В своё время, помыкавшись с Молчаном чуть более года, она бросила его за бесконечное пьянство, враньё и блядство. Но какие-то чувства к весёлому и ласковому, но до крайности непутёвому парню остались у Анны до сих пор. Может это были осколки чувства первой любви, а может быть чувство досады от любви несостоявшейся.

Сейчас Анна торопилась на другой конец города, где в маленькой двушке, в деревянной многоквартирной двухэтажке, уже много лет предназначенной под расселение и снос, ждали её две лапочки-дочки и их папа, Федя Чуйкин.

История знакомства Анны и Фёдора была до крайности романтичной. Федя Чуйкин, вернувшись домой после службы в ВДВ, в первый же вечер забрёл на дискотеку, где познакомился с тронувшей его сердце девушкой Аней. В тот день она в очередной раз поссорилась со своим непутёвым женихом, и подруги уговорили её отвлечься от переживаний походом на танцы. Бравый сержант в тельняшке и с десантной атрибутикой на синем берете вызвался проводить девчат до общежития, где по закону жанра и столкнулся с компанией подвыпивших общежитских парней. Парни, среди которых конечно же оказался и Серёга Молчанов, начали было предъявлять претензии отчаянному провожатому, мол, нечего с нашими бабами гулять, но тут же были аккуратно разложены в ряд на пыльном тротуаре. Так томным летним вечером была предрешена дальнейшая судьба Анны, молодой ткачихи с камвольного комбината.

– Мама, мама пришла! – выбежали девочки навстречу матери.

– Мама, а к папе дядя Глеб пришёл – тут же доложила обстановку младшая Галя.

– Мама, а ты учебники купила? – задала вопрос старшая Маша.

– Купила, купила, Машенька. Достань из сумки. А эти опять, поди, пьянствуют, – Анна, конечно же, была не довольна.

А с чего быть довольной-то? Ладно бы муж пил по-тихому. Слава богу, Федя зарабатывает и семью не гоняет. Так ведь редкая его пьянка без приключений обходится. Обычно, в какой-то момент, после очередного стакана у него в мозгу вдруг переклинивает, и Федю сразу тянет на улицу, на поиск приключений, лучшее из которых – ввязаться в драку. До сих пор ему везло, и даже будучи сильно пьяным, он всегда выходил победителем. Разнимать мужа с соперниками Анна не пытается – как бы самой под раздачу не попасть. Рука у супруга тяжёлая, как-никак, до армии Федя самбо занимался, да и в десантных войсках два года отслужил. А сегодня ещё этот Глеб, друган его школьный, припёрся. Тоже здоровяк, в дверной проём с трудом проходит. Вдвоём они вообще террор на районе устроить могут.

– Братан, вот и Анюта моя пришла! – обрадовался Федя, когда супруга зашла на кухню. – Выпей с нами.

– Привет, Аня! – поприветствовал гость супругу хозяина.

– Привет, друзья закадычные! Пьёте опять?!

– Да что тут пить-то?! – показал Федя на ополовиненную бутылку водки объёмом ноль семь литра.

– Ну-ну!

Анна, конечно, была недовольна, что мужики пьют опять, и в то же время сама была не против снять усталость, пропустив рюмочку с устатку. Да и глядишь, мужикам водки меньше достанется и ужин с выпивкой не перерастёт в пьянку с последствиями.

– Ну что ж, наливайте. Что-то притомилась я сегодня.

За пьяными разговорами, да ещё на троих, остатки от ноль-семь литра закончились быстро.

– Пойдём, братан, проветримся до ларька за сигаретами, за одним ещё бутылочку возьмём, – решил восполнить нехватку спиртного Федя.

– Я вам проветрюсь! – тут же вспылила Анна, воспользовавшись моментом, пока муж ещё находился в здравом рассудке. – Я вам возьму бутылочку! На сегодня хватит уже. Завтра на работу, Федя. Да и тебя, Глебушка, жена дома заждалась.

– Действительно, друг, пора уже! Пойду я! – засобирался Глеб.

– Ну вот, всегда ты, Аня, так! Только вечер начинается, и ты сразу всё портишь, – сетовал Фёдор на жену, когда ушёл друг детства.

– Нечего! Хватит на сегодня! Иди вон с девочками займись, Машу в школу собирать надо.

– Ну, ладно!

Что ж, сегодняшнюю пьянку Анна остановила вовремя.

Она не знала, правильно ли поступает, выпивая вместе с мужем. Но хоть и через раз, Анне всё же, как и сегодня, удавалось предупредить его неадекватные пьяные выходки.

ГЛАВА 4

В жилищном блоке на третьем этаже общаги гудела очередная пьянка. Отмечали уход на пенсию тёти Гали, в своё время бригадирши и наставницы девчат из второй смены ткацкого цеха. Естественно, кроме соседей и товарок с камволки, на застолье были приглашены и её девчата-напарницы, приглашены вместе с мужьями. Несмотря на нищенскую пенсию, тётя Галя была рада наступившему, наконец, отдыху от каторжного труда ткачихи. Радовались за виновницу торжества и сидящие за столом сослуживицы, и соседи по общаге. А как не радоваться? Ведь на этой камволке женщины упахиваются, как ломовые лошади, и есть у них одна мечта – побыстрей доработать до пенсии, а там как жизнь покажет. В былые времена, при социализме, при большой рабочей зарплате и пенсия была более-менее достойной, что как-то скрашивало замкнутый в общаге для большинства работников образ жизни – в общаге родиться, в общаге жениться, выйти на пенсию и здесь же отправиться в мир иной. Но в последние годы жизнь стала показывать большую дулю – ставшая вдруг копеечной пенсия вела к медленному угасанию в девяти квадратах общежитской комнаты.