– Да? И что же!? – откровенно издевалась Нинель Крокодиловна. – Настолько заинтересовало, что ты решила разбазаривать моё добро?

– Какое добро?! Да там только иголок ржавых не меньше сотни! Или вы хотите сказать, что вы крестиком вышивали ими? – злилась я.

– Дура ты! И он тебя накажет за это! – жалостливо проскрипела бабуся. – Ремонт доделаешь, верни все назад, я надеюсь на твою порядочность.

– А кто он? Виктор Сергеевич? А куда он делся? – спросила я, совсем растерявшись от бессмысленного разговора.

– А вот скоро и узнаешь, деточка! – хрипло рассмеялась Нинель Крокодиловна и повесила трубку.

Её смех ещё долго скрипел в моих ушах, лишь очередной звонок телефона смог прервать его. Я приняла вызов и услышала голос Ольги:

– Ева, я нашла в интернете эти знаки…

– Не надо, не говори ничего, – перебила я её, – на сегодня хватит! Завтра поговорим об этом, а то у меня голова пухнет уже. Бабуся сама позвонила, представляешь?

– И что говорит? – удивлённо спросила Ольга.

– Завтра подробно расскажу, но ничего путного, бред сумасшедшей. У меня Вадюшка выиграл в международной олимпиаде, Димка сейчас приедет с пиццей, я фруктов купила, приходите с Андрюшей, отметим это дело, – предложила я.

– Конечно, надо отметить! Всё, собираемся, ждите! – ответила сестра и положила трубку.

Минут через сорок мы все сидели за столом, остаток вечера прошёл весело и спокойно. Все попытки сестры поговорить о странной бабусе и её проделках, я пресекала на корню и может поэтому эту ночь я спала, как младенец, впервые за последнюю неделю мне не снились сны.

Утром я проснулась в полном одиночестве, часы показывали десятый час утра, дверь спальни была закрыта, из приоткрытого окна доносились приглушенный визг детей, гуляющих в соседнем садике. Я улыбнулась, потянулась в кровати и мысленно поблагодарила своих мужчин за это чудесное утро. Женщины, которые вынуждены вставать рано утром, чтобы приготовить завтрак на всю семью и отправить кого в сад, кого в школу, кого на работу, меня поймут! Это, действительно, царский подарок от любящих мужчин!

Телефон на тумбочке замигал, я взяла трубку и услышала возмущённый голос сестры:

– Нет, ну ты даёшь, Матильда! Спишь, что ли, до сих пор? Давай, поднимайся и дуй на Московскую, я уже здесь.

Матильда – это свидетельство крайнего недовольства или, наоборот, восхищения моей сестры. В 90 х годах, когда вся страна упивалась мексиканскими сериалами, многие имена нам были в диковинку и воспринимались нами больше, как ругательство. Мы с сестрой были подростками, как-то само собой повелось, что когда сестра злится на меня, то обзывает Матильдой или Матильдочкой, но это уже когда она откровенно бесится. Я же ей присвоила имечко Леопольдина или Леопольдочка.

Я решила не завтракать и быстро съездить на ту квартиру, чтобы вернуться к возвращению сына со школы. Умылась, одела спортивный костюм и кроссовки, взяла костюм и выбежала из квартиры.

Минут через пятнадцать я уже была на месте, Ольга сидела в маленькой комнате, перебирая какие-то бумажки. Миша с ребятами устанавливали окно на кухне.

– Привет. Кофе есть? – спросила я у сестры.

– Есть, наливай, я бутербродов наделала мужикам, бери, ешь. Миша минут через 10 освободиться и поговорим, – сказала Ольга, – я Ленке нашей позвонила, спросила можно ли как-то узнать, сколько и какая была собственность у человека. И знаешь, что она мне ответила?

– Что? – жуя бутерброды, спросила я. Лена – это ещё одна наша двоюродная сестра, но в силу двадцатилетней разницы в возрасте, общались мы только на общесемейных мероприятиях. Она занимала хороший пост в нашей городской администрации и поэтому Ольга обратилась к ней с таким вопросом.

– Она сказала, что найдёт по базе Росреестра. Представляешь, как просто!? – сказала сестра и смущённо посмотрела на меня. – Но, правда, мне пришлось вкратце рассказать зачем мне это.

– Ну, вообще!!!! – возмутилась я, чуть не поперхнувшись. – С ума сошла?! Теперь вся родня будет потешаться надо мной. Ты не понимаешь что-ли?! Ещё и сумасшедшей назовут! Спасибо, что тут скажешь!

– Ой, да не назовут! Она, наоборот, сказала, поможет, чем сможет! И просила держать её в курсе, – успокаивала меня Ольга.

– Да, да, конечно! Давай её ещё в нашу бригаду “Ух” возьмём? – не успокаивалась я.

– Думаю, до этого не дойдёт, – рассмеялась Ольга и спросила, задумчиво, – а вдруг мы найдём ещё парочку, проданных ею квартир? И там такие же писульки и металлолом? Кстати, что она вчера тебе наговорила?

– Привет, Ева, – поздоровался вошедший в комнату Михаил, – командир примчался больше часа назад и молчит, как партизан, сказала, до твоего приезда ничего обсуждать не будем.

– Привет, Миш. Надеюсь, больше никаких сюрпризов не находили? – поинтересовалась я.

– Находили, – и достал ещё один пластиковый контейнер из-под стола, – смотрите, кожаные мешочки с костями и осколками зеркала. Один был под порогом балкона, другой под порогом входной двери. Я поискал в интернете, подобными подкладами закрывают вход и выход, чтобы удержать кого-то в доме. Некоторые используют подобные обряды, когда муж гулящий.

– Вот тебе раз! А кто у них был гулящий? Я так поняла, что они оба гулять не любили, – скептически произнесла я.

– Смотрите, я тут распечатала, что смогла найти, – сказала Ольга и показала листки с картинками, – над окнами и над дверями были, действительно, пентаграммы, это знак дьявола, перевёрнутая звезда в круге. На кухне девять пентаклей, значение то же самое. Ритуал с перевёрнутыми крестами делают для того, чтобы удержать душу умершего! Такие пентакли тоже используют, когда вызывают души для служения хозяину! Вот кого она пыталась удержать, а не гулящего мужа!

– Не логично как-то, – рассуждала я, – она, якобы, удерживает чью-то душу и её же боится?

– Кстати, я читал, что практически всегда, когда человек практикует чёрную магию, он использует души умерших, – сказал Миша.

– Чушь! Не хочу даже в это верить, – воскликнула я и услышала крик из коридора:

– Миха, беги сюда, тут вода!

Мы вместе выбежали в коридор и увидели, как из стыка стены и пола, под дверным проёмом ванной, хлещет вода.

– Перекрой в туалете, быстрей! – крикнул Миша рабочему.

– Да перекрыл уже, сразу же, – ответил тот.

Но вода продолжала течь, как-бы вверх из-под пола, образуя странный однобокий фонтанчик. Рабочие собирали тряпкой воду в ведро, Миша выбежал в подъезд, а мы с Ольгой в ступоре наблюдали за этим потопом.

– Тут, что трубы под полом? – удивилась сестра.

– Не знаю, но вроде нет, – ответила я.

Через пять минут в квартиру забежал Миша, а за ним Антонина Анисимовна с Любашей.

– Здравствуйте, девочки! – быстро проговорила соседка. – У нас все сухо, даже не знаю, откуда так может течь. Любаша, тащи быстрее мой тазик плоский, в котором я нитки стираю и пару тряпок.

Девочка убежала, а Антонина Анисимовна продолжала командовать:

– Евушка, звони в аварийную! Мальчики, пропустите меня в ванну, послушаю в стене, может по перекрытиям стекает.

– Нет, по перекрытиям так не может стекать, – сказал Миша, – для такого фонтана нужен сильный напор.

Но соседка все равно прошла к стене и приложила руку к стене, а потом и прислонила ухо, постояла пару минут и сказала:

– Странно, здесь тихо. От соседей сбоку не может течь, у них там комната.

Прибежала Любаша и ловко подставила таз под фонтан, вода гулко застучала по тазу, а я взяла тряпку и собирала воду вокруг.

– Ведро подайте, таз почти наполнился, – сказала я, – аварийка сейчас приедет, а пока будем тазиком воду собирать.

Я взялась за таз, и тут фонтан иссяк на пару секунд, а потом вода выскочила хлопком, об таз что-то стукнуло и вода перестала течь.

– Ну, слава Богу! – воскликнула Ольга. – Шоу закончилось! Что там вывалилось? Кусок бетона?

– Нет, – сказала я, доставая из тазика широкую цепочку с тяжёлым крестиком из потемневшего серебра.