— Так же как и ты от меня? — Итачи развернул девушку к себе. Они оба смотрели друг другу в глаза. Они не могли оторваться от них. Только ей Итачи дарит этот взгляд, только ей, он дарит нежную улыбку.
— Да. Почему ты так долго не отвечала на мои чувства? — с неким упреком спросил Учиха.
— Я хотела узнать, какой ты и к тому же, самолюбие разыгралось. — Мизуки хитро улыбнулась.
— Ох, Кастилион. Не завидую я своему ото-то, — Итачи прижал к себе девушку, а та тихо хихикнула.
— Но я надеюсь, они будут рядом.
— Будут. Я уверен.
Робин вернулась в убежище полностью мокрой. Вода ручьями стекала с нее. Но Кастилион было плевать на это, внутри нее была пустота. Самый верный способ избавиться от угнетающих эмоций, это выплеснуть их. Что Робин и делала в течение двух часов. Кюрагари ликовала, а Шисуи с грустью поглядывал на девочку.
Робин прошла к себе в комнату и переоделась. На ее кровати уже лежал новый плащ Акацуки, который Мизуки любезно подшила под свою сестру. Кастилион накинула его поверх своей голубой юкаты и подошла к своему рюкзаку и достала оттуда две печати. Она тяжело вздохнула и направилась в лабораторию.
Возле огромного стола, на котором было множество колб и различных веществ, стоял Сасори, и что-то перемешивал в небольшой чашечке.
— Сасори-сан, к вам можно? — кукольник повернулся на голос и насторожился. Перед ним стояла Робин, волосы которой были мокрыми, а аметистовые глаза больше не горели. Они потухли.
— Можно. Что-то случилось?
— Ничего такого. Я просто узнала, что деревня, которой я собиралась служить верой и правдой, была повинна в уничтожении моего клана, а еще у меня есть старший брат, которого держат хрен знает где и в каком состоянии. Нет, Сасори-сан. Все хорошо, — Робин говорила безразлично, от чего Акасуна вздрогнул.
— Ладно. Тогда другой вопрос, что ты хотела?
— Позаниматься, если можно. И у меня есть две печати, которые я не могу распечатать. Не переживайте, в них запечатана моя гитара и кукла, которую я хочу починить. Кстати, вы не могли бы помочь с этим? — Робин протянула две печати. Сасори взял их и положил к себе на стол. Сложив печати, листочки вспыхнули белым дымом и из него появилась гитара и маленькая кукла. Акасуна с осторожностью взял куклу на руки и отнес на другой стол. Он внимательно ее рассматривал и очень трепетно ее поворачивал.
— Я починю, но только чуть позже. Мне нужно закончить снадобье.
— Я могу помочь? Вы ведь согласились взять меня в ученицы.
— Хорошо, но делай только то, что я тебе скажу.
— Поняла. — Робин убрала гитару подальше и приступила к работе.
Под присмотром кукольника, Кастилион училась смешивать разные компоненты, а так же отличать их друг от друга. Рыжая очень внимательно слушала своего учителя и впитывала каждое слово. Так они провозились почти весь день за работой. К ним пару раз зашел Дейдара, сообщив о миссии Сасори, а так же Робин была втянута в спор про настоящие искусство. На что девочка ответила, что для нее искусство это танец и музыка. Парни пожали плечами и Тсукури ушел, а Робин позже призналась Сасори, что ей очень нравятся разрушительные техники, которые действуют по масштабу и ей очень хотелось научиться знаменитой техники Цунады Окашо*. На это Акасуна лишь улыбнулся. После перепроверки всех снадобий, кукольник отпустил девочку и сказал, что зайдет к ней, чтобы занести куклу.
Робин поклонилась и вышла. Усталость сразу же ощутилась. Кастилон пошла в гостиную, из которой шел приятный запах пищи. Живот предательски заурчал.
На кухне сидели почти все Акацуки, не хватало только Пейна и Какузу. Остальные с усмешками и смехом слушали рассказы Мизуки. Как только Робин зашла, всех окатила новая волна смеха. Кастилион вопросительно подняла бровь и посмотрела на сестру. Она лишь еще шире улыбнулась.
— О, Роби, есть будешь? — еще хихикая спросила Мизуки. Робин кивнула.
— Эй, рыжая, че это у тебя за спиной? — спросил Хидан. Кастилион положила свою гитару на стул рядом с собой.
— Гитара. И да, я так поняла Кисаме-сан никогда не расстается со своей Самехадой, так и я не расстаюсь со своей гитарой. Думаю объяснять не надо, что будет, если с ней что-то случится. — все кивнули, — вот и хорошо, — Мизуки поставила перед своей сестрой тарелку с едой.
— Сыграешь нам что-нибудь? — спросил Дейдара, когда Робин закончила есть.
— Хм, думаю можно. Мне как раз нужно сейчас расслабиться, — Кастилион пересела на диван и взяла в руки гитару. Настроев ее, она хитро посмотрела на свою анэ.
— Анэ-чан, не подпоешь?
— С удовольствием. А что?
— Сейчас поймешь, — Робин ударила по струнам и комнату заполнила музыка.
Песня: BTS — No More Dream (acoustic)
Мизуки быстро подстроилась и теперь две сестры пели вдвоем. Все остальные с восхищением смотрели на них. На лицах девушек играла легкая улыбка. Они пели тихо, не напрягались. Сестры наслаждались музыкой, как и все остальные. Дейдара и Сасори прикрыли глаза и облокотились локтем на стол. Хидан сидел рядом с Робин, а на его лицо читалось блаженство. Кисаме сидел в углу комнаты в обнимку со своей Самехадой и слегка покачивался в такт мелодии. Конан сидела рядом с Мизуки и смотрела, как ловко Робин перебирает пальцами по струнам. Учиха стоял в проходном проеме, облокотившись об косяк. Он так давно не слышал этого голоса. Мизуки всегда напевала разные песни, когда они были наедине. Итачи лежал у нее на коленях, а Мизуки перебирала его волосы и пела. Но как давно это было… Мелодия стихла, как и голоса девушек. Первым очнулся Хидан.
— Да же слов подобрать не могу, как это было охуенно! Зрители требуют продолжения! — Мизуки хихикнула, а Робин вновь начала что-то перебирать на гитаре. Она подняла голову и осмотрела всех. Акацуки с нетерпением смотрели на нее.
— Что здесь происходит? — спросил Пейн, подходя к Итачи.
— Тихо, — Учиха взглядом указал на Робин. Лидер с интересом посмотрел на нее.
Nothing Else Matters — Acoustic Guitar Cover (Metallica Cover)
Мы близко друг к другу независимо от расстояния.
Эти слова не могли бы быть более искренними.
Наше доверие друг другу вечно,
А остальное не важно.
Я никогда не открывал себя с этой стороны.
Жизнь принадлежит нам, и каждый живёт её по-своему.
Все эти слова я не просто говорю,
А остальное не важно.
В тебе я ищу и нахожу доверие.
Каждый день приносит нам что-то новое.
Наш разум открыт для нового взгляда,
А остальное не важно.
Мне всё равно, что делают другие,
Мне не интересно, что они знают,
Но я знаю
Мы близко друг к другу независимо от расстояния.
Эти слова не могли бы быть более искренними.
Наше доверие друг другу вечно,
А остальное неважно.
Мне всё равно, что делают другие,
Мне не интересно, что они знают,
Но я знаю
Я никогда не открывал себя с этой стороны.
Жизнь принадлежит нам, и каждый живёт её по-своему.
Все эти слова я не просто говорю,
А остальное не важно.
В тебе я ищу и нахожу доверие.
Каждый день приносит нам что-то новое.
Наш разум открыт для нового взгляда,
А остальное не важно.
Мне всё равно, что говорят другие,
Мне не интересны игры, в которые они играют,
Мне всё равно, что они делают,
Мне не интересно, что они знают,
И я знаю
Мы близко друг к другу независимо от расстояния.
Эти слова не могли бы быть более искренними.
Наше доверие друг другу вечно,
А остальное не важно.
Каждый погрузился в себя. Для каждого песня означала разное. Они опускались в омут своих воспоминаний, а волшебный голос девочки вел их все дальше и дальше. Акацуки никогда не забудут этот голос, эту мелодию, эти слова. Впервые за долгое время, они были спокойны. Им ничего не угрожало.
— Робин, это было великолепно, — прервал тишину Пейн. — Я бы хотел еще послушать твои песни, но в другой раз. Завтра, некоторым нужно уходить на миссию, как и тебе. Зайдешь завтра утром, а сейчас нам всем пора идти отдыхать. — все словно проснулись. Каждый тихо выругался про себя и направился по своим комнатам.
